Провокация (Солдаты удачи - 15)
Шрифт:
Такой поворот разговора очень не понравился Вайно. От прихлынувшей крови даже потемнела его крупная бритая голова, из чего Кейт сделал вывод, что у него повышенное давление и даже есть, возможно, предрасположенность к апоплексии. Но Вайно сдержался.
– Согласен, займемся главным, - сухо кивнул он и обратился к Кейту: - У вас есть вопросы?
– Что может послужить толчком для резкого обострения обстановки в республике?
– Не догадываетесь?
Кейт помедлил с ответом. Это был разговор, в котором имело значение каждое слово. И он решил, что не стоит умничать, чтобы случайно не попасть
– Я чувствую, что это связано с Альфонсом Ребане, но каким образом - не знаю. Во всяком случае, вряд ли таким толчком сможет послужить фильм Марта Кыпса.
– Я вам скажу, что вызовет нужную нам реакцию, - проговорил Вайно, сделав крошечный глоток арманьяка.
– Фильм - чушь. Даже если Кыпс снимет шедевр, в чем я очень сомневаюсь. Это всего лишь повод для того, чтобы поставить вопрос о возвращении останков Альфонса Ребане в Эстонию. И о торжественном перезахоронении их в Таллине. А вот это, согласитесь, не чушь.
– Торжественное перезахоронение эсэсовца?!
– переспросил Кейт.
– В наши дни?! В Таллине?!
– Да, - подтвердил Вайно.
– В наши дни. В Таллине. На мемориальном кладбище Метсакальмисту.
Сама мысль о том, что сегодня, в конце двадцатого века, в столице демократической Эстонии будут торжественно хоронить останки фашиста, показалась Кейту дичью. Кино - черт с ним, кто сейчас ходит в кино. Но это...
Вайно по-своему расценил его замешательство.
– Вы правы в своих сомнениях. Если эта акция будет проведена национал-патриотами, она вызовет митинги протеста, пикеты. Даже, возможно, попытки сорвать похороны. И не более того. А если это будет государственное мероприятие?
– Правительство на это не пойдет, - убежденно сказал Кейт.
– Добиться этого будет очень непросто, - согласился Вайно.
– Кабинет Марта Лаара на это не пойдет никогда, - повторил Кейт.
– Пойдет, - возразил Янсен.
– Мы заявим, что в противном случае Национально-патриотический союз выйдет из правящей коалиции. И кабинет министров отправится в отставку. Март Лаар не захочет расстаться со своим постом. Решение о перезахоронении Альфонса Ребане будет принято.
– И оно будет означать переориентацию всей политики Эстонии, - заключил Вайно.
– Вдумайтесь, генерал: торжественное перезахоронение останков не какого-то полковника никому не известного Эстонского легиона. Нет командира 20-й Эстонской дивизии СС, штандартенфюрера СС, кавалера Рыцарского креста с дубовыми листьями, высшей награды Третьего рейха.
– Это может вызвать очень сильный взрыв возмущения русскоязычного населения, - признал Кейт.
– Но не мало ли этого, чтобы разогреть обстановку до ситуации гражданской войны?
– Мало, - кивнул Вайно.
– В этой браге не хватает дрожжей. Они будут. Вы совершенно правы, генерал: главная карта в нашей игре - Альфонс Ребане. Но очень важен и его внук - Томас Ребане. Чрезвычайно важен. Почему? Объясню. Но прежде скажу о другом. Членство Эстонии в НАТО - не самоцель. Это внутренняя стабильность, безопасность иностранных инвестиций, интеграция в европейскую экономику. Реализация разработанного нами плана чревата многими неприятностями и даже бедами и для эстонцев, и для русских, которые, в общем-то, не виноваты, что по воле истории оказались на нашей земле...
–
– Их никто не звал в Эстонию. Они ехали сами. Они искали здесь сытой жизни. И чувствовали себя хозяевами. Но хозяева здесь мы. Им придется с этим смириться. Раз и навсегда. Им придется смириться с ролью бедных родственников, присутствие которых мы терпим. Но терпим лишь до тех пор, пока они уважают наши законы, наши традиции и наш язык!
– Успокойтесь, Юрген, вы не на митинге, - заметил Вайно.
– Никто не ставит под сомнение вашу верность национальной идее. Мы все понимаем. И понимаем, что без жертв не бывает побед. Мы приведем нашу родину к благополучию не через десятилетия мучительного выползания из нищеты, а уже завтра. Это - цель, близкая сердцу каждого патриота.
– Поэтому мы и обратились к вам, - закончил его речь Янсен.
– Поддержка всех патриотических сил нам гарантирована, но главенствовать должна армия. Нам нужна, генерал, ваша решительность, ваш опыт, ваш авторитет военачальника. Мы не сомневаемся, что вы будете с нами в этот ответственный для нашей родины час.
Если бы Янсен прямо спросил, согласен ли Кейт участвовать в заговоре, он без колебаний сказал бы "да". Но поскольку вопрос был неявным, Кейт решил, что и его ответ может быть таким же неявным. И в случае, если эта гостиная прослушивается, чего Кейт вовсе не исключал, никто не сможет обвинить его на основании записи этого разговора в участии в заговоре.
Если заговор провалится.
Но он не мог провалиться. Когда идея отвечает внутренним потребностям всего общества, от темных крестьян и люмпен-пролетариев до интеллектуалов, она становится несокрушимой. И нужно быть бездарным организатором, чтобы ее погубить. Генерал-лейтенант Кейт не считал себя бездарным организатором. И он не видел сил, которые могли бы противостоять заговору.
Не было таких сил.
Но все же он не сказал: "Да".
Он сказал:
– Я никогда не давал поводов усомниться в моем патриотизме.
– Другого ответа мы и не ждали.
– Вайно поднял бокал с остатками арманьяка.
– За наше единство, друзья. Вижу Эстонию в составе Объединенной Европы. Вижу ее расцвет. Вижу вас, генерал, представителем эстонских вооруженных сил в НАТО. Да поможет нам Бог.
Он допил арманьяк, Янеен тоже осушил свой бокал.
Пришлось пить до дна и Кейту, хотя эти сто граммов были для него явно лишними. Но не выпить было нельзя. "Ничего, отосплюсь", - подумал он.
Но в эту ночь генерал-лейтенанту Кейту выспаться было не суждено. Когда он под утро вернулся домой и провалился в тяжелый сон, раздался требовательный звонок телефона спецсвязи. Кейт нашарил трубку на прикроватной тумбочке, бросил:
– Слушаю.
– Докладывает оперативный дежурный. На связи капитан Кауп. Требует немедленно соединить с вами.
На Кейта словно бы вылили бадью ледяной воды.
– Соединяйте, - приказал он.
В трубке раздался голос командира отряда "Эст":
– Господин генерал-лейтенант, у нас ЧП!
Бывают ситуации, когда требуется проявить изрядную изворотливость ума, чтобы найти оптимальное решение. А бывает и так, что нечего и мозги сушить: решение уже найдено до тебя, остается только грамотно его применить.