Прусское наследство
Шрифт:
— В Данциг поедешь, как мир с Фридрикусом заключим. Токмо побить его нам надобно, без этого никак.
— Побьем, у нас воины есть, что двадцать лет воюют уже, некоторые в азовские походы хаживали. А у Каролуса так вообще упертые служивые, их Алешка даже «отморозками» почему-то именовал.
— У пруссаков не хуже — с французами воевали в имперских войсках, с самим герцогом Мальбруком в походах, да с принцем Савойским. Мыслю, битва страшная будет, саксонцы Августа тоже воевать умеют…
Фердинанд Кетлер, последний из династии, умер бездетным, и не мудрено — женился в семьдесят лет…
— Интересно его царское величество Алекс II в грамоте этой изъясняется — «мир без аннексий и контрибуций». Но тогда вопрос поневоле возникнет у моих верноподданных — а за что воевали, раз все приобретенное отдать обратно моему «брату» Карлу придется.
Король Фредерик вперил задумчивый взгляд во Фрола, что прибыл с тайной миссией, спешно отправленный из Москвы всего восемь дней тому назад, сразу же после тайных переговоров с посланником шведского короля бароном Герцем. Спал урывками, проделав половину протяженного пути в седле, да еще сторожась при этом в польских землях, особенно в Инфлянтах. Но по герцогству Курляндскому путь пошел гораздо быстрее — были заранее заготовлены подставы, а в Либаве его ожидала бригантина под Андреевским флагом — с Ливонией пока датчане не воевали, и можно было проделать морской путь до Копенгагена в относительной безопасности. Все же на Балтике их застиг шторм, и Фрол облевал отведенную ему каюту. В море он себя чувствовал плохо, «болезнью» страдал, и токмо перетерпел все эти плавания ради исполнения «дел государевых».
Разве он мог подумать год тому назад, что жизнь его так кардинально изменится в одночасье. Ведь был разжалованным сержантом лейб-регимента «светлейшего» князя Меньшикова, посланным в Литву для сопровождения беглого царевича Алексея, что поддавшись уговорам, возвращался в Петербург, где его ожидал разгневанный за измену и ослушание царь, а там следствие с пытками, скорый суд и плаха. В том, что так и будет, у драгун сомнений не оставалось, а потому втроем они позволили царевичу бежать из-под стражи снова, убив преображенцев, что охраняли царского сына, вернее стерегли, чтобы вдругорядь не сбежал.
И закружилась жизнь, понесла его бурным течением, как река в половодье, побросало щепкой от берега к берегу!
Царевич Алексей отказался возвращаться обратно под покровительство своего свояка, австрийского цесаря. Наоборот, кинулся с головой в самое пекло — в сопровождении капитан-поручика Никиты Огнева отправился в Москву, дабы в Первопрестольной против собственного отца мятеж учинить. И не ошибся — сильны в столице боярские рода, многим не по нраву пришлись преобразования царя-реформатора. А про церковных архиереев и говорить не приходится, многие ведь давно Петра Алексеевича «кукуйским чертушкой» называли. А там и другие сторонники нашлись, много их было царем недовольных. Тех же стрельцов взять, многих ведь без всякой вины истязали, хорошо, что не замучили до смерти, или на плаху бросили. И так несколько сотен несчастных всю зиму ворон кормили, развешанные на всем протяжении кремлевских крепостных зубцов.
В стане ведь ужас творился — податями так обложили что посады и «черный люд» выли, последнее отдавая. А не дашь, так солдаты придут и все отберут, до зернышка. Фрол Андреев такое хорошо знал — сам наряды драгун водил, чтобы недоимки выбить. Так что царевич опору обрел, за зиму сплотил комплот, а по весне всем миром поднялись против «кукуйского чертушки». Выбрали патриарха, а тот анафеме царя предал, в лютеранских ересях обвинил. И на трон благоверного царя Алексея Петровича возвели, за руки его две царицы держали, да вся боярская Дума, да выборный Земской Собор. Вся русская земля поднялось супротив дьявольских насаждений — где это видано, чтобы силком заставить людей бороды сбривать.
