Псевдонимы русского зарубежья. Материалы и исследования
Шрифт:
Литературная маска – не обязательно мистификация (каких в эмиграции тоже хватало, достаточно вспомнить Василия Шишкова, выдуманного Набоковым, или Василия Травникова, созданного Ходасевичем). Только непосвященные и далекие от литературы и журналистских кругов люди не знали, кто подписывается Сизифом или Антоном Крайним.
С другой стороны, литературная маска – нечто большее, чем обычный псевдоним. Это другая ипостась пишущего или даже попытка создать рядом другого пишущего, с иной идентичностью, особым стилем, характером, психологией, своей поэтикой подчас.
Эти литературные маски изрядно отличались по стилю, а часто и по содержанию, т. е. получались как бы разные авторы, каждый со своим прошлым, со своей биографией и во всяком случае своей литературной физиономией.
Один из наиболее ярких примеров –
З. Н. Гиппиус очень вдохновлялась получающимся контрастом и, к примеру, писала М. М. Винаверу 12 июля 1926 г.: «Я непременно хотела исполнить ваше желание и дать статейку З. Гиппиус. А она пишет критику гораздо медленнее (и скучнее, по правде сказать). Как это ни странно, но психологическое перевоплощение в А. Крайнего дает мне другие способности, хотя иных, в то же время, лишает» [39] .
39
«… Наша культура, отраженная в капле…» / Письма И. Бунина, Д. Мережковского, З. Гиппиус и Г. Адамовича к редакторам парижского «Звена» / Публ. О. А. Коростелева // Минувшее. Исторический альманах. СПб.: Atheneum; Феникс, 1998. [Вып.] 24. С. 141.
Автор мог вступать со своей литературной маской в сложные взаимоотношения, цитировать, неодобрительно высказываться или даже полемизировать. Впрочем, с тем же успехом могла делать все это и литературная маска. К примеру, Антону Крайнему доводилось полемизировать с Зинаидой Гиппиус. В статье, посвященной журналу «Числа», Антон Крайний принялся спорить с появившейся тремя неделями ранее статьей З. Н. Гиппиус [40] о том же журнале: «Прежде всего, сомневаюсь, чтобы “среднее поколение” (журнал редактирующее) могло “стать звеном между прошлым русской литературы и ее будущим”, как говорит З. Н. Гиппиус. […] Никакой параллели между “Числами” и “Миром искусства” […] проводить нельзя, что опрометчиво делает З. Н. Гиппиус» [41] . Объяснялось это предельно просто: за три недели, прошедшие со дня публикации статьи, в которой Гиппиус защищала «Числа» от нападок критиков, у нее самой назрел конфликт с редактором «Чисел» Н. А. Оцупом, что и вызвало к жизни статью Антона Крайнего, поправлявшего Гиппиус и высказывавшегося о «Числах» уже в менее одобрительном тоне.
40
Гиппиус З. Н. У кого мы в рабстве // За свободу! 1931. 21 июня. № 161 (3495). С. 3–5.
41
Антон Крайний [Гиппиус З. Н.] Четвертая цензурная дверь (О «Числах»): Письмо в редакцию // За свободу! 1931. 8 июля. № 177 (3511). С. 3.
В исследованиях приходилось встречать мнение, что «чаще всего литературная маска персонифицировала отрицательный тип» [42] . Однако такие известные литературные маски, как Рудый Панько или Иван Петрович Белкин, отнюдь не были наделены отрицательными чертами. На литературно-критические маски это не распространяется тем более. Чаще создавался образ более строгого критика, печатно высказывавшего суждения, которые по тем или иным причинам не мог позволить себе сам автор.
42
Дмитриев В. Г. Скрывшие свое имя. М.: Наука, 1977. С. 153.
Иногда образ складывался настолько суровым, что пугал не только литераторов, но и редакторов. К примеру, редакторам «Звена» критик Антон Крайний показался чересчур строгим, и предлагаемое Зинаидой Гиппиус возобновление дореволюционной рубрики «Литературный дневник» [43] на страницах «Звена» не состоялось.
Не сложилось у Антона Крайнего и с «Современными записками»; рубрику «Литературная запись» после двух публикаций пришлось закрыть из-за чрезмерной для редакции остроты критика. Зинаида Гиппиус при этом продолжала печататься и в «Звене», и в «Современных записках».
43
См. письмо З. Н. Гиппиус М. М. Винаверу от 16 мая 1923 г.: «Мне передавал Лев Исаакович [Шестов], что “Звено” не отказалось бы от “Антона Крайнего”. Я могу предложить вам вот что: раз в 2 недели около 100 строк из “Литературного дневника”» («… Наша культура, отраженная в капле…». С. 131).
Разумеется, литературные маски встречались не только в парижских изданиях.
В варшавской газете «За свободу!» Д. В. Философов постоянно печатался как под собственным именем, так и под дюжиной псевдонимов: Иван Посошков, Невер-мор, Старый театрал, Н. Ихменев, Фервор, Эрго, Nobody и др. По стилю большой разницы не было, но темы разделялись: Посошков откликался на политические события, Nobody ведал обзорами печати, Старый театрал писал соответственно о театре, а Невер-мор – преимущественно о кино.
Эмигрантские литературные маски были продолжением традиции, в метрополии в ХХ веке надолго оборвавшейся по понятным причинам (невозможность свободного высказывания и, соответственно, авторских рубрик). Доходило до предложений вообще отменить псевдонимы за ненадобностью, достаточно вспомнить полемику вокруг статьи Михаила Бубеннова «Нужны ли сейчас литературные псевдонимы?» [44] , в которой приняли участие Константин Симонов и Михаил Шолохов, а косвенно и сам Сталин.
44
Бубеннов М. Нужны ли сейчас литературные псевдонимы? // Комсомольская правда. 1951. 27 февр.
Традиция возобновилась лишь в 1990-х гг., зато в полную силу, когда на литературно-критической арене появилось наряду с колумнистами, подписывавшимися собственными именами, множество литературных масок: Аделаида Метелкина (Борис Кузьминский), Крок Адилов (Андрей Немзер), Василий Пригодич (Сергей Гречишкин) и др.
С распространением интернета явление стало массовым. По сути, блоги – это и есть авторские рубрики, только на ином, не бумажном, носителе, а блоггеры-«тысячники» с успехом исполняют роль колумнистов, причем читателей у них подчас больше, чем у авторов бумажных изданий. А литературные маски в интернете сами напрашиваются и даже предполагаются при регистрации ника.
В интернете складываются и новые, не совсем обычные формы, которые вряд ли появились бы в бумажных изданиях.
В «Живом журнале» на протяжении длительного времени появлялись «Литературные заметки покойного Сёмы Штапского» с публикациями из его архива, объявлениями о вечерах памяти в ЦДЛ с участием известных литераторов, с перепиской, мемуарами, детскими фотографиями, множеством историй, сплетен, нелицеприятных разборов произведений современных авторов и проч.
До сих пор изредка появляется в сети Михаил Змиев-Младенцев-младший, возникший в 2006 г. с фотографией, биографией, характерными психологическими особенностями и своим стилем, за которыми с трудом угадывается молодая докторантка одного из европейских университетов, активно проявляющая себя в интернете также и под своим собственным именем (но уже совершенно в другом духе).
Штефан Шмидт
К поэтике псевдонима. Краткий обзор исследований
Феномен псевдонима всегда вызывал большой интерес – как у любопытных читателей, так и у целого ряда ученых, посвящавших свои работы этой теме. Многое было сказано и написано о тех или иных аспектах данного феномена с разных точек зрения и с разными целями.
Однако большинство работ концентрировалось лишь на отдельных сторонах этого явления, а чаще и вовсе останавливалось на конкретных примерах употребления псевдонимов тем или иным автором, не рассматривая проблематику псевдонима в целом.