Прыжок через невозможное
Шрифт:
Подвиг Воеводина
Спустя пятнадцать минут майор Воеводин был уже за городом. Машина почти на полной скорости неслась по шоссе вдоль реки. Было около шести часов вечера, и Алексей торопился. Конечно, невероятно, чтобы мина взорвалась именно двенадцатого мая, но чем черт не шутит!..
Воеводин всегда ругал шоферов за лихачество, но сегодня ему казалось, что машина идет недостаточно быстро. От волнения стало душно. Он снял фуражку. Ветер, со свистом врываясь в машину, ожесточенно трепал его волосы. Склонившееся к закату солнце,
— Эх и денек сегодня, товарищ майор! — восхищался шофер.
— Да, денек… — согласился Воеводин и вытер платком потный лоб.
Наконец показалось белое здание Краснорудской гидроэлектростанции. Майор на ходу сосчитал количество бычков плотины. Их было шесть.
— Стоп! — крикнул он шоферу, когда они поравнялись с электростанцией.
Выскочив из машины, Воеводин поспешил к дежурному инженеру.
— Какова толщина бычков вашей плотины? — без всякого предисловия начал он.
— Четыре метра, — ответил инженер, с удивлением рассматривая майора. — Но зачем это вам?
— Одну минутку! — взволнованно произнес Воеводин и поспешно раскрыл блокнот.
Формулу расчета сосредоточенного заряда Алексей знал на память. На чистом листе блокнота он написал: C = R3. C — это вес заряда. Воеводин обозначил его через икс и начал расшифровывать вторую половину уравнения. Ему был известен радиус бычков плотины: он составлял два метра. Кубическая степень его равнялась, следовательно, числу 8. Коэффициент альфа для бетонной кладки бычка при двухметровом радиусе был равен 3,5.
Каково же значение коэффициента бета? Воеводин задумался. Какой могла быть забивка и как расположена заряды? Несомненно, немецкие саперы должны были избрать самый верный способ: заряд в центре бычка и обязательно с забивкой. Тогда коэффициент бета должен быть равен единице.
Майор быстро заменил в формуле буквы цифрами:
x = 3,5 x 1 x 8 = 28 кг.
Это и был вес заряда, указанный в донесении обер-лейтенанта Гербста. Теперь не могло быть сомнений: он на верном пути. Воеводин с облегчением вздохнул и тут только заметил, с каким изумлением смотрит на него инженер.
Все еще не объясняя ему, в чем дело, он попросил разрешения позвонить и побежал к телефону. В дверях почти столкнулся с капитаном Шубиным.
— Как, и вы здесь! — удивился Воеводин.
— Да, как видите, — ответил капитан. — Я хотя и не сапер, но тоже почувствовал, что тут что-то есть. Кому звонить собираетесь?
— Дружинину. И саперов хочу вызвать.
— Саперов вызывайте, а Дружинину я уже позвонил, — сказал Шубин.
Воеводин торопливо набрал нужный ему номер. Подошедшему к телефону командиру взвода приказал немедленно выслать на машине два отделения саперов…
Саперы прибыли первыми, за ними — Дружинин и Варя.
В нескольких словах Воеводин рассказал о своем намерении обследовать бычки плотины.
— Вы полагаете, что заминирована только плотина? — спросил Шубин.
— Судя по указанному в донесении количеству и весу зарядов — да. Им, собственно говоря, и незачем было минировать здание электростанции — все равно оно без плотины никуда не годится. На всякий случай мы проверим, конечно, и всю территорию.
— Мне непонятно одно, — заметил Дружинин — как же они заминировали плотину, когда она, так же как и электростанция, была взорвана нашими саперами при отступлении?
— А по-моему, тут все ясно, — ответил Воеводин. — Плотину взрывали наши саперы. Они учитывали, что рано или поздно нам же придется все это восстанавливать, поэтому и взорвали только верхнюю часть бычков, а фашисты заложили мины в уцелевшую нижнюю часть.
— Тогда позвольте еще один вопрос, — продолжал Дружинин, — как получилось, что речь все время шла о заводах, а заминированной оказалась электростанция?
— И это объясняется просто. Ведь нам не было известно ничего определенного об объекте минирования. Мы только знали, что заводы находятся под угрозой. Так оно и было в действительности. Судьба заводов, в случае если бы они были восстановлены, зависела бы от состояния питающей их электростанции. Теперь это понятно, конечно, но для этого нам пришлось размотать весьма запутанный клубок.
— Выходит, Гербст неточно выполнил приказание Циллиха?
— От него и не требовалось точного выполнения, — заявил Воеводин. — Ведь Циллих поручил ему произвести минирование по собственному усмотрению.
Когда Дружинин с Шубиным отошли немного в сторону, Варя с тревогой спросила Алексея:
— Что же ты намерен делать теперь?
— Вскрою бычки и обезврежу взрыватели мин.
— Это опасно?
— Как тебе сказать…
Варя нахмурилась и строго прервала его:
— Только говори всю правду! Я хочу знать, опасно ли это.
— Опасно.
— Мина ведь должна взорваться, кажется, сегодня? Можно ли трогать ее в такой момент?
— Она может взорваться и через три месяца.
— Ты не отвечаешь на мой вопрос, Алексей. Разрешается проводить разминирование в такой критический момент?
— Видишь ли…
— Ты же всегда говорил мне правду, — снова перебила его Варя. — Разрешается ли разминирование?
— Не разрешается.
— И ты будешь разминировать ее сам?
— А кто же? — удивился Алексей. — Кому я доверю это дело? И как ты можешь спрашивать меня об этом?
— Не кричи на меня, — еле сдерживая слезы, прошептала Варя. — Я твоя жена и хочу знать, на что ты идешь.
Между тем саперы обнаружили в нижней части бычков плотины неоднородность кладки. Прослушивание подозрительных участков пьезостетоскопом не дало никаких результатов, и Воеводин приказал осторожно проделать брешь.
Лишь спустя час во всех шести бычках удалось разобрать заделку. Когда все приготовления были закончены, Воеводин пробрался к первому бычку. В углублении его лежала мина замедленного действия. Она была заключена в деревянный ящик. Он протянул к нему руки, но взял не сразу. Одного прикосновения могло оказаться достаточно, чтобы все мгновенно взлетело на воздух.