И все потому удалось, что Фрол с верным другом Силантием по европейским странам мотались в это время — он ведь статью на царевича походит, вот и изображал его, а царь Петр на уловку подался и погоню отправил. Невдомек ему тогда было, что мятежный сын под самым его боком, в Москве живет в тайне, да комплот сбивает. А вот ему пришлось пометаться, с голубой Андреевской
— А ведь можно Бремен и Вердер английской короне задорого продать, король Георг предлагает хорошие деньги за эти шведские земли.
— Мой король, предлагает курфюрст ганноверский, не король английский. А деньги у Сити, а им там не нужно осложнять отношения со Швецией, где для английских верфей закупается лучшее в мире железо. И с Ливонией Сити дружить будет, в ее порты доставляют русскую пеньку, железо и многое другое. И будут поставлять дальше, в больших размерах — торг пойдет через Ревель, Ригу, Нарву и Петербург, как впредь было.
За время скитаний побывал Фрол и в Дании, оказавшись в пыточной, как самозванец. Еще бы — без верительных грамот, с орденами настоящего царевича, под его «личиной». Да за меньшее дело шкуру лоскутами сдирают, на ленточки распускают, и раны солью присыпают.
Но хватило ума сказать датскому королю всего одну только фразу царевича на латыни — «умному достаточно», как отношение кардинально переменилось. Фредерик оказался весьма радушным, принесенные обиды сразу загладил — произвел в генералы, денег немного отсыпал, и даровал графское достоинство. Пусть без земельных поместий, «пустой» титул, но самолюбие было полностью удовлетворено. И когда вернулся в Москву, царь Алексей все его похождения одобрил, однако повелел продолжать оставаться «иноземцем», только находящимся на русской службе. И таким он будет до конца жизни, так что Фредерик и ему сейчас вроде бы король.
Раз такое требуется, то пусть и будет!
— А герр Петер своего не упустит, сговорился с сыном тайком, не иначе. По-другому ведь быть не может?!
— Не может, мой король, — наклонил голову Фрол, выдержав пристальный взгляд Фредерика. — Весь русский торг через него пойдет, и наценка небольшая в ливонскую казну уйдет. Деньги ваше величество себе вернет сторицей и даже больше того, хороший выкуп будет.
— Шведы что ли за Бремен заплатят? У них казна пуста!
— Нет, ни шведы — короля Карла едва отговорили войну с вашим величеством пока не вести. Отдадите обратно захваченные шведские города, выведите войска из Шлезвига — и мир подписан будет. А нет — так шведско-ливонский флот куда больше вашего, армия намного сильнее станет, после того как пруссаки с саксонцами разбиты будут. Побьют ваше величество — англичане не помогут, да и не будут они покупать Бремен. Ведь его Каролус обратно на шпагу отобьет — деньги Сити зря тратить не будет. А вот Норвегию или ее часть вы потеряете, мой король, и Борнхольм к тому же — он ливонскому королю приглянулся. «Герр Петер» обиду на вас затаил, что на коронацию в Ригу не прибыли. С ним дружить сейчас крепко надобно — Фридрих-Вильгельм не захотел поступиться малым, теперь большее потеряет. Август тоже страшный урок получит, короны лишится скоро. А там второй «Потоп» пойдет, страшнее того, который поляки пережили. Надеюсь, ваше величество все хорошо понимает?
— Более чем, мой милый граф, вы правы — «умному достаточно».
— А выгода у вас будет, мой король, и солидная. Вы останетесь не только при своих землях, пусть даже не прирастив их. Но выход из Балтики у вас — войны закончатся, и англичан с голландцами можно обязать снова платить «зундскую пошлину» — но то на переговорах решать надобно, в Кенигсберге, куда царь Алексей прибудет после Рождества. И герр Петер, и король Карл, и герцоги Мекленбурга и Голштинии. И король прусский, если выводы сделает нужные, и потери свои за счет восточных соседей пожелает вернуть…