Псевдонимы русского зарубежья. Материалы и исследования
Шрифт:
Заранее допускаю, что мой взгляд Вам кажется неправильным или, разделяя его в принципе, Вы вынуждены действовать иначе. Но в арсенале каждого редактора имеется ведь не одна, а несколько мер: начиная в крайних случаях с полного отказа от статьи и до некоторого смягчения неудобных выражений или помещения статьи без подписи автора или под придуманным ad hoc псевдонимом или инициалами… [88]
Ответ на это письмо неизвестен, но другому сотруднику «Сегодня», А. А. Пиленко, в аналогичном случае Мильруд сообщал в письме от 13 марта 1936 г.:
88
Русская печать в Риге. Кн. 4. С. 256.
не имеем возможности напечатать Вашу статью ввиду того, что она носит слишком острый характер. По-видимому, и Вы сами поняли это, что явствует из Вашей последней телеграммы о помещении статьи под псевдонимом. Псевдоним бы мало нам помог, так как все же ответственность за нее пала бы на редакцию, а мы находимся сейчас [не] в таком положении, чтобы решиться принимать на себя такую ответственность [89] .
Встречается, однако, и противоположная функция – использование псевдонима при публикации определенного текста не для уменьшения, а для увеличения его авторитетности. Именно как стремление к увеличению собственного авторитета современниками рассматривался случай журналиста К. М. Соломонова, бывшего военного, покинувшего армию в чине подполковника, однако избравшего себе – особенно для статей на военные темы – псевдоним «Полковник Шумский». В начале 1936 г. этот псевдоним появлялся регулярно на страницах «Последних новостей» и «Сегодня» в качестве подписи под статьями на тему итало-абиссинской войны. Когда Соломонов в письме к Мильруду от 16 марта 1936 г. спросил, почему в одной
89
Там же. С. 341.
Лишили мы Вас чина, конечно, не по своей инициативе. Мы получили указание из соответствующего учреждения, на которое, по-видимому, произведено было давление со стороны итальянского посольства. Вы отлично представляете себе, как там все время болезненно реагировали на Ваши статьи. По-видимому, там думали, что отнятие чина лишит их и некоторой авторитетности [90] .
Критическое отношение Соломонова-Шумского к боевым способностям армии фашистской Италии вызывало раздражение не только у итальянских дипломатов в Латвии, но и в право-национальных и военных кругах русской эмиграции. В апреле и мае 1936 г. парижская газета «Возрождение» провела целую кампанию дискредитации Соломонова как специалиста по военным делам, причем одним из центральных аргументов травли против него являлось «самоповышение в чине» из подполковников в полковники. В рамках этой кампании, в частности, были опубликованы заметка Али-Бабы (Н. Н. Алексеева) «Псевдонимы» [91] и, одиннадцать дней спустя, «маленький фельетон» А. Ренникова «Псевдонимы», весь построенный на мотиве самозванства при выборе псевдонима с целью увеличения собственного авторитета [92] (оба текста републикованы в настоящем сборнике в отделе материалов).
90
Там же. С. 384.
91
См.: Али-Баба [Алексеев Н. Н.] Отклики: Псевдонимы // Возрождение. 1936. 16 апр. № 3970. С. 2.
92
См.: Ренников А. [Селитренников А. М.] Псевдонимы // Возрождение. 1936. 27 апр. № 3981. С. 3.
Подытоживая, отметим, что в условиях русской эмиграции особо важной является, как и можно было ожидать, псевдонимная функция скрытия тождества во избежание политических репрессалий. Однако проведенный выше анализ высказываний литераторов об использовании псевдонима обнаруживает, что мотивировка выбора вымышленного имени вместо имени настоящего имеет зачастую сугубо индивидуальный характер. Попытки категориального деления на функциональные типы не отражают специфики индивидуальных мотивировок для употребления псевдонима.
