Прямой эфир
Шрифт:
Она подмигивает мне, не переставая беззвучно трястись от смеха, и я впервые за сегодняшний день нахожу в себе отклик на чужое веселье. Застаю женщину врасплох, крепко обнимая ее под непрекращающийся лай ее верного цербера, и не выпускаю из своих объятий даже тогда, когда морщинистые руки Людмилы Алексеевны настойчиво пихают меня в живот.
— Прекращай давай. А то расплачусь, не дай бог. И на свадьбу не зови, мне надеть нечего.
— Позову. Обязательно позову. Вместе с Бети, — даю клятву и, наконец, отступаю, с тоской взглянув на свои окна.
Через пару дней, кто-то другой станет заваривать чай на моей кухне, передвинет мебель, возможно,
— Вот еще! Я с этой мочалкой никуда не пойду. У твоего жениха гости-то наверняка как на подбор — все со шпицами и йоркширскими терьерами. Куда мне с моей старухой? А, правда, что его мать актриса?
— Правда, хоть я и не в восторге от ее ролей, — впрочем, как и от нее самой, но предпочитаю не озвучивать этот факт, прекрасно зная, что болтливая пенсионерка еще долго меня не отпустит, решись я на откровение.
Слышу, как хлопает дверь грузовой машины, и, в последний раз взглянув на многоэтажку, прощаюсь со своей прошлой жизнью: с этой скамейкой под сенью расставшихся с листвой деревьев, припорошенной первым снегом, с детской площадкой, где в это время уже завели игру карапузы, со звуками матерных песен Сергея Шнурова, льющихся из окна первого этажа.
Главное, не оборачиваться, а то непременно разревусь, увидев, как моя соседка утирает слезу со своей бледной щеки…
— Готова? — Вячеслав Андреевич заводит двигатель, внимательно изучая мой профиль, и заручившись кивком, медленно выезжает со двора, поглядывая в зеркало заднего вида, не отстал ли он нас перевозчик.
— Я могла бы взять такси. Вовсе не обязательно тратить свой выходной на мой переезд.
— Мне нетрудно. Тем более что это отличный повод увидеться.
— Как вам новая секретарша? — улыбаюсь, не признавая, что и сама тоскую по совместной работе с Лисицким. Скучаю по своему столу, по жужжанию принтера и гулу переговаривающихся работников за стеной, по запаху кофе, который у моего бывшего начальника всегда получается особенно вкусным, и по его голосу, неожиданно раздающемуся из селектора…
— Милая и покладистая, чем порой выводит меня и себя. Так что, если надумаешь вернуться, я попрощаюсь с ней без лишних колебаний.
За эти полтора месяца он заметно похорошел — немного похудел, что вовсе его не испортило, вновь вернулся к работе и заключил пару выгодных сделок, ударился в спорт и даже провел несколько дней за границей, успев за это короткое время неплохо подзагореть. Смотрю с теплотой на ставшего мне таким родным человека, и еще больше впадаю в уныние, что так резко поменяла привычный уклад своей жизни, распрощавшись не только со своей берлогой, но и работой, которую успела полюбить всем сердцем.
Знаю, что поступила правильно, опуская на стол заявление об уходе, но до сих пор стараюсь не вспоминать, как проплакала весь вечер, не в силах выкинуть из головы образ обиженного Лисицкого, провожающего меня до парковки с коробкой моих пожитков в руках.
Я нравилась ему, и всерьез опасалась, что могу стать причиной разлада их с Игорем дружбы. Так что сейчас, сидя на переднем сиденье Славиного автомобиля одно могу сказать с уверенностью — то, что я перестала мельтешить перед его глазами, явно пошло на пользу. Он лишь раз чуть дольше положенного задержался взглядом на моем кольце, и больше ничем не
— Я знала, что ругая меня, вы лишь набивали себе цену. Ты, — поправляюсь, словив его недовольный взгляд, и, устроившись поудобней, отворачиваюсь к окну, кажется, навсегда оставляя позади этот район Москвы.
Я боюсь. Смертельно боюсь перемен, но стараюсь держаться, уверяя себя, что это все равно бы случилось. Рано или поздно, я бы встретила мужчину, переехала бы к нему и привыкала к совместному быту, постепенно обживаясь на новом месте. Конечно, с большей вероятностью, я бы переехала в его купленную в ипотеку однушку, но так как судьба была ко мне более чем благосклонна, мне грех жаловаться на перспективу жить в огромном беленном доме с колоннами и открытым бассейном на заднем дворе.
— Слава, — и сама удивляюсь, как легко его имя слетает с моих губ, — я ведь не нравлюсь Эвелине?
— Ей, вообще, мало кто нравится, так что можешь не переживать… — успокаивает меня мужчина, убавляя звук магнитолы.
— А эта девушка Яна, с которой Игорь приходил на твой праздник. К ней она относилась иначе? — сердце непроизвольно сжимается внутри в ожидании ответа, и я больше не замечаю сменяющихся за окном картинок, в нетерпении воззрившись на водителя. Он не обманет, просто не умеет этого делать, невольно выдавая свое смущение — медленно выдыхает, заставляя себя расслабиться, и, тряхнув головой, поворачивается ко мне:
— Не знаю. На людях она была с ней учтива, а что происходило между ними, когда вокруг не было журналистов, мне не известно. К Эвелине нужен подход: похвали пару раз ее работы, и станешь ее любимицей.
— Не слишком бы мне хотелось, начинать отношения со свекровью с вранья, — прыскаю, расслабляясь, и до самого дома убеждаю саму себя, что ради счастливой семейной жизни можно наступить себе на горло…
***
Не знаю, почему Игорь решил переехать именно сюда. Его квартира в центре нравится мне куда больше этого стерильно белого дома. Опасаюсь касаться посеребренных рамок, из страха оставить на них свои отпечатки, и детскими снимками Громова любуюсь лишь на расстоянии; не решаюсь присесть, пугаясь испортить мебель, мельчайшее пятно на которой будет сразу бросаться в глаза, и на носочках семеню по сверкающему полу за холеной хозяйкой, уверенно задающей такт нашей ходьбе цокотом металлических шпилек. Сколько ей лет? Наверняка ближе к пятидесяти, а она так бодро скачет на десятисантиметровых каблуках, что даже я в свои двадцать три завидую ее прыти.
— Здесь библиотека. Небогатая, — взбивает рукой прическу, высоко задрав нос, — но если захочется скрасить вечер чтением, что-нибудь да отыщешь. Ты ведь читаешь?
Спрашивает так, что мне становиться не по себе — она пытается меня уколоть. Считает, что я не способна осилить даже рекламную брошюрку? Предпочитаю смолчать, делая вид, что не уловила насмешливых интонаций в ее голосе, и еле заметно киваю, продолжая следовать за изысканной дамой в дорогом платье кремового оттенка.
— Здесь у нас спортзал, сауна и солярий. Тебе, кстати, не помешает подзагореть к торжеству. Платье, что я тебе подобрала, не терпит бледности кожи и выцветших волос. Завтра отправимся к моему стилисту. Можешь не переживать, он мастер своего дела и даже твою прическу приведет в порядок.