Прыжок во тьму
Шрифт:
Надо было побыстрее создать надежные базы, начинать все заново. Такие возможности имелись в Бероунском, Горжовицком и Пржибрамском районах, где партийным организациям благодаря хорошей конспирации удалось сохраниться.
Через товарища Жижку я связался с бероунскими коммунистами. На мой вопрос они ответили, что готовы помочь. Получив это сообщение, я известил о нем товарищей, и мы начали действовать.
С помощью бероунских товарищей издали листовку, комментировавшую покушение на Гейдриха и призывавшую к дальнейшей борьбе. Листовки и обращения стали выходить регулярно. Одна из них, например, призывала чешских патриотов к солидарности с арестованными, к оказанию помощи членам их семей, особенно детям,
В июне 1942 года вышел четвертый номер нелегальных «Дельницких новин», вновь отпечатанный типографским способом. В статье «От кары народа никто не уйдет» подчеркивалось, что, как и Гейдрих, заслуженное наказание понесут все фашистские звери; лозунг «Поднимайтесь ради своих и помогайте своим!» призывал к поддержке семей, пострадавших от фашистского террора.
Партия всеми силами боролась за то, чтобы народ и в этих крайне тяжелых условиях ковал единство в бою против фашизма, чтобы не ослабевала солидарность с заключенными товарищами и подпольщиками. Необходимо было наладить выпуск подпольной литературы, и в первую очередь — газеты «Руде право». Типография в Праге была разгромлена, а опытные революционеры Шумбера, Краткий, Покорный и Маржик арестованы, нужно было заменить их. Вскоре удалось наладить два новых печатных станка: в Бероуне у товарища Арнольда и в Збироге. Товарищи Нелиба и Выдра организовали с июля 1942 года регулярное издание «Руде право». Редактирование было поручено товарищу Аксамиту и товарищу Брунцлику.
Это было делом огромной политической важности. Именно в те дни, когда гибли тысячи лучших сынов чехословацкого народа, более чем когда-либо требовалось указать путь к избавлению от фашистского рабства.
Одновременно с этим предстояло материально обеспечить многих товарищей из нового руководства, снабдить их деньгами, продуктами, продовольственными карточками, бельем, верхней одеждой, обувью, достать им новые документы и обеспечить хотя бы временным жильем.
Бероунские товарищи, действуя крайне самоотверженно, быстро и оперативно справились с этой задачей. Документы, а главное, трудовые книжки, раздобыли церговичские коммунисты в районном ведомстве в Горжовицах.
Систематическая, кропотливая работа по дальнейшему развитию подпольного движения — вот главное, что было в то время необходимо.
Потери, понесенные партией в борьбе с оккупантами, можно было восполнить лишь с помощью новых людей. Но они, естественно, не имели опыта подпольной работы. Поручать им ответственные задания было рано. Партия учила их дисциплине, воспитывала, требовала неукоснительного соблюдения правил конспирации. Совместно с товарищем Жижкой, опираясь на поддержку бероунских товарищей, налаживали связь с бывшими инструкторами, а через них пытались возобновить деятельность пражских организаций, наладить контакт с чешским и моравским краями, связь с которыми была временно прервана после ударов гестапо.
Создание нового центрального руководства было связано с множеством препятствий и непредвиденных трудностей. Аресты и безудержный разгул гестапо продолжались. Смерть висела над головой патриотов как дамоклов меч. Нужны были большое мужество, осторожность и опыт, чтобы суметь залечить раны и дать движению Сопротивления новое развитие.
Бесспорная заслуга в том, что в сравнительно короткий срок (буквально в течение нескольких недель после ареста второго руководства) партия опять могла работать, принадлежала товарищу Яну Жижке. По профессии столяр, самоотверженный, мужественный революционер, он стал примером для работников партии. В то время его назначили инструктором в Бероун. Он работал добросовестно и осмотрительно. За время его руководства деятельность бероунской организации распространилась далеко за пределы Бероунского района. Гестапо старалось нанести Жижке
Мужество и верность коммунистическим идеям он вновь продемонстрировал в период осадного положения. Несмотря на неистовый террор гестапо, Жижка обеспечивал пражские организации и весь Пражский район «Руде право». В то время «Руде право» печаталась в Лоденицах под Бероуном. Жижка упорно налаживал связь с партийными организациями, не подвергшимися ударам гестапо, и с инструкторами, избежавшими ареста. А их оставалось немного: Йозеф Пиларж, Ярослав Фрайбиш, Йозефа Файмонова, Йозеф Матейка. Этих инструкторов он отправил в провинцию, поскольку в Праге им грозил арест.
Едва были сделаны первые шаги по восстановлению центрального руководства, как нам срочно предстояло решить новую проблему: факты свидетельствовали о том, что в парторганизации Пардубицкого и Градецкого районов проникли агенты гестапо. Мы послали в Пардубицкий район товарища Жижку, поручив ему уведомить местных коммунистов.
Удар гестапо не заставил себя долго ждать. Фашисты, опасаясь, как бы их агентурная сеть благодаря решительным мерам Центрального Комитета не была окончательно раскрыта, вскоре провели в этом районе массовые аресты.
Акции гестапо этим не ограничились.
— Должны были арестовать и меня, — продолжал Й. Молак. — Как раз в период разгула репрессий гестапо в Пардубицком районе меня вызвал староста в Душники, где я работал кладовщиком и жил легально. Мне было уже известно, что творится что-то неладное, и поэтому я пошел в местное управление в такое время, когда, как я полагал, меня там будет ждать меньше всего — утром. Староста задал мне несколько незначительных вопросов. Когда же я сказал, что думаю в этот день поехать в Прагу, он поинтересовался, каким автобусом. Мне стало ясно, что меня арестуют. Я ответил старосте, что поеду до обеда, одиннадцатичасовым автобусом. На этот автобус я, разумеется, не пошел, а, спрятавшись неподалеку, стал наблюдать, что произойдет. Вскоре я увидел, как в отъезжающий автобус вскочили два местных жандарма. Испытывать судьбу далее я не стал и уехал в Бероун, где нелегально поселился у товарища Выдры. На второй или на третий день поступило сообщение, что мою квартиру в Душниках ночью навестило гестапо. Это же подтвердил и товарищ Жижка. Он сообщил, что пражское гестапо разыскивает мою нелегальную квартиру и одновременно ищет сотрудничавшего со мной человека, то есть его самого.
По получении этих сведений товарищи приняли решение еще глубже укрыть нас в подполье. Жижка не возражал против этого, но очень просил, так как заменить его в это время было некем, разрешить ему присутствовать на встрече с пражскими инструкторами Фрайбишем, Пиларжом, Файмановой, Маржиком и Фарским.
В конце концов я согласился.
Товарищ Жижка не вернулся. Проверив и сопоставив факты, пришли к выводу, что он схвачен вместе с пражской группой. Мы потеряли одного из самых способных, честных и деятельных товарищей партийного подпольного движения.
Требовалось как можно скорее подыскать замену товарищу Жижке. На его место назначили товарища Сиротека, недавно переведенного из Плзеньского района в Збирогу. Поручили ему возглавить технический аппарат. Деятельность этого аппарата разрасталась, охватила Клатовский и Домажлицкий районы и нуждалась в опытном руководителе. Что-то нужно было предпринять. Место, на котором работал товарищ Жижка, не должно было пустовать. Прага не могла оставаться без связи.
Однако товарищ Сиротек проработал недолго. Вторая встреча с пражскими инструкторами оказалась для него роковой: в перестрелке с гестаповцами он был схвачен.