Владимир Хазан
О некоторых псевдонимах деятелей эмигрантской русско-еврейской печати (парижские еженедельники «Еврейская трибуна» и «Рассвет»)
Причудливые способы рождения псевдонима могут быть соотнесены лишь с непредсказуемыми судьбами их бытования, а последние – нередко с неуклюжими и произвольными попытками псевдонимной дешифровки [93] . Приспособленная к «родному» имени Осип фамилия главного героя чеховского рассказа «Попрыгунья» ввела в мир русской, русско-еврейской, а затем исключительно еврейской литературы писателя Осипа Дымова (1878–1959), родившегося Перельманом [94] .
93
Ограничимся, иллюстрируя ошибочность атрибутирования псевдонима, одной, но характерной ссылкой. Современный исследователь, столкнувшись с неизвестным для него псевдонимом «Адресат» в берлинской газете «Дни», совершенно субъективно, но с завидной самоуверенностью устанавливает авторство – Вл. Ходасевич. «Упоминаний об этом псевдониме В. Ходасевича, – пишет он, – ранее нам нигде не попадалось, но его авторство становится очевидным после чтения заметок – из общего контекста фактов и событий в переписке, владения им той или иной информацией и с учетом его стиля изложения» (Темяков В. В. Владислав Ходасевич – от Коктебеля до Сорренто (новые материалы) // Серебряный век в Крыму: взгляд из ХХI столетия: Материалы Шестых Герцыковских чтений в г. Судаке 8–12 июня 2009 года. М.; Симферополь, 2011. С. 178). Между тем псевдоним «Адресат» принадлежит вовсе не В. Ходасевичу, а М. Осоргину: «очевидность» оказывается ложной, как и вся система «доказательств» – от «общего контекста фактов и событий в переписке» до «стиля изложения» писателя.
94
Более подробно о нем см.: Хазан В. Миры и маски Осипа Дымова (Материалы к биографии писателя) // Вспомнилось, захотелось рассказать…: Из мемуарного и эпистолярного наследия Осипа Дымова: В 2 т. Jerusalem: The Hebrew University of Jerusalem, Center of Slavic Languages and Literatures, 2011. Т. 1. C. 5–118.
Герой романа эмигрантского писателя И. Наживина «Неглубокоуважаемые» (1935) Андрей Иванович Булановский, «в прошлом видный писатель и музыкант, а теперь безработный», с мучительной скукой проглядывает в «Последних новостях» «нудные научные изыскания Ю. Делевского – злые языки звали его Иуделевским…» [95] . Автору романа, кажется, было невдомек, что Ю. Делевский – это псевдоним, а Иуделевский (Юделевский) – никакое не изобретение «злых языков», а подлинная фамилия известного ученого-геолога, публициста и общественно-политического деятеля.
95
Наживин И. Ф. Неглубокоуважаемые. Тяньцзин: Книгоизд-во А. И. Серебренников и К°, 1935. С. 5, 7.
Послевоенный псевдоним И. Одоевцевой «Андрей Луганов» был испробован сначала в виде имени и фамилии главного героя ее романа «Оставь надежду навсегда» (1954) – советского писателя, трагически гибнущего в сталинские времена. Судя по всему, он олицетворял в глазах автора-эмигранта мученический путь русского литератора, оставшегося на родине и перемолотого безжалостной машиной диктаторского режима. Недаром в качестве откровенных аллюзий воспринимается в романе сложенная Лугановым эпиграмма, направленная против Великого Человека – эвфемистическое имя Сталина, за которую он поплатился свободой (явное напоминание о судьбе О. Мандельштама), или едва ли случайное его имя и отчество – Андрей Платонович, намекающее на имя опального в СССР А. П. Платонова (хотя, безусловно, в начале 1950-х гг., когда писался роман, Одоевцева не могла владеть полной информацией об этом писателе, затравленном коммунистическим режимом).
