Псевдонимы русского зарубежья. Материалы и исследования

Сборник статей

Выходя далеко за рамки прикладного применения дополнительной подписи, явление псевдонима сопровождается многообразными импликациями как в библиографических и литературоведческих дисциплинах, так и в социальной и культурной жизни. С культурологической точки зрения наиболее существенным представляется возникновение и употребление псевдонима, его восприятие читателями и коллегами, а также самим автором и, наконец, «философия имени» – взаимоотношения человека со своим именем как таковым. С формальной точки зрения наибольший интерес представляют способы построения псевдонима и проблемы, возникающие при его расшифровке.

В данной статье хотелось бы обобщить рассматриваемые в научной литературе центральные аспекты псевдонима, подвести итоги некоторых наблюдений и исследований, чтобы создать более объемное представление о многогранности этого феномена, а кроме того, дать обзор основной литературы по теме. Обзор, разумеется, не претендует на исчерпывающую полноту, но главные тенденции псевдонимистики, думается, в нем учтены.

Любой разговор об истории изучения псевдонима в России необходимо начать с известного исследователя-библиографа Ивана Филипповича Масанова (1874–1945). Отдав более сорока лет работе над «словарем псевдонимов русских писателей, ученых

и общественных деятелей» (до выхода которого в полном виде он не дожил), Масанов оставил миру одно из крупнейших произведений в области псевдонимистики. В предисловии к словарю говорится о роли псевдонима в русской печатной культуре: о его значимости для сатирических журналов XVIII и ведущих журналов XIX века, о его защитной функции, помогающей писателям обходить цензуру, а также выступать в печати различным деятелям подполья, которые не могли публиковаться под своим именем [45] .

45

См.: [Б. п.] От Всесоюзной книжной палаты // Масанов И. Ф. Словарь псевдонимов русских писателей, ученых и общественных деятелей: В 4 т. М., 1956–1960. Т. 1. С. 5–8.

Из ранее изданных работ Масанова следует отметить статью, написанную вместе с сыном Юрием Ивановичем Масановым (1911–1965), продолжавшим после смерти отца работу над словарем [46] , в которой сообщаются интересные факты об истории библиографирования псевдонимов на Западе и в России, перечисляются важнейшие работы и словари по этой теме, а также приводятся соображения о классификации псевдонимов и оптимальной методике их библиографирования.

Согласно Масановым, письменное фиксирование псевдонимов на Западе начинается уже в XVII веке книгой некоего И. М. Суарэ, изданной в 1652 г. (С. 92). Однако эту и остальные работы того же периода еще нельзя назвать научными; одно из первых сочинений, отвечающее критериям научности, – это книга гамбургского профессора Винцентия Плакция 1674 г., переизданная в 1708 г. (С. 92–93). Интересно, что, как указывают Масановы, эти старинные труды не ограничиваются национальными пределами, рассматривая материалы нескольких стран (С. 94).

46

См.: Масанов И. Ф., Масанов Ю. И. Библиографирование псевдонимов, мистификаций и плагиатов // Советская библиография. 1941. № 1 (19).С. 92–118.

К числу отмеченных Масановыми работ, достойных упоминания, относятся и следующие книги: «Словарь анонимных и псевдонимных сочинений» француза Антуана Барбье (ставшего впоследствии личным библиотекарем Наполеона), изданный в четырех томах в 1806–1808 гг. (С. 94), «Словарь полинимных и анонимных сочинений» Жозефа Керара (1846) и его же монография «Les supercheries litt'eraires d'evoil'ees» (1847–1853) с посвящением русскому коллеге С. Д. Полторацкому (С. 95), так же как словарь псевдонимных сочинений международного значения Эмиля Веллера, выпущенный в 1856 г. (С. 96), и значимый для англо-американской литературы словарь С. Хелькета и Дж. Ленга 1882–1888 гг. (С. 97).

Что касается русской библиографии псевдонима, то «первой русской библиографией, специально посвященной псевдониму и анониму, нужно считать брошюру, изданную в Брюсселе в 1848 г. Серг. Дм. Полторацким с подписью “Русский библиофил” (Un bibliophile russe) – “Французские анонимы и псевдонимы”, зарегистрировавшую псевдонимы и анонимы русских писателей во Франции» (С. 105–106). Среди последующих работ следует назвать, в частности, «Материалы для словаря псевдонимов» П. В. Быкова (1881) и «Опыт словаря псевдонимов русских писателей» В. С. Карцова и М. Н. Мазаева (1891) вместе со списками дополнений к этому труду, составленными А. В. Смирновым (1892) и И. Сержпутовским (1892) (С. 106–107).

Масановы отмечают недостатки в вышеупомянутых справочниках, в частности фиксирование одних лишь псевдонимов, построенных по образцу настоящих фамилий (например, у Веллера) (С. 96), а также отсутствие перечня источников, с помощью которых псевдонимы были раскрыты (например, у Веллера, Быкова и Карцова и Мазаева) (С. 96, 106). Это подталкивает авторов статьи к высказыванию собственных соображений о том, как должен быть оформлен словарь псевдонимов (с предложением алфавитного порядка псевдонимов – сначала инициалы, затем