Провинциальная история
Шрифт:
– Да… обыкновенно. Худая… – Анатоль загнул палец.
– Страшное преступление.
– Волосы короткие, стриженые.
– Просто болела?
– Черные. И одета не по-нашему…
Это уже было интересно.
– …в брюки.
Ежи приподнял бровь. Если он мог представить себе тощую девицу, которой из-за болезни остригли косы, то уж девицу в брюках.
– Глаз темный, а при ней зверь невиданный.
– Так уж и невиданный?
– Ну… не знаю. Я по описанию не понял, кто. Здоровый, лохматый и с хвостом.
–
– Ежи!
– Что?
– А вдруг и вправду ведьма?
Ежи почесал подбородок, на котором пробивалась щетина, что в столице было совсем уж неприличным, но то в столице, куда ему вряд ли позволят вернуться, и сказал:
– Тогда будем считать, что нам повезло. Только… из Ковена не предупреждали, что пошлют кого-то. Да и не отпускают они обычно молодых без присмотра.
Ежи потянулся.
– Но написать напишу. На всякий случай.
Анатоль кивнул, соглашаясь, что это будет вполне разумным поступком. Конечно, может статься, что ведьма не из Ковена, однако… о диких ведьмах только слухи ходили и, Ежи давно полагал, что были эти слухи исключительно плодом буйной человеческой фантазии.
– А ты все-таки порасспроси кухарку, – неожиданно для себя сказал он. – Что ведьма делала, где остановилась…
…если получится узнать, то Ежи просто наведается к ней с визитом, там и станет понятно, ведьма это или очередная несчастная, которой не повезло уродиться непохожею на местных.
Если так, то тяжко ей придется.
Ведьме уже было тяжко.
Она попыталась было поднять корзину с рыбьими головами и требухой, но та оказалась, мало того, что вонюча до крайности, так еще и тяжела невероятно.
Бес заворчал.
И поглядел на человека, который держался рядышком, но попыток помочь не делал.
– Послушайте, уважаемый, – Стася понятия не имела, как здесь обращаются к людям. И, наверное, ошиблась, если человек дернулся и стиснул шапку, выставивши ее перед собой. – Вы не могли бы оказать любезность и отнести все это на кухню…
Сперва она хотела попросить занести все в дом, но… корзины и вправду тяжелые, самой ей не дотянуть. А мужичок выглядел пусть тощим, но крепким.
Он уставился на Стасю.
Моргнул.
И она моргнула.
– Туда, – она указала на парадную дверь, слегка покосившуюся, что было вполне нормально для дома, который не один десяток лет пребывал в запустении, но вполне роскошную. – А потом на кухню. Это недалеко.
И она решилась привести еще один аргумент:
– Я заплачу!
Мужичок горестно вздохнул и корзину подхватил, притом умудрившись взвалить на плечи мешок с мукой. На Стасю он старался не смотреть, но и не ворчал, не жаловался, как оно бывает, на тяжесть бытия. И корзины с мешками перетаскал весьма споро.
А вот денег не взял.
Странный.
Или это она… скорее она странная для этого мира. Может, поэтому ее и принимают за ведьму-то?
–
Огляделась.
Местная кухня поражала размерами, а еще явным несоответствием тому, к чему Стася вообще привыкла. Нет, в бабушкином доме, конечно, печь имелась, но не такая огромная! И остальное тоже… ладно, кастрюли со сковородками, это понятно.
А вот эта штуковина с крюком для чего?
Мысли, которые приходили в голову при взгляде на нее, Стасе категорически не нравились. Или вот огромный тесак, который у нее поднять-то с трудом выходит. А еще топор.
Какой-то вытянутый кувшин с семью носиками.
И еще одна штуковина с крюком, правда, на сей раз свисающая с потолка в углу, аккурат над вмурованной в пол бадьей. Нет, может статься, что применение у нее мирное и даже обыкновенное, но… Стася поежилась.
Огляделась.
Вздохнула, осознавая, что вновь осталась одна.
Почти.
И решилась-таки.
– Многоуважаемый господин Евдоким! – сказала она громко и четко, и мысленно похвалила себя за то, что не споткнулась на имени. – Не будете ли вы так любезны… показаться?
Бес широко зевнул.
И ничего не произошло.
– Думаешь, не слышит?
Бес дернул ухом.
– Или просто не хочет… наверное… и как тогда?
Мешков было много, но ладно, с мешками Стася справится, в конце концов, разгрузкой она в аптеке одна занималась, потому как заведующей не с руки ящики таскать, у Никитичны спина, а водители, они разгружать не обязаны.
Справится.
Но…
– Во-первых, – сказала себе Стася строго, пытаясь этой строгостью унять нервную дрожь и панику, которая грозила вновь захлестнуть ее, что обернулось бы истерикой и слезами, а кому это надо? Никому. – Во-первых, надо понять, где здесь погреб. Или ящик. Или… в чем тут продукты хранят?
Бес лениво поднялся, кончик хвоста его качнулся влево, потом вправо, после чего кот решительным шагом направился к дальнему углу. Просочившись меж двух шкафов, которые, казалось, стояли до того плотно, что меж ними и вилка не упадет, не то чтобы взрослый кот протиснется, он требовательно заорал.
– Думаешь, там? – Стася вытерла ладошкой глаз, убеждая себя, что плакать не станет, хватит, уже наревелась за первые дни. – Я шкаф точно не сдвину…
Огромный, едва ли не под потолок – а местные потолки разительно отличались от привычных Стасе – он был сделан из дерева, причем толстого, украшен инкрустацией, забит столовым серебром и фарфором… в общем, двигать этот шкаф однозначно казалось плохой идеей.
И второй ему вполне соответствовал.
Но…
Из щели показалась кошачья голова, и рев повторился. Орать Бес умел, это его умение стоило Стасе изрядных нервов, особенно потом, когда котенок слегка подрос и осознал, что жизнь его изменилась и явно к лучшему.