Пряди о Боре Законнике
Шрифт:
Рожинов жил в Темноводье, а именно в Погостовой Яме — заставе-поселении, построенной на месте какой-то древней «порубежной крепости» людинов (так прозывали приморских зуреньцев). Эта застава сейчас переросла в полнокровное торговое местечко, поскольку располагалась у выхода из естественного тоннеля в горах, по которому проходил знаменитый Янтарный тракт, соединяющий меж собой Светолесье и древнюю землю Валиров. И жил он там уже несколько лет.
У Фродди, конечно, были свои интересы в Темноводье. Можно было предположить, что Рожинов едет предлагать помощь в их разрешении, но… но
«Слишком много совпадений, — думалось сейчас ему. — Да и Рожинов — человек сложный… и просто так заявляться не станет. Что же приключилось?»
Послышались скорые шаги, хруст подмерзшего наста и, вскоре, внутрь дома вошли несколько гибберлингов. Они приветствовали Непоседу, и сразу же расселись по свободным лавкам.
Фродди окинул взглядом вошедших. Вроде бы все: Торн Заика, семейка Ползунов, Сутулых, Краснощёких — смотрителей Великого Холла, да семейка Кудряшей — известных корабельных дел мастеров.
Собравшиеся начали доклады. Первым выступил вахтмейстер Торн, который, заикаясь, начал говорить о постах, о подготовке к весеннему походу на дикарей, о темпах вооружения. Фродди, казалось, совсем не слушал выступавшего, пуская кверху клубы дыма. Он неспешно складывал факты в единую систему своих умозаключений.
Активность Новограда усилилась. Это было видно даже невооружённым взглядом. Паладины, чиновники Посольских приказов, Церковь Света — все они вкупе с иными силами, вроде гильдий и свободных торговцев, налетели на земли архипелага, словно голодные коршуны. Гибберлингам приходилось держать «оборону». А это было ох как трудно!
Фродди нахмурился. Торн тут же запнулся, предполагая, что Старейшина недоволен ходом подготовки.
Но Непоседа ничего вслух не сказал. Он чуть прикрыл глаза, продолжая дымить.
Понятное дело, что «обороняющаяся» сторона волей-неволей подчиняется «атакующей». Как бы соглашается с навязанными ей правилами игры. Покорствует, — Фродди хмыкнул. — Вот взять ту ситуацию с лесовырубками на Мохнатом острове. Лига навязала нам, гибберлингам, своих корабельных смотрителей, тут да там ставящих тавро на стволах деревьях. И всё без разбору: годен, либо не годен, лишь бы стояла печать.
Н-да! И ведь приходится чем-то жертвовать. Многим соплеменникам это конечно не нравится. А аппетиты Лиги растут… Ох, как растут! Теперь у большинства в Новограде чувствуется эдакая правота в собственных действиях… Излишняя правота. Даже, я бы сказал, самоуверенность!
И что же делать нам, гибберлингам? — Фродди вновь сощурился. Он даже перестал затягиваться. Его глаза «прошли» сквозь Торна и глядели куда-то вдаль.
Гибберлингам по-прежнему следовало идти намеченным курсом — создавать Новую Ису. В этом Старейшина был абсолютно уверен. Пусть приходится долго топтаться на месте, пусть приходится бороться с непониманием как внутри общества, так и с непониманием в Новограде, но практика показывает, что излишняя самоуверенность — самая большая ошибка «атакующей» стороны. Она ослепляет, не даёт увидеть обходные маневры, ловушки и ложность цели.
Вот если нам, гибберлингам, таки удастся довести дело с Искрой дракона до конца…
Фродди
Они будут блефовать, искать слабые места, искать союзников, в общем подготавливать почву для решающих ходов. А что же делать тогда нам? — Фродди «вернулся» в хижину.
Торн уже закончил свой доклад и теперь стоял, переминаясь с ноги на ногу, ожидая каких-то слов от Старейшины. Тот слез с мешка и подошёл к огню, куда вытрусил содержимое трубки.
— Угроза — сильнее, нежели её исполнение, — неожиданно для собравшихся, проговорил Фродди.
Никто сразу и не понял к чему сии слова. Возможно, думалось всем, Старейшина говорит о дикарях. Да, они по-прежнему угрожают нам, гибберлингам, и пытаются вытеснить с Новой Земли. Наверное, Фродди полагает, что их угрозы это лишь угрозы. А, возможно, он полагает, что нам следует создать некую угрозу арвам и уграм. Пусть побегают.
Вторыми для доклада встали корабельщики Кудряши. Они принялись говорить о заложенных на верфи малых судах, поставках леса и прочего материала.
А Непоседа, меж тем, проложил беседу с самим собой.
«Конечно… конечно, — рассуждал он, — Кания, да и Тенебра тоже, не желают терять такого союзника, как гибберлинги. При этом демонстрируют эдакое пренебрежение к нам, делают вид, будто наш народ пропадёт вне Лиги. Пугают Империей… А сами в страхе смотрят, как начинается распадаться то, что строили все эти десятки лет».
Действительно, зачем им сильная Иса. Сильная и самостоятельная.
Н-да… Надо ехать к Тенсесу. Надо вновь с ним говорить. Мы не для того создавали Лигу, чтобы один из трёх народов взял верх над остальными.
Это наше общее дело. Ведь поначалу как было? Лига задумывалась, как единое государство — эдакая конфедерация, в которой все его члены имели одинаковое право голоса. Да, у каждого из народов была и своя казна, и своё войско, и свои законы… А мы решили объединиться. Создали Большой Совет Трёх Рас, приняли решение о выделении определённого количества средств, как денежных, так и материальных, для содержания и общего войска, и общих приказов, регулирующих и законы, и налоги… Даже решились на создание общей столицы — Новограда.
А теперь? Теперь канийцы, в руках которых оказалось сосредоточие всех ключевых постов, при поддержке Церкви Света, гильдий, некоторого числа радикально настроенных эльфийских Домов, предполагают создать совершенно новое политическое устройство Лиги, в котором они окажутся главенствующими силами. Чем тебе не новая империя!
Было бы смешно, не будь всё так грустно. А они ещё талдычат о том, что кто-то, где-то пытается возродить валирскую вотчину с её имперским духом. А сами?
Н-да… надо всё же ехать к Тенсесу. Надо снова с ним говорить… Я думаю, он и сам прекрасно видит сложившуюся ситуацию.