Прямо сейчас
Шрифт:
Явившийся с подносом, на котором были две рюмки, бутылка, тарталетки с черной икрой и соленья, Артем Алексеевич еще раз заверил патрона, что беспокоиться не стоит, хотя, прибавил, береженого бог бережет.
Он мгновенно наполнил рюмки и протянул одну президенту.
– На посошок, – сказал Артем Алексеевич за мгновение до того, как Паутов опустошил ее.
Закусывая, Паутов заметил:
– Ляпнешь же ты иной раз, Артем. Причем здесь посошок? Мы уже почти дома, пора за благополучное приземление пить.
– За благополучное приземление, – возгласил Артем Алексеевич, сунув в руку президента вновь наполненную рюмку, а когда они выпили,
– Командир корабля сказал, будем садиться не в Домодедово. На спецаэропорт Быково идем, туда дотянем.
Паутов только рот разинул. Не успел он опомниться, как где-то за иллюминатором, справа по борту, раздался громкий хлопок. Паутов и Артем Алексеевич словно по команде посмотрели, что там, и увидели, как задымил двигатель под правым крылом лайнера. Затем из турбины сквозь черные клубы стали прорываться треугольные флаги пламени. В салоне, позади, где оставались министры, раздались отчаянные крики и матерная брань.
Самолет уже не летел, он падал, хотя и не вертикально, а по плавной кривой.
Прямо перед Паутовым вдруг послышалось верещание, его издавал прикрепленный к панели телефон, на который он не обращал до этого момента внимания. Паутов приложил трубку к уху, сказал алле и услышал голос вице-президента объединенного государства Микулова:
– Как там у тебя дела, Володь?
– Падаю, мать его, – крикнул Паутов. – Не до тебя сейчас, Антон.
– Да нет, Володя, ты не падаешь, ты уже упал, еще неделю назад, вместе с моим поваром, который по твоему приказу отравить меня хотел.
– Так это твои люди подстроили?! Какой повар? – заорал в ответ Паутов. – Ты больной?!
– Нет, конечно. Только такой дурак, как ты, мог в этот поверить, – прозвучал в ответ невозмутимый голос Микулова, и в трубке послышались отбойные гудки.
Самолет с воем низко шел над лесом и начал уже задевать верхушки деревьев.
Из кабины пилотов показался командир корабля, застегнутый на все пуговицы, в фуражке, суровый и торжественный. Он посмотрел на Артема Алексеевича и показал вверх большим пальцем сжатой в кулак руки – таким жестом обычно дают понять, что дела обстоят замечательно.
Так его и понял все еще надеявшийся на чудо Паутов.
– Не врежемся в землю? – вскрикнул он и посмотрел сначала на командира корабля, затем на Артема Алексеевича.
– Все там будем, но вы не сейчас.
Артем Алексеевич взял с его коленей поднос, швырнул его прочь и откинул металлическую крышечку на подлокотнике спасательного кресла. Затем быстро сунул ему в руку свой сотовый.
– Последняя просьба, Владимир Иванович, когда будете на земле, позвоните моей жене, она там в памяти телефона есть – Наташа, скажите, что… не знаю даже… ну, что помню ее. Прощайте, Владимир Иванович, – добавил он, и нажал на скрывавшуюся в углублении под крышечкой красную кнопку.
Глава 27. Заявление в ООН
Российский борт №1 был обречен. До крушения оставались считанные секунды.
Но пока этого не произошло, для планеты главной новостью, связанной с Россией, было присоединение к ней Белоруссии. Стыковка двух магнитов, чье взаимное притяжение вроде бы ни для кого не было секретом, все-таки оказалась слишком внезапной и скоропалительной.
Расширение границ России в сторону Западной Европы необычайно взволновало политиков в странах, претендующих на то, чтобы мир прислушивался к их мнению. Что же касается не очень мускулистых государств, которые располагались по соседству от эпицентра славянского братания, особенно тех государств, что находились у Балтики, там спикеры, считавшиеся голосами нации, и вовсе запаниковали. Собственно, всех тревожило не столько само объединение, сколько то, что его провернули два конкретных человека – Паутов и Микулов. От каждого из них в отдельности давно не ждали ничего хорошего, а уж от обоих вместе – тем более.
Но главным объектом нападок стал, конечно, превратившийся из президента Белоруссии в вице-президента России Антон Максимович Микулов. Бывший деспот европейского захолустья, отсталого и непутевого, но не представлявшего реальной опасности, вдруг оказался вторым лицом одной из наиболее крупных стран с ядерным оружием.
На общенациональных телеканалах США в эти дни был нарасхват мастодонт американской политологии Збигнев Брюзжинский. Несмотря на древность лет, этот эксперт по делам России, снискавший известность еще во времена борьбы с коммунизмом, был в своих комментариях по-прежнему ершист и прямолинеен.
Россия, говорил он, лишь недавно перестала быть тоталитарной классикой, и мудрые политики еще в 1990-е годы предупреждали чересчур доверчивых и легкомысленных коллег, что не стоит питать иллюзий по поводу воли этой страны к подлинным переменам. Не прошло и десяти лет, как предсказания умудренных опытом политиков стали сбываться – выяснилось, что Россия не очень-то стремится к полноценной демократии, свободе слова и равноправию граждан перед судом. И вот теперь еще один шаг назад: слияние двух стран именно при таких условиях (когда Микулов становится правой рукой Паутова) – это не временная уступка обстоятельствам ради скорейшего взаимовыгодного объединения, это лишнее свидетельство порочного движения России вспять, к мракобесию, закрытости и враждебности по отношению к цивилизованной части человечества. Взбалмошный тиран Микулов в качестве заместителя хладнокровного узурпатора всей власти в России Паутова – это уже слишком. Российская реальность, где, несмотря на внешнюю стабильность, господствует распад, взаимное недоверие всех ко всем и вырождение, становится под таким руководством чрезвычайно непредсказуемой. Россия снова по-настоящему опасна, и единственной правильной реакцией на объединение двух стран должно быть официальное непризнание этого объединения.
Так говорил старик Брюзжинский.
А молодая госсекретарь США госпожа Лайза Райдер на тех же телеканалах уже вела речь о том, что, пожалуй, следует всерьез рассмотреть вопрос о существенном расширении сети пунктов противоракетной обороны НАТО в Европе. Разумеется, добавляла госпожа Райдер, объединение России и Белоруссии тут не при чем, все дело в угрозе, которая может исходить для Европы и Америки из некоторых азиатских стран. Хотя и дураку было понятно, что не устраивает Соединенные Штаты именно расползание по европейскому континенту России.
Как бы то ни было, президент США и главы других влиятельных стран высказались по поводу новости сдержанно и обтекаемо, – мол, это внутреннее дело двух государств, что они решили объединиться. В словах заявлений сквозила явная озабоченность, но все понимали, что помешать свершившемуся уже не получится. Кое-кто только позволил себе добавить, что надеется на верный выбор российского народа во время ближайших президентских выборов, намекая на то, что здравомыслящие граждане вновь созданной, по сути, страны не могут, не должны предпочесть на главном посту ни Паутова, ни, главное, Микулова.