Проводник
Шрифт:
Не обращая на беспорядок внимания, я пробежал к печке, остановился на пару мгновений, перевел дыхание, оглядел ее, открыл вьюшку и заглянул внутрь. Ничего. Я засунул внутрь руку, так далеко, как только смог, и все прощупал. Ничего.
Так, мест, чтобы что-то спрятать в печке не так-то уж много, особенно когда есть угроза, что это сгорит. Не вытаскивая руку из вьюшки, я другой рукой вынул задвижку и, бац! Сразу же мне в ладонь упал сложенный лист бумаги. Вот оно!
Я с нетерпением вытащил лист. Да, это было письмо от Шуры. Несомненно, ее почерк. Причем оно, похоже, было продолжением того письма, которое мне в день нашего первого знакомства
Первую часть послания я хранил в тумбочке в спальне. Я вымыл руки от сажи и снова залез в кровать, держа в руках обе части послания. Прочитав первую, я принялся за вторую. По смыслу все совпадало.
«Благодаря ей я могу помочь добрым странникам пройти их путь, обеспечить им возвращение домой. Она согревает их и дает надежду. В этом было мое призвание!
Тебе, как моему правнуку, суждено принять в наследство дом и заступить на службу вместо меня. Илья, это очень важно! Я не смогу тебя убедить в этом и заставить верить моим словам. Это все равно, что убедить человека поверить в Бога. Пока он сам не столкнется с проведением или Святым Духом, его вера будет от ума. Придет время, ты сам поймешь, что от тебя требуется.
К сожалению, не только добрые люди хотят получить доступ к печи. Береги ее! Следуй за своей совестью, за своим чутьем. Не пускай в подвал тех, в ком сомневаешься, они могут наделать больших бед.
С любовью,
Твоя Шура.
Мне понадобилось прочитать письмо три раза, чтобы сделать какие-либо выводы. В первую очередь, тетя Шура моя прабабка? Я-то думал, двоюродная бабка — тетка отца. Ничего себе! Сколько же ей лет было? Я порылся в тумбочке, достал папку с документами на квартиру, которые я подавал на наследование, нашел завещание. Ба, тетя Шура 1918 года рождения! Как же я раньше на это внимания не обращал. Да ей же, считай, девяносто лет. А перед армейкой было чуть больше восьмидесяти! А выглядела она на шестьдесят! Вот это открытие!
Так, дальше. Тетя Шура, похоже, и в правду сдавала подвал постояльцам или, как она их называла, странникам. Что ж, это вполне естественно. Надо же как-то деньги зарабатывать! Только не совсем понятно, что за контингент у нее в постояльцах был. Судя по моему первому гостю и пока единственному клиенту — стремные личности. То ли бродяги, то ли бюджетные туристы, то ли уголовники. Я вспомнил изолятор… А что, вполне может быть! Не удивлюсь, если тут скрывался какой-нибудь рецидивист в розыске. Вспомнив про ночного гостя, я вдруг ощутил какие-то непонятные чувства. Тревогу что ли. За его благополучие. Бред какой-то.
Решив отбросить эти мысли, я вернулся к размышлениям. Итак, не понятным остается, почему я должен заниматься бизнесом Шуры. Хотя, по правде сказать, я и сам пришел к идее подобного заработка. Глупо давать такому помещению стоять без дела. Главное, вложиться в него немного, поднять на более высокий уровень! Тогда и деньги совсем другие будут.
Теперь, что это за недобрых людей она упоминает? Неужели, Маришу с компанией? Может быть. Может, они уже давно присмотрели подвал и стали давить на бедную старушку, чтобы она им его отдала. А как она преставилась, на меня переключились. Рейдеры, мать их! Только к чему им все эти заморочки с языческими
Слишком много безумия в одной квартире! Пожалуй, надо вылезать из постели, кушать и срочно что-то делать, чтобы вызволить мою Катю из лап Мариши!
Я прошел на кухню, поставил на проигрывателе Тома Вейтса. В память о тете Шуре! Открыл холодильник, достал бутылку с водкой, налил стопку, помянул, поморщился, налил еще одну. Взял из корзиночки под мойкой луковицу, почистил ее, разрезал пополам, посолил одну половинку, выпил вторую, закусил.
Вот теперь можно и завтрак сообразить. Почему-то захотелось сырых яиц. В холодильнике оставалось еще с пяток. Мы их покупали у одной бабушки на рынке. Дома, в Судогде, родители кур всегда держали. Поэтому магазинные яйца я не люблю. Они мне кажутся какими-то пресными что ли. С небольшой кислинкой. Не натуральный вкус. Магазинные яйца сырыми вообще есть брезгую. А у бабули на рынке — более-менее. В общем, вскрыл я яйцо с одной стороны, аккуратно ножиком проделал небольшое отверстие с другой, посолил и одним залпом выпил. Съел полкуска черного хлеба. Потом повторил. Странное ощущение, вроде бы покушал, а вроде бы нет.
Подумал, и убрал водку в холодильник. Хватит, нужно многое обдумать и многое решить. Поставил греться чайник. Хочу кофе. А потом пойду искать дом, в котором похитили Катю! Странно, почему я с самого утра до этого не додумался. Это ведь, наверное, единственная верная зацепка.
И тут опять зазвенел дверной звонок. Я натянул на себя спортивные штаны с футболкой и пошел открывать. За дверью стояла Вера Михайловна с какой-то книгой в руке.
— Здравствуй, Илья, как дела? Давно отпустили?
— Здравствуйте! — без особой доброжелательности ответил я, — вчера.
Если честно, говорить сейчас по душам мне ни с кем не хотелось. Особенно с соседями. Знаю я их, им лишь бы посплетничать.
— А Катя как?
— Не нашли.
— Ясно, — кивнула соседка, — я знаю, что ты ее не убивал. Ты не такой. Ну, у них порядок такой. Ясное дело. На вот, держи!
С этими словами она протянула мне книгу. Какой-то краеведческий альманах. В красной обложке.
— Что это? — спросил я.
— Это Шурина книга. Она мне ее почитать давала. Когда еще жива была…
— Оставьте себе, в память о тетке.
— Да я уж прочитала! — улыбнулась Вера Михайловна. — К тому же не могу я эту книгу себе оставить. Она была для Шуры очень дорога. У нее роман с одним из авторов был. А еще в ней карта одна есть. Там предместья древнего Владимира обозначены. Очень Шуре нравилась. Она ведь историю любила, очень начитанная была. Даже диссертацию защитила! Говорила, что карта довольно точная, только пары мест на ней нет. Так она сама её и дополнила! В общем, забери книгу. В ней частица души Шуриной!
— Спасибо, — подумав, сказал я, — обязательно посмотрю.
— И еще, — соседка внезапно понизила голос и внимательно посмотрела на меня, — за домом твоим следят!
— Кто? — почти шепотом воскликнул я.
— Откуда мне знать, — пожала она плечами, — может полиция, а может еще кто-то. Двое мужиков. Один со шрамом. Одеты неряшливо.
— Это не полиция! — еле сдерживая волнение, прошептал я. — Где они сейчас?
— Не знаю, — ответила Вера Михайловна обычным голосом, — ну ты, если понадобится чего или поговорить захочешь, заходи! Я почти всегда дома!