Провокация (Солдаты удачи - 15)
Шрифт:
Толпа была разделена надвое. Над одной частью было больше красного, в другой чернели кожаные кутки скинхедов. Между ними прохаживались полицейские, не допуская слияния народных масс в критическую массу уличных беспорядков и обеспечивая беспрепятственный проход в гостиницу постояльцам и посетителям ресторана. Они подкатывали на шикарных тачках, норовя прямо к подъезду, но полицейские вежливо отправляли их на стоянку, откуда они поспешно проскакивали к дверям гостиницы, опасливо поглядывая в обе стороны.
Даже издалека чувствовалось напряжение, в котором находились обе
Для нас с Мухой это было очень большим облегчением жизни. Он достал нас попытками рассказать что-то настолько веселое, что никак не мог добраться до сути, потому что хохотал сам. Фирменная настойка Матти Мюйра оказала сокрушительное действие даже на его тренированный организм. В конце концов Муха приказал ему заткнуться. Томас обиделся и затих. Но даже если бы рассказ его был более связным, мы не стали бы его слушать. Не до рассказов нам было, даже самых веселых. Обстановка к этому как-то не располагала. Наши собственные наблюдения, дополненные докладами Артиста и Боцмана, рисовали картину не самую радужную.
Мобильными телефонами мы договорились пользоваться лишь в самых крайних случаях, разговаривать коротко и по возможности иносказательно. При современном уровне развития средств связи даже правительственные линии не были надежно защищены от прослушивания. А про обычные сотовые телефоны и говорить нечего. Кто и зачем мог прослушивать наши переговоры, было не очень понятно. Но в странном и даже, пожалуй, двусмысленном положении, в котором мы находились, пренебрегать любыми мерами предосторожности было неразумно.
Но сейчас, похоже, как раз и был крайний случай. Поэтому я приказал Мухе загнать пикапчик в переулок, из которого хорошо просматривалась вся площадь Виру и вход в гостиницу, и вышел на связь сначала с Артистом, потом с Боцманом. Чтобы не пересказывать Мухе содержания разговоров, мобильник я включил на громкую связь.
Артист по-прежнему сидел в своей "мазератти" возле дома Мюйра.
– Неладно что-то в Датском королевстве, - сообщил он.
– Здесь гости. Четверо на "мицубиси-паджеро". В дом не заходят. Ждут.
– На "мицубиси-паджеро" или на "мицубиси-монтеро"?
– уточнил я.
– "Паджеро".
– Уверен?
– Пять различий навскидку. Первое: кузов трехдверный.
– Достаточно. Братки?
– Сомневаюсь. Думаю, профи.
– Почему?
– Не курят.
Боцман был более многословен, а его иносказательность лишена всякой литературности:
– Если кто выходит через задний проход, то назад лучше через передний. Здесь шесть куч, можно вляпаться. И еще. В тот красивый дом с флагом, где вы ночевали после дачи, я бы не ехал. Подъезды плохие, тоже много этих, куч. Примерно два взвода.
– В форме?
– Да. "Эсты".
– Когда возникли?
– Точно не
– Как узнал?
– Сначала эти шестеро на "монтеро" рванули туда. Оттуда их завернули к гостинице. Помощь нужна?
– Обойдемся. До связи.
– Это не Краб, - сказал Муха.
– Перекрыты подъезды к посольству. Два взвода. Твою мать. Что это значит, Пастух?
– Понятия не имею.
Это значило только одно: моя предварительная оценка ситуации была в корне неправильной. Охота шла не за бабками Томаса. Из-за них не подняли бы по тревоге спецподразделение "Эст".
Но долго думать об этом времени не было.
– Подъедем с центрального входа, - решил я.
– Толпа. Полицейские. Не рискнут. Прикроем с боков. Буди этого подарка.
После нескольких безуспешных попыток растрясти Томаса Муха потерял терпение и влепил ему оплеуху. Это подействовало. Томас встрепенулся и удивленно спросил:
– Ты зачем меня ударил?
– Тебе приснилось. Не задавай лишних вопросов, - приказал Муха. Застегни плащ. Подними воротник. Сейчас мы подъедем к гостинице и выйдем. Постарайся не шататься.
– Я никогда не шатаюсь!
– заявил Томас.
– Вот и проверим.
Появление невзрачного белого пикапчика на стоянке перед гостиницей не произвело на толпу никакого впечатления. Мы немного посидели в машине, поджидая удобный момент для высадки и последующего броска к подъезду.
Отсюда можно было разглядеть не только сами плакаты, но и надписи на них.
Над толпой, в которой мелькали скинхеды, надписи были на русском языке: "Русские оккупанты, убирайтесь в Россию!", "Нюрнберг для коммунистов!", "Эстония для эстонцев!" и разные вариации на эти темы.
У противостоящей стороны плакаты были на эстонском, кроме испанского "No passaran!" и русского "Да здравствует СССР!".
Таким образом, вероятно, достигалось взаимопонимание.
В первых рядах противников фашизма стояли крепкие тетки, закаленные в митинговой борьбе, каких можно увидеть на всех коммунистических сборищах в Москве. Своими мощными телами они прикрывали довольно хилых мужичков среднего возраста и бодрых пенсионеров.
Толпа их идеологических противников была моложе и разносортнее. Пожилых женщин вообще не было. Скинхеды скандировали "Зиг хайль" и что-то еще, вскидывая руки в фашистском приветствии.
Тут же тусовалась аполитичная молодежь, которая пришла сюда поприкалываться.
Тщательный визуальный осмотр в четыре глаза, который мы с Мухой предприняли, не выявил ни в той, ни в другой группировке ни явных профи из силовых подразделений, ни уголовного вида качков. Но это ничего не значило. В такой толпе затеряться нетрудно.
Удобный момент для броска возник, когда полицейские сплавили на стоянку очередной "мерседес". Из него вышли два господина в черных фрачных пальто и две дамы в норковых накидках и длинных вечерних платьях. Они неодобрительно осмотрели пикетчиков и прошествовали к подъезду, где величественный, как адмирал, швейцар распахнул перед ними тяжелую дверь.