Пряди о Боре Законнике
Шрифт:
— Эта твоя Нить, — заговорила вторая сестра, — и хорошая ли, плохая ли, судить… Ткачу. Но раз она есть, раз она существует, то общего Узора ей не нарушить, а только дополнить, украсить.
— Гляди на Ткань, и увидишь свою «дорогу», — вмешалась третья жрица. — Зигзаги, круги, кольца — и среди этого есть твоя Нить. Не спрашивай нас о том, можно ли «переткать» судьбу. Нам это не ведомо… Да и никому в сём мире это неведомо. Даже твоим богам: Сарну и… Нихазу.
Дыхание сбилось. Я сжал челюсти до скрипа зубов.
—
— Обычно никто не верит, — согласилась одна из держащих Нить. — Кому приятно знать, что он лишь орудие? Внутри любого разумного существа есть некие силы, которые говорят, что и как делать. Мы принимаем это за свои мысли, свои желания… Мы считаем, что сами управляем своей жизнью, ссылаемся в случае чего на стечение обстоятельств, происки врагов… да мало ли чего ещё!
— Ты упрямый человек, — заговорила следующая жрица. — И от того тебе ещё труднее принять наши слова. Наверное, сейчас думаешь, мол, никто не может тебя заставить поступить по-иному. Так?
— Думаю! — с вызовом отвечал я, готовясь защищать свои слова.
— Это хорошо. Это даёт тебе чувство свободы.
— А вы считаете, что мы все несвободны? Что наши Нити…. Как там?… предопределены?
— Нити? — с задумчивостью переспросила жрица. — Они того цвета, какого и должны быть. И красная не станет зелёной, жёлтая — синей. А если постоянно «рвать» Ткань, путать Узоры — Ткач вытянет эту Нить из Станка, заменит на другую.
— Гм! — снова сжал я челюсти. — По-вашему, я тут для какой-то цели? И какой? Бить космачей?
— Ты там, где и должен быть! А любому делу, между прочим, предшествует зачин. Просто обожди и всё увидишь.
Держащие Нить замолчали. Я никак не мог найти, что им ответить, что сказать.
— Спасибо, — послышался голос Старейшина.
Он, казалось, безучастно наблюдал за нами, мне думалось, что и не прислушивался к беседе. И вдруг взял и поблагодарил жриц. Зачем?
— Спасибо, — повторил Фродди, делая мне знак, что пора уходить прочь.
Я удивлённо глядел то на него, то на Ткачих.
— Пойдём, мой друг. Праздники столь редки в этом мире, что глупо их пропускать, — Старейшина чуть улыбнулся.
Мы поклонились жрицам, и вышли вон.
— Вы что-то поняли из их слов? — чуть погодя спросил я у Фродди.
Тот откашлялся и кивнул головой.
— Эх, мой друг. Молод ты ещё… а я стар. Порой вижу скрытое от глаз. И сегодня увидел… услышал, — поправил себя Старейшина. Он чуть помолчал и добавил: — Я услышал ответы на свои вопросы, хоть при этом почти не спрашивал… Хорошо, что ты не гибберлинг.
— И что вы поняли?
— Что мир изменится не зависимо от того, чего хочу я, ты и другие существа. Не стоит этого боятся… Пусть там впереди и двойные круги, пусть по ночам снится рыба… пусть пала в Астрале и Иса, и Древо… Однако Узор будет неизменен. Мы можем полагать, что свободны, что наши нити крепки…
— Прошу прощение за возможную неучтивость, но так, наверное, в своё время думали и джуны. А что стало с их цивилизацией?
— Ты молод и горяч. Делаешь слишком поспешные выводы. Поверь, мой друг, во всяком Узоре есть свой смысл. Это касается и джунов…
— Их время прошло давным давно!
— Зато осталось их наследие. А не для этого ли они и были созданы?
Я пожал плечами. Столь сложные размышления сегодня не по мне. Да и в конце концов, я человек, а не заумный эльф. Пусть они размышляют о бытие и прочем.
Мы расстались у ворот. Старейшина пошел к своему шатру, мои же стопы направились на поиски Стояны.
До слуха донеслось негромкое пение нескольких нестройных мужских басов. Я обернулся: то были подвыпившие гибберлинги, среди которых виднелся Крепыш Орм.
Слова песни показались мне знакомыми. Я невольно прислушался:
Сник лёд и снег сошёл, И славу воспоём тому Весной на длани изумрудной, Кто сёк серпом кровавым Врагов в их волчьих вотчинах…Недобрые мысли, которые будто дворовые собаки, терзающие кость, разом покинули голову, улетучиваясь, словно дым. Они оставили лишь небольшой налёт какой-то грусти…
Правы жрицы, хоть и не хотелось с ними соглашаться. Я, как не крути, тот «меч» и «топором» мне не быть. Никогда не быть!
И рок предрёк ему идти Туда, где камни спят веками, Где полчищ снежных не счесть великанов, Где тьма льдяная сковала небо тьмою И издревле сокрытый спит герой…Стояну я нашёл там же, где и оставлял. Она ничего не спрашивала, только пододвинула ко мне широкую миску.
Есть особо не хотелось, хотя руки сами собой тянулись к снеди. Я вдруг получил небольшой тычок в левый бок.
— Извините! — раздался голос. — Случайно вышло…
Обернулся: рядом сидела младшая сестричка Упрямых. Я чуть улыбнулся в ответ. Она с кем-то разговаривала.
— И какой интерес? — послышался вопрос.
Собеседницей оказалась одна из сестриц Заботливых. Она жадно поглощала рыбу и одновременно при этом успевала говорить.
— Да какой интерес там может быть? — отвечала Упрямая. Её килт был в крупную полоску нежно-голубого цвета. Я попытался разобраться в её родословной, но не смог — запутался. Видно действие хмеля сказывается. — Лёд да камень, вот и всё богатство.