Прыщ
Шрифт:
Тепло, темно, тихо, вкусно… Самое время подумать о том, как я дошёл до жизни такой. Я ж ведь не сразу так. Я ж ведь сопротивлялся, отбивался… Но вот — докатился. А начиналось-то всё очень естественно.
Сначала я попал под «вляп». Тут говорить не о чём: природный феномен, стихийное бедствие, изучено мало. Предупредительных сигналов — не подавалось, внятных симптомов-предвестников — не наблюдалось, вины моей — нет.
Потом довольно быстро, хотя весьма болезненно… в некоторых местах души и тела… да уж… Но — локализовался, натурализовался и идентифицировался. Понял — где я и кто я.
Когда хоть что-нибудь осознаёшь, появляется возможность совершать движения, отличные от рефлекторно-глотательных. Потом получил мощный пинок. «Шаг вперёд — часто есть результат пинка в зад»…
Жить — хочется, дышать — нравится, деваться — некуда. Пришлось бечь вперёд. Кросс по пересечённой местности — по «Святой Руси» и бездорожью.
Эмиграция бывает двух типов: или — «откуда», или — «куда». Сначала я эмигрировал «из откуда» — из Киева. Мне там собирались голову оторвать, ноги переломать и тыр с дыром сделать. Затем у моего забега образовалась цель — «куда» — селеньице Рябиновка в лесных дебрях на реке Угре.
Идея у меня возникла случайная, простая и по жизни очевидная: если я дочку Рябиновского владетеля изнасиловал, измордовал и от погибели спас, то батюшка еёный должен мне быть благодарен по гроб жизни. Мне столько не требуется, но отсидеться где-то надо.
«Человек предполагает, а Господь Бог располагает». В этот раз ГБ расположил меня так… забавно, что называют меня ныне по-разному: боярич, господин, ублюдок, хрен лысый, псих ненормальный, «Зверь Лютый»… И, само собой — «мил дружочек Ванечка». Куда ж я без этого?! Но — не все, конечно, и не публично.
Первый уровень — «как бы головёнку не оторвали» — прошёл успешно. Забегом, подпрыгом и потоком исполнения разнообразных гадостей. Преимущественно — из прежде в здешней местности не встречавшихся. Типа: довести сыскаря-боярина до истерики — чистосердечной исповедью, убить волхва Велесова — пинком в задницу, сломать ведьме цаплянутой хребет — щелчком по… по тому самому.
Мда… Наворотил я тут… Целое селение образовалось. Пердуновка называется. Совсем уже наполнилась, теперь новое начал. Прозвали Ведьмины выселки. А то говорят: Гадючья слободка. Названия не мои — народные.
Второй уровень:
«И чтоб был всегда готов Сытный стол и тёплый кров».— тоже осилил. Хоромы — протоплены, амбары — заполнены, погреба — затарены. Вокруг уже куча народа крутится, «чего изволите?» — спрашивают. Я ж теперь не абы хто, я ж теперь — Иван Рябина, боярский сын!
Аким Янович Рябина, мой приёмный батюшка, поилец, кормилец, мозгов выносилец… очень любит в последнее время эту фразу повторять. Типа: смотри — не подведи. Отчизна надеется на нас!
Факеншит! Прежде я бы сразу любому-всякому объяснил… почему «ананас» пишется раздельно… Но здесь таких фруктов нет, и Аким юмора не поймёт.
Необходимый уровень безопасности я себе построил, необходимый минимальный уровень потребления — достиг.
Конечно, с прежним — не сравнить. Смысл слова «Бали» вспоминается со всё большим трудом. Прага здесь есть… и это всё что я о ней могу сказать. Вкус помидоров… из Книги Бытия про Эдемский сад. Не поверите: по ночам иногда жареная картошка снится. Уже не сама, а только запах… Просыпаюсь в слезах… Вы, когда спите, себя контролируете? Вот и у меня так. Только у меня вода — из глаз течёт.
Но я мальчик неприхотливый, в сесесере выросший, марципанами незабалованный. «Щи да каша — пища наша». Короче, из-за «омаров — нет!» — застрелиться не тянет.
И вот, когда я понял, что меня ни саблей посечь, ни голодом уморить, ни бактерией заболеть — у здешнего мира просто так не получится, то замаячило на моём душевном горизонте «чудище обло, грозно и лайяй». Называется: «СКУКА». Первое «К» в этом слове — не описка, хоть и «чудище».
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный! Что ты тих, как день ненастный? Опечалился чему?» — Говорит она ему. Князь печально отвечает: «Грусть-тоска меня съедает, Одолела молодца… Ламца-дрица, гоп-ца-ца…».Ску-у-ушно…
При всём разнообразии известных попаданских историй, не могу вспомнить такой, где главным источником активности попандопулы, «первопинком прогрессивности» — было бы предощущение скуки.
Борьба за выживание — пожалуйста, стремление к имению, поимению, накоплению, вознесению и владению — постоянно. Ещё, при первых же успехах или даже «до», на типового попандопулу наступает нужда мирового уровня. И далее — по нужде. Прямиком к светлому будущему. Разные супер-глобал… на каждом шагу. «4 июля» в попаданских глазах — прямо как цифирьки в игровом автомате: так и мелькают, так и щёлкают.
«Есть такое важное слово «Надо!».
Верю. Но есть ещё более страшное слово: «Ску-у-учно».
Прежде всего хомнутым сапиенсам довлеет инстинкт самосохранения. Не довлел бы — и поговорить не с кем было бы. Судя по количеству свежих разговорчивых попадунов — свойство в народе активно присутствует.
Потом их пинает инстинкт саморазмножения. Индивидуи упорно лезут в альфа-самцы. Как вариант — в альфа-самки. Для чего совершают подвиги и открытия, делают гадости и изобретения, строят дома, карьеры и государства.
Но что делать, если все наблюдаемые женщины — доступны? Причём их многократно больше физически возможного? Ситуация несколько сходна с Е. Онегиным. И приводит к похожему результату:
«Недуг, которого причину Давно бы отыскать пора, Подобный английскому сплину, Короче: русская хандра Им овладела понемногу; Он застрелиться, слава богу, Попробовать не захотел Но к жизни вовсе охладел».