Провозвестник Тьмы
Шрифт:
Потом я умолк, Михаил Михайлович копался в своих бумагах, и оба мы ждали Леночку с бумагами. Наконец появилась. Ну, Михаил Михайлович ее может и Леночкой называть, а мне это было бы по возрасту неудобно. Потому и поздоровался так: «Добрый день!»
Михаил Михайлович углубился во вчера оставленные мной бумаги. Я ждал. Довольно долго.
– Ответ мы дадим, так что ожидайте.
– Михаил Михайлович! А нельзя ли сказать про сроки ответа?
– От трех месяцев до шести.
Родители мои! А нанимавший меня еще и думал, что я могу тут пожить и лично в руки документы получить!
Я
Но тут надо быть аккуратным. Предложение должно звучать необидно и завуалированно. Если человек готов принять предложение, от которого невозможно отказаться, то он это учует и начнет разговаривать в нужном ключе. Если он принципиально не будет, то намек должен выглядеть абсолютно безобидно.
– Не нужно никакой помощи! Ищем мы за казенный счет, может, и долго, но качественно! И вообще скажу: искать нужно медленно и вдумчиво! Спешка не нужна. Вот к нам обращались люди из Администрации президента с поиском своих родных, так прямо говорили: ищите сколько надо!
Михаил Михайлович еще довольно долго рассказывал, что вдумчивый поиск должен быть долгим и методичным, а я уже понял, что случай сделать быстрее не выгорит. По крайней мере, именно тут. Да, не обязательно было ездить мне, съездил бы он сам или послал материалы по почте. Если почта их не потеряет. Тут только одна гарантия – что я их донес до нужного адреса.
– …А искать сложно! У нас в архиве еще три площадки, почти тридцать миллионов единиц хранения, а поиск будет вручную! А некоторые непонимающие хотят, чтобы было быстро! А быстро – нельзя! Вот я гляну в книгу приема раненых, быстро прогляжу страницы и скажу, что фамилии я не нашел! А ее регистратор на ночном дежурстве неправильно написал. Так что надо еще смотреть – в другие документы! Вот как везде глянешь – можно сказать, есть ли что или нет ничего! А всем хочется быстро – чтобы нашли на полках, которых у нас восемнадцать километров! Скоро робят – слепых родят!
Ну да, конечно, только вдова погибшего может и не прожить эти три – шесть месяцев. Она бы раньше обратилась, когда помоложе была, только раньше про это подробно не рассказывали. А так да, подождали бы. Мы ведь тоже понимаем, что в бумагах, которые здесь тоннами лежат, быстро не разберешься. Даже без опыта архивной работы.
– …И это если бы все документы были! А их чаще всего нет или не все! Только один госпиталь имеет семьдесят три процента сохранившейся документации! Среднее число – от сорока до шестидесяти процентов! Есть и хуже, а около двухсот госпиталей и медсанбатов вообще сгинули в окружениях.
Ну вот, Михаил Михайлович и мне пожаловался на трудности архивной работы. А мне что еще делать? Хватать мешки и обратно? Ладно, вечером позвоню в Анапу, спрошу, как поступить.
– Большое спасибо, Михаил Михайлович, что потратили на меня время. Надеюсь, что ваши поиски увенчаются успехом. У меня будет небольшая просьба. Если в делах окажется бумага, написанная рукой покойного, вроде заявления или росписи в ведомости о получении денег, не откажите в любезности скопировать ее. Родные будут ужасно рады и бесконечно благодарны вам, ведь у них таких бумаг не осталось. До свидания!
Полный провал. Я это чувствовал и говорил про это. Ладно, до вечера времени много, а там решим. Поезд обратно ходит каждый день. А пока погуляю немного. Вот за вокзалом есть что-то вроде парка, погляжу, чего там есть такого.
Там был какой-то театр. И вокруг него парк – где тенистый, где сплошные газоны. Там я и погулял около часа, пока не решил, что пора поесть. Вот вчера я мимо этой кафешки пробежал, а сегодня не стану.
Перешел Загородный проспект и вошел в стеклянную дверь. Гм, а та самая Леночка стоит в очереди за едой. А что, если? Ага, стеклянный киоск с цветами всего в двух кварталах. Надеюсь, кассирша будет работать медленно и траурно и не даст Леночке поесть до моего прихода. А еще лучше побегу. Жарко, но… надо.
Кассирша не подкачала. И девушки, что впереди Леночки стояли, оказались великолепными копушами. Потому, когда я с языком на плече и с букетом в руках прибежал к кафешке, она еще не расплатилась. Вот она устроилась, а место возле нее свободно. А девица, что стояла за ней, сцепилась с кассиршей из-за чего-то, и ей пока не до освободившегося стула в загруженном кафе. Ага, попробуем воспользоваться плацдармом.
– Добрый день! Вы не против, если я присяду рядом с вами?
– Здравствуйте! Что вы, что вы! Это же не ресторан, тут в обеденный перерыв кто сел, тот и съел.
– Возьмите. Пожалуйста, это вам.
– Огромное спасибо! Такие роскошные розы! Но отчего?
Розы и правда роскошные. Мне они напоминают детство. Похожими розами сорта «Слава миру!» были засажены клумбы в районе площади Героев. Сейчас их существенно меньше стало. А напротив кинотеатра «Москва» уже нет какого-то чилийского кактусоподобного растения. Может, это была агава, может, и нет. Но выглядела впечатляюще средь множества «Слава миру!».
– Ах, не заставляйте меня отвечать на этот вопрос.
– Но все же?
– Хорошо, я отвечу, но несколькими минутами позже, а то мне совестно отвлекать вас от обеда.
– Ваша правда. А вы сами?
– Мое время еще не подошло. Диета.
На самом деле я уже хочу есть, но это все подождет. Елена съела суп, салат, взялась за чай. Испытующе смотрит на меня. Значит, уже можно.
– Извините, не знаю вашего имени и отчества…
– Елена Михайловна.
– Очень приятно, Алексей Алексеевич. Я хотел бы задать вам вопрос по вашей работе. Если это не выглядит с моей стороны неприятным или неподобающим.