Провидец Александр Энгельгардт
Шрифт:
Это письмо, девятое по счёту, Энгельгардт закончил писать 17 декабря 1880 года. Он ещё доживёт до самого страшного в России XIX века голода 1891 - 1892 годов, но не напишет об этом. Последнее опубликованное в "Отечественных записках" одиннадцатое письмо написано 14 декабря 1881 года. Но после убийства народовольцами в 1881 году царя Александра II правительство разгромило народнические организации, усилило контроль над всеми сторонами жизни общества, в частности, надзор цензуры (и закрыло "Отечественные записки"), и заключительное, двенадцатое письмо было написано только в 1887 году, а напечатано в "Вестнике Европы" уже после смерти автора.
Итак, и либеральная, и славянофильская печать твердила об
Но куда же смотрела власть, которая (как всякая власть) утверждала, что главная её забота - о благосостоянии народа, и почему она не обуздала этих паразитов-помещиков? Оказывается, сама же власть и стимулировала экспорт хлеба (не говоря уж о том, что и состояла она преимущественно из крупных помещиков). Ведь часть выручки от экспорта (хотя бы в виде вывозных пошлин) шла в казну. Кстати говоря, с отменой крепостного права с помещиков была снята обязанность заботиться о прокормлении их бывших крепостных крестьян, которая и раньше чаще всего не соблюдалась, но хотя бы формально значилась.
Так вот, при Николае I основой русской финансовой системы был серебряный рубль, и западные банкиры, стремившиеся перевести все финансовые операции в мире на золото, были бессильны подчинить своей власти Россию. Но после смерти отца Александр II, воспитанный в либеральном духе, подчинился требованию тузов мирового финансового капитала и провёл, в числе других "великих реформ", ряд мер по подготовке России к введению золотой валюты ("Золотой удавки", как определял эти путы уже знакомый нам Сергей Шарапов). Ну, а для того, чтобы обеспечить беспрепятственный размен бумажных кредитных рублей на золото (в чём были особенно заинтересованы западные инвесторы и банкиры, чтобы без помех вывозить за рубеж золото, полученное в результате обмена полученной в России прибыли в рублях), надо было накопить запас этого самого благородного металла. Такая задача и была поставлена перед Вышнеградским. Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона беспристрастно рисует, как она решалась:
"Ни один из бывших в России министров финансов не начинал своей деятельности при таких благоприятных условиях, как И.А. Вышнеградский. В 1887 году был огромный, небывалый урожай в России и плохой в Европе. Вывоз хлеба достиг пределов, до тех пор неслыханных... Установление выгодного торгового баланса достигалось двумя далеко не безопасными путями. Во-первых, всевозможным поощрением к усилению хлебного вывоза, для чего правительство воспользовалось, между прочим, правом установления железнодорожных тарифов и чему косвенно способствовало усиленное взыскание недоимок и податей, вынуждавшее крестьян к спешной продаже хлебных запасов; во-вторых, восстановлением препятствий к увеличению ввоза".
Конечно, не нужно быть математиком (а министр им был и даже впоследствии стал почётным академиком), чтобы сообразить, что больше продавать и меньше покупать - значит оставаться в выигрыше, это знает каждая домашняя хозяйка. И все пять лет пребывания Вышнеградского на посту министра сальдо торгового баланса в пользу России возрастало. Но достигалось это за счёт двух мер. Во-первых, удешевления доставки зерна по железной дороге, причём частным железнодорожным компаниям казна (то есть, в конечном счёте, те же мужики) платила компенсацию за сниженные тарифы. Во-вторых, наезда чиновничьего аппарата на крестьян с целью принудить их продавать хлеб (в период, когда цена на него самая низкая), чтобы заплатить подати и погасить недоимки.
"Достижение такого высокого
Ну вот, казалось, Россия разбогатеет. И проценты по займам заплатила, и золотишка прикупила, чтобы было чем в скором будущем обменивать на звонкую монету рубли, заработанные в России иностранными инвесторами. Но, увы, дело кончилось конфузом и большим ущербом и для казны, и для народа:
"Блестящая внешняя финансовая сторона деятельности Вышнеградского далеко, однако, не находилась в соответствии с экономическим состоянием населения. Первый сильный неурожай привёл всю эту систему к несостоятельности. Быстрое усиление податного бремени и энергичные приёмы взыскания как текущих платежей, так и недоимок по уже отменённым сборам, привели к крайнему напряжению податных сил крестьянского населения. Бедственный 1891 год обнаружил глубокое оскудение крестьянства на значительном пространстве России и потребовал экстренных мер со стороны финансового управления, в виде затраты 161 миллиона рублей на продовольствие голодающих. Превратив, в предшествовавшие годы, свободные ресурсы казначейства и государственного банка в запасы золота, не имеющего обращения на внутреннем рынке, правительство оказалось вынужденным прибегнуть к временному выпуску кредитных билетов на 150 миллионов рублей".
Как видим, с крестьян требовали подати, да к тому же ещё и сборы, которые уже были отменены. Да, сейчас их не взимают, но в прошлые-то годы их надо было платить, и если мужик тогда не смог их заплатить, то с него теперь их взыщут. Но даже такие драконовские меры властей не спасли положения, а, напротив, лишь усугубили его:
"Истощение запасов хлеба в стране, вызванное как односторонними мероприятиями, клонящимися непосредственно к усилению его вывоза за границу, так и косвенным действием податного гнёта, привело к залпрещению вывоза хлеба, а соединившееся с этой мерой опасение за выгодность торгового баланса и целость с таким трудом накопленного золота заставила прибегнуть к внешнему золотому займу (8%), окончившемуся неудачей. Расход на продовольствие населения поглотил почти все свободные средства казначейства, а расстройство хозяйственного положения разорённых неурожаем местностей увеличило до громадных размеров недоимки и отразилось значительным недобором по всем главнейшим статьям государственных доходов".
Вот обычный итог крайнего "экономизма", погони за улучшением денежных показателей бюджета при полном пренебрежении к содержательной, качественной стороне народного хозяйства. Как говорится, "жадность фраера сгубила". Ещё точнее: "Пошли по шерсть, а вернулись стрижеными". Сама государственная власть устроила разорение крестьян, а потом пыталась выделить средства на помощь голодающим, до которых эти деньги редко доходили, ибо в искусстве разворовывания казны российские чиновники обычно превосходили своих зарубежных коллег.
Для самого Вышнеградского эта ситуация была чревата неприятностями. Уже запрет вывоза зерна за границу (вскоре, впрочем, отменённый) вызвал большое недовольство помещиков. А когда министр неосторожно высказался насчёт желательности более справедливого распределения доходов и налогов между разными классами общества, это ещё более подпортило его деловую репутацию. "Верхи" не приняли во внимание то, что министр добился некоторой устойчивости государственных доходов и расходов за счет повышения ряда налогов - прямых (государственный поземельный, с городской недвижимости, торговли и промыслов) и косвенных (увеличение питейного акциза и др.). Не помогли и предпринятые им меры по расширению поддержки помещиков через Дворянский банк. Его всё же вынудили уйти в отставку.