Прыжок в неизвестное
Шрифт:
– Я не устал. Я могу еще после обеда поспать немного. К тому же мы так редко видимся... Каким образом вы сегодня дома? Нет лекций? Нет уроков?
– Я вернулся, чтобы взять на время какое-нибудь пальто у фрау Помайзль. У меня пальто порвалось. А у нее хранится гардероб ее сына, взятого в солдаты.
– У вас порвалось пальто?
– Да. Продырявилось. Собака вцепилась в него зубами.
– Возьмите мое. Мне его до вечера не нужно. А днем фрау Помайзль починит ваше.
– Нет, спасибо. Ваше на меня слишком коротко.
–
– Нет. Не беспокойтесь. Я возьму накидку, которую оставил здесь сын фрау Помайзль.
– Как хотите. Что у вас нового?
– Нового? Ничего. Соня хочет уехать в Венецию с Георгом Вайнером.
– С Вайнером? Это кто такой?
– Идиот. Герой тенниса. Человек, который умеет говорить только о своих пиджаках.
– Ну и Бог с ним!
– Бросьте говорить вздор! Разве вы дали бы себя обокрасть?
– гневно воскликнул Демба.
– Кто же вас обкрадывает?
– По-вашему, это не кража, когда у меня кто-нибудь отнимет Соню?
– Нет. Она свободна. С вами не связана. Она может делать, что хочет.
– Вот как? Вы служите на железной дороге. И у вас есть покровитель в министерстве. Допустим, что кто-нибудь отнимет у вас внимание начальника отделения в министерстве, который ведь тоже "свободен", и лишит вас должности. Вы бы это позволили? Какого-нибудь несчастного, стянувшего кусок хлеба, сажают под замок, а на этих грабителей любви нет управы?
– Разве вы хотели жениться на этой барышне?
– Нет.
– Вот видите! Через несколько недель вы бы ее бросили все равно. Значит, потеря не так уж велика.
– Через несколько недель? Может быть. Но сегодня я еще не покончил с этим.
– То есть как это - не покончил? Несколько дней или недель не могут же иметь значения.
– Но ведь это еще не кончено, неужели вы не понимаете? Как мне вам объяснить?.. Слушайте: вы едите артишок. Или грушу. Откладываете последний кусочек в сторону куда-нибудь, ищите его и уже не находите. Тогда вас целый день будет тянуть к этому кусочку. Можете есть какие угодно другие вещи, во сто раз вкуснее,-маленького кусочка груши вам будет всегда недоставать. Весь день вы бессознательно будете ощущать на небе и на языке томление по этой груше только потому, что не съели последнего кусочка.
– Так что же?
– Так же обстоит у меня дело с Соней Гартман. Быть может, я бы ее забыл через несколько недель. Есть другие, гораздо более ценные люди, чем Соня Гартман. Но так как она вчера со мною порвала, то я не могу сегодня жить без нее. Последний кусок... Вы этого не понимаете? Микш, вы должны раздобыть мне денег.
– Шесть крон можете получить сейчас же.
– Шесть крон? Мне нужно двести.
– Двести? Господи милостивый, вы у меня просите двести крон?
– Микш расхохотался во все горло.
– На что вам деньги, Демба?
– Я хочу поехать с Соней в Венецию.
– Так
– Если я достану денег, она поедет со мною.
– Вы в это серьезно верите?
– Ни во что я не верю. Я это знаю, - сказал Демба.
– Я был у нее полчаса тому назад, и она мне это обещала. Я ее уговорил. Нужно только быть немного дипломатом и сердцеведом, тогда все удается. У нее всегда было непреодолимое стремление увидеть свет. Она должна совершить это путешествие, а кто ей поможет в этом, - это для нее вопрос второстепенный. Если я до вечера деньги раздобуду, Вайнер будет оставлен.
– Сердцеведение ваше никогда вас не выручало, милый Демба, - сказал скептически Микш. Станислав Демба не слушал его.
– И сегодня утром я чуть было не добыл эти двести крон. Если бы я только улучил мгновение! Но я слишком долго ждал, и теперь это мне значительно труднее. Я готов был бы надавать себе пощечин, если бы...
– Если бы что?
– Если бы мог. Это теперь тоже не так легко.
– Демба коротко рассмеялся.
– Довольно об этом. Значит, у вас нет для меня денег. В таком случае я должен поискать их где-нибудь в другом месте. Будьте здоровы!.. Ах да, накидка... Фрау Помайзль!
В соседней комнате послышались скользящие шаги. Хозяйка просунула голову в дверь.
– Вы меня звали, господин Микш? Батюшки, как же у вас темно сегодня! Собственных рук не видно.
– Фрау Помайзль, можете вы мне дать на сегодняшний день ту накидку, которую носил раньше ваш сын? Я продырявил себе пальто.
– Накидку Антона? Пожалуйста. Но только она слишком плоха для вас, господин Микш. Мой Антон в последнее время, до своей военной службы, не хотел уже выходить на улицу в этой накидке. Подождите-ка, я ее сейчас вам найду.
Фрау Помайзль исчезла в смежной комнате и через несколько минут вернулась с накидкой.
– Вот она, господин Микш. Немножко нафталином пахнет.
– Это ничего. Давайте ее сюда, - сказал Демба.
– Практичная вещь такая накидка. Ее просто набрасываешь на плечи, застегиваешь спереди и не бьешься над просовыванием рук в эти проклятые футляры, которые выдумал черт...
– В какие футляры?
– В рукава. Я не переношу рукавов. Откройте ставни, Микш.
– Вам уже не больно?
– Больно? Где больно?
– Глазам не больно?
– Нет, черт побери! Не задерживайте меня своими вопросами и откройте ставни.
Яркий свет залил комнату.
Демба подошел к зеркалу платяного шкафа, являвшемуся украшением бедно обставленной комнаты. Погляделся в него и кивнул головою. По-видимому, он одобрил накидку.
– Батюшки, это вы, господин Демба!
– воскликнула фрау Помайзль, только теперь узнав его.
– А я и не знала, что вы дома. Я думала - вы ушли. Только что вас искал почтальон с деньгами.