Прыщ
Шрифт:
«Аве, Цезарь! Идущие на смерть — приветствуют тебя». Хотя здесь, наверное, правильнее: «… идущие на стол…».
К этому времени опять стемнело. Птичницы топали через двор гурьбой для вечерней подкормки, когда им навстречу толпой ломанулись мои гусе-соколы. Со звёздами на растопыренных крыльях и с ужасом в распахнутых клювах. Через мгновение птичницы отличались от птиц только отсутствием звёзд. Ошалелый клёкот пернатых смешивался с таковым же, но визгом — женщин.
«Нам разум дал стальные руки-крылья, А вместо сердца — пламенный мотор».Вот насчёт разума — неуверен.
Известно что — ловить. Только не розовое, а красное — красные гусиные лапки. Потому что сами гуси — белые, и в этих сгущающихся сумерках на снегу — самих птиц плохо видно.
Кстати, чёрные звёзды на крыльях прекрасно дополняют маскировку для фона из замусоренного снега. Я сам одного шипуна только с двух шагов разглядел, когда он в лоб на таран пошёл.
— Птиц! Нихт шлиссен! Я не «хенкель» — нечего меня таранить!
Птиц понял, и стал пристраиваться мне в хвост. С тем же шипением и агрессивными намерениями. Был бы у него хоть один пулемёт — я бы давно уже «дымил и падал». А так сумел вернуться на базу: заскочил в оружейку и дверь перед клювом захлопнул. Как он с той стороны клювом щёлкал! Три раза на штурмовку заходил! Но бронебойных — не было. Потом его бабы увели.
Ну вот — полегчало. Побегал, размялся. Гадостей невинным и непричастным понаделал. Гарантированных настольных рождественских упокойничков по-развлекал. Теперь можно и о себе, тоже почти гарантированном, подумать.
Отдышаться и чётче сформулировать задачу.
Из казармы надо уходить. Уйти можно, если жильё — станет непригодным. Как сделать жилое помещение — непригодным для жилья? Да запросто! Есть куча вариантов. Самое простое — завалить крышу. Но — это заметно. И — трудоёмко. Развалить печь? — Аналогично.
А почему я думаю только о том, как лишить чего-нибудь принципиально нужного этот объект градостроительной фантазии типа «казарма барачная, прыщеватая»? Может, лучше добавить?
В Китае, как всем уже давно известно, очень трогательное, почти религиозное, отношение к гостям. Традиция гостеприимства. Всё что делает гость — правильно. Вот однажды, как гласит китайская легенда, в одной деревне жил человек. У него был сосед и конфликтный участок земли между их домами. Однажды сосед пришёл к человеку в гости. Понятно, что в обычное время они были готовы перервать друг другу горло. Из-за огорода — в Китае это распространено. Но один день в году — всеобщий праздник, и можно зайти в гости даже к врагу. Сосед пришёл, выпил чашечку чая, честно говоря — довольно жиденького и чуть тёпленького, вбил в стенку комнаты свой принесённый гвоздик своим принесённым молоточком и удалился. Прошёл год. В течение которого соседа не пускали не только на порог дома, но и на порог слуха. Но через год он снова пришёл в гости. Деваться некуда: великий обычай китайского гостеприимства. И его — пустили. Сосед выпил чашечку чая, привязал к своему гвоздику свою принесённую верёвочку и ушёл. На третий год он опять пришёл в гости. Хозяин аж подпрыгивал от нетерпения: а что сосед в этот раз притащит? Может, раскаялся? Может, осознал? Может, мешок с золотом принесёт? За все свои прежние гадости и подлости? Сосед принёс дохлую крысу. Которую привязал к своей верёвочке на своём гвоздике. И ушёл, даже не попив чаю. Ибо — воняло сильно. Хозяин терпел три дня. Потом его гордость не выдержала борьбы с его же обонянием, и он выселился из дома. Поскольку в доме — имущество гостя. Дышать рядом с которым — невозможно. И выбросить его нельзя. Поскольку — древняя китайская традиция. Таким образом — он потерял лицо. Харакири делать не стал — не дикая ж Япония! Но из деревни уехал. Оставив изобретательному соседу всё своё недвижимое имущество.
Насчёт утраты движимого и недвижимого при столкновении с изобретательностью — масса случаев. И в 21 веке — тоже. И слава богу! «Спасибо, господи, что взял деньгами». Потому что, как показали новосибирские учёные выше, изобретательность, она же — склонность к новизне и нестандартности мышления, при неудовлетворённости и некоторой асоциальности, легко переходит в хладнокровное, преднамеренное… или в шизофрению. С такими же летальными, но менее «срочными». Ибо в аффекте — срок'a меньше.
«Юноше, обдумывающему житье, решающему, делать жизнь с кого, скажу, не задумываясь — делай ее…».«Делай её» — с учебника судебной психиатрии.
Специально для тех, кто обдумывает преднамеренное: заблаговременно изучите клиническую картину аффекта.
Там, в частности, есть очень интересные изменения визуального восприятия мира. Да и некоторые другие… характерные симптомы. Помните, коллеги: давать показания по учебнику — эффективнее. Это сберегает ваше время и деньги налогоплательщиков. Ещё: экономит труд следователя — он же тот же учебник учил. Сразу видит знакомые слова. Если, конечно, не двоечник попался.
Итак, как сделать нашу казарму непригодной для проживания путём не удаления сущностей, но их привнесения? Элементарно, Ватсон!
Один способ помню ещё со студенческих времён: набираешь поллитровую банку клопов… или — майонезную, если сильно ленивый. Или — сильно чистоплотный. Несёшь в женскую общагу, высыпаешь под дверью выбранной комнаты. Чтобы эти фифы не воротили носы, когда списать надо. Средство мощное, уровня биологического ОМП. Вплоть до вызова санэпидемстанции и отселения целых стояков.
Но здесь… Мы ж не фифы, мы ж «прыщи боярские», мы ж, в скором времени, богатыри святорусские! «Всё, что тебя не убивает — делает тебя сильнее». Как это к клопам…?
Тридцать лет и три года карачаевские клопы, как «Три сестры» у Чехова, безуспешно кусали лежавшего на печи Илью Муромца и кричали:
— В Москву! В Москву!
Наконец, до него дошло: он набрался сил, встал на ноги и повёз своих клопов в Киев.
Не сработает. Начальство скажет:
— Развели тут, понимаешь! Истребляйте, итить вас всех ять. Аки поганых в Диком Поле. А пока — чешите и почёсывайте.
Расселять нас точно не будут — дабы заразу не разносить. Тогда… тогда — по-китайски!
Идея выкристаллизовалась в моём мозгу мгновенно. Даже как-то неудобно: если бы я так быстро насчёт чего полезного соображал… Но приступить к реализации сразу не удалось — позвали на ужин.
Со всеми предосторожностями, с кольчужкой на теле, постоянно озираясь и прислушиваясь, ножички — под рукой, кашу — только после других, квас — дождавшись проглатывания и реакции соседа, всякий входящий посторонний — контролируется и наблюдается… Нервенно это всё.
Казарма постепенно обживается: иконку ещё одну повесили, перед ней свечки россыпью лежат. Светлее чуть стало. Но звук и вонь… мда, икона не помогла. Что не удивительно: она же от супостатов, а не от пердунов. Не снимая кольчуги, не выпуская рукояти своего «огрызка» под подушкой, вздрагивая от всякого шороха за дверью…
Утром, злой, вздрюченный и не выспавшийся, приступил к исполнению своего злокозненного плана. Благо, ещё вчера в оружейке нашёл необходимый мне компонент: кусочек природной серы.