Цель нашей статьи – раскрыть некоторые псевдонимы деятелей русско-еврейской эмигрантской печати. Основное внимание, исключая последнюю заметку, мы сосредоточиваем на двух известных русско-еврейских еженедельниках – «Еврейская трибуна» (Париж, 1920–1924; далее: ЕТ) и «Рассвет» (Берлин; Париж; 1922–1934; далее: РАС).
ЕТ и РАС, служившие прежде всего специфическим еврейским интересам, вместе с тем являлись неотъемлемой частью общеэмигрантской периодики. Упомянем лишь вскользь, что на страницах и ЕТ (выходившей параллельно по-французски), и РАС печаталось немало авторов-неевреев: Н. Д. Авксентьев, Н. П. Вакар [96] , Е. А. Зноско-Боровский, Е. Д. Кускова, П. Н. Милюков, К. В. Мочульский, В. Д. Набоков, барон Б. Э. Нольде (как под своей полной фамилией, так и под инициалами Б. Э. [97] ), М. А. Осоргин, В. В. Руднев, М. А. Струве, Ю. К. Терапиано, Б. Ф. Шлецер и мн. др. Сотрудниками были многочисленные хорошо известные авторы, этнические евреи, однако выступавшие на страницах ряда других эмигрантских изданий и вовсе не замыкавшиеся на сугубо еврейской проблематике: М. А. Алданов (Ландау), М. В. Вишняк, А. Ф. Даманская [98] , Ю. Делевский (Я. Л. Юделевский), Дионео (И. В. Шкловский), Дон-Аминадо (который, кстати, печатался в ЕТ под автонимом А. Шполянский [99] , а в РАС не только печатался, но и принимал активное участие в организуемых им балах [100] ), Ст. Иванович (С. О. Португейс), Ал. Мих. Кулишер [101] (чаще под собственной фамилией, но иногда под псевдонимом «Юниус» [102] , а также, возможно, А. К. [103] ), А. Я. Левенсон, Н. М. Минский (Виленкин), Я. Б. Полонский, С. Л. Поляков-Литовцев (Поляков), А. Седых (под собственной фамилией Я. Цвибак [104] ), М. Шагал и др. В свою очередь, и это, пожалуй, существенней всего, журналисты, являвшиеся ключевыми фигурами в ЕТ и РАС – Д. С. Пасманик, В. Е. Жаботинский, М. Ю. Берхин, А. М. Кулишер, Б. С. Миркин-Гецевич (Бор. Мирский) и др., – составляли одновременно передовой отряд собственно русской публицистики.
96
Под инициалами Н. П.В. была напечатана его статья «Довид Кнут» (РАС. 1929. 24 февр. № 8. С. 11–14).
97
См., например: Б. Э. [Нольде Б. Э.] Восстановление России и русские евреи // ЕТ. 1920. 14 мая. № 20. С. 4–5.
98
Еврейство которой РАС специально удостоверил; см. заметку «Книги А. Ф. Даманской», где шла речь о двух ее новых книгах – «Радость тихая» и «Жены» (РАС. 1929. 2 июня. № 22. С. 12); впрочем, некоторые материалы, написанные Даманской, не нуждались в подобном удостоверении; см., например, ее отклик-эссе «Евреи и полуевреи» на книгу Andr'e Spire «Quelques juifs et demi-juifs» (РАС. 1929. 6 окт. № 40. С. 5–6), «Граф Куденгове-Каллерги об антисемитизме» – критическая реакция на книгу первого инициатора «соединенных штатов Европы» «Das Wesen des Antisemitismus» (Wien; Leipzig; Paris, 1930) (РАС. 1930. 15 июня. № 24. С. 6–7) или «Венское еврейство» (РАС. 1930. 30 нояб. № 50. С. 7–9).
99
См.: Шполянский А. Жизнь начинается завтра (На пасхальные темы) // ЕТ. 1920. 2 апр. № 14. С. 1; Он же. Из записной книжки // ЕТ. 1920. 23 апр. № 17. С. 6.
100
См. о «Бале “Рассвета”» в 1928 г., который из-за траура по случаю смерти крупнейшего сионистского деятеля В. И. Темкина состоялся не на Новый год, а 21 февраля в зале Гаво: «Второе отделение открылось выступлением г. Дон-Аминадо, встреченного продолжительными аплодисментами. Чтение его, как всегда, имело большой успех» (И. П. Вечер «Рассвета» // РАС. 1928. 4 марта. № 10. С. 2).
101
Не путать с его однофамильцем Александром Моисеевичем Кулишером, жившим в эмиграции в Брюсселе и являвшимся вице-председателем Клуба русских евреев в Бельгии (38, rue Fosse aux Loups). См., например, упоминание его имени в письмах Д. Кнута З. Шаховской от 5 января 1933 г. и 10 июля 1935 г. (в кн.: Шаховская З. А. В поисках Набокова. Отражения. М., 1991. С. 165–166); см. также дневниковую запись Кнута (готовившегося к поездке в Бельгию, где он, в частности, 9 февраля 1935 г. выступал в «кулишеровском» Клубе) от 28 января 1935 г.: Хазан В. «Некая бухгалтерия жизни» (Дневник Довида Кнута. 1934–1937) // Новый журнал. 2014. № 274. С. 195. Между тем такое смешение разных Кулишеров постоянно происходит: отчество Александра Михайловича дополняется «довеском» Моисеевич (см., например: Серков А. И. Русское масонство. 1731–2000 гг.: Энциклопедический словарь. М., 2001. С. 443; Российское зарубежье во Франции. 1919–2000: Биографический словарь: В 3 т. / Под общ. ред. Л. Мнухина [и др.]. М., 2008. Т. 1. С. 777), на что уже справедливо обращено внимание; см.: Тольц М. Вклад семьи Кулишеров в мировую миграциологию // Демоскоп. 2014. № 603 / 604. 16 июня–31 июля (электронный ресурс: http: // demoscope.ru / weekly / 2014 / 0603 / nauka04.php).
102
См., например: Юниус [Кулишер А. М.] Наш враг // РАС. 1933. 12 нояб. № 32. С. 3.
103
См. подписанный этими инициалами некролог скончавшегося в Ментоне 30 января 1929 г. известного библиографа, бывшего заведующего библиотекой Азиатского музея в Санкт-Петербурге С. Е. Винера (РАС. 1929. 10 февр. № 6. С. 9–10).
104
Цвибак Як. Парижское гетто // РАС. 1929. 23 июня. № 25. С. 5–7.
1
Miles, Verax, Vindex, Vitalis и Lector как «псевдонимные маски» Б. С. Миркина-Гецевича
В течение четырех лет существования ЕТ (1920–1924) на ее страницах появилось несколько десятков псевдонимных авторов, часть из которых можно распознать без особого труда: например, за Д. Мееровичем, без сомнения, скрывается Даниил Самойлович Пасманик, гебраизировавший свой дореволюционный псевдоним «Д. Мирон» (Мирон – русифицированное еврейское имя Меир [Меер]), под которым написан автобиографический роман «История еврейского интеллигента» (1905–1906) [105] . Выскажем при этом более смелое предположение, что статья «Петражицкий, Аскенази и Варшавский университет», подписанная «М-ръ», скорее всего, принадлежит также Пасманику (М-ръ – возможное сокращение от Меир) [106] . Почти наверняка разгадываем псевдоним, принадлежащий одному из активных сотрудников ЕТ Евгению Исааковичу Рабиновичу, будущему известному американскому физику (Eugene Rabinovich), а в ту пору, о которой речь, – начинающему журналисту, поэту, председателю Союза русских студентов, обучавшихся в Германии, который как поэт пользовался псевдонимом «Евгений Раич» [107] . В ЕТ, в которой Рабинович-Раич выполнял функции берлинского корреспондента, наряду с его полной фамилией появлялись материалы, подписанные инициалами Е. Р., как, например, репортаж «Мартовские дни в Берлине» [108] . Возможны какие-то более гадательные, предположительно-гипотетические варианты. Так, скажем, юбилейная заметка «Я. Л. Тейтель (К 70-летию со дня рождения)», подписанная инициалами С. П. [109] , могла принадлежать С. О. Португейсу, в особенности если принять во внимание, что в том же номере основной его псевдоним (Ст. Иванович) оказался уже «занят»: им подписана статья «Источники антисемитизма» [110] .
105
В статье о Д. С. Пасманике в «Краткой еврейской энциклопедии» (Иерусалим, 1992. Т. 6. Стлб. 343) сказано, что под этим же псевдонимом он опубликовал мемуары «Революционные годы в Крыму» (Paris, 1926), но это ошибочное утверждение: книга была напечатана под подлинным именем автора.
106
В этой статье идет речь о том, что «русский поляк» Л. И. Петражицкий, бывший профессор Петербургского университета и депутат I Государственной думы, оставил Варшавский университет в знак протеста против того, что «польскому еврею» профессору Ш. Аскенази было отказано в ставке профессора в этом университете из-за его еврейского происхождения. «И благородный, воспитанный в других традициях Петражицкий, – говорилось в статье, – с глубоким горем увидев, у края какой бездны он очутился на своей любимой родине, пожираемой болезнью человеконенавистничества – совершил рыцарский шаг: он отрекся от солидарности с невыносимою для него средою и ушел» (ЕТ. 1920. 12 марта. № 11. С. 5).
107
Под этим псевдонимом напечатаны его стихи в коллективных берлинских сборниках «Новоселье» (1931), «Роща» (1932), «Невод» (1933), а также издана его единственная поэтическая книга «Современник» (Париж: Рифма, 1965).
108
ЕТ. 1920. 16 апр. № 16. С. 4–5.
109
ЕТ. 1921. 22 дек. № 104. С. 3.
110
Там же. С. 1–2.
В данной заметке мы коснемся группы из пяти псевдонимов – Verax, Vitalis, Vindex, Miles и Lector, которые в 1921 г. и в особенности в 1922 г. регулярно появляются на страницах ЕТ в качестве утаивающих подлинные имена авторов (или, как мы полагаем, одного автора) двух рубрик: «На случайные темы» и «Обзор печати». Первым из них появляется Verax (№ 62 от 4 марта 1921 г.), потом Vitalis (№ 96 от 28 октября 1921), далее Vindex (№ 2 (107) от 12 января 1922 г.), Miles (№ 4 (109) от 20 января 1922) и, наконец, Lector (№ 39 (144) от 19 октября 1922 г.). В течение 1922 г. материалы, подписанные этими псевдонимами, печатались 25 раз, т. е. в среднем через каждый номер. При этом они чередовались примерно в равных количественных пропорциях, тактично уступая друг другу место и не допуская такого положения, чтобы в двух номерах подряд повторялось одно и то же имя. За исключением Miles’a, появившегося лишь однажды, и Lector’a, который выступил трижды, остальные по возрастающей расположились в такой последовательности: Vindex печатался 6 раз, Vitalis – 7, Verax – 8 [111] .
111
Заметим по поводу Verax’a, что само по себе это широко распространенное псевдонимное клише («говорящий правду», лат.), которое можно встретить у разных народов и в разные исторические времена – скажем, от английского правоведа и политического деятеля XVII в. Clement Walker до современного Еdward Snowdeneka – в нашем случае может иметь дополнительный подтекст. Печатавшийся в лондонской «Times» некий Verax утверждал, что большевизм есть месть российских евреев за многолетнее угнетение; см., в частности, помещенную в ЕТ статью С. Л. Полякова-Литовцева, разоблачающего этого «английского правдолюбца»: Поляков С. «Еврейская месть» (ЕТ. 1920. 23 янв. № 2. С. 7–8). Вовсе не исключено, что появление в ЕТ своего Verax’a, помимо прочего, преследовало полемические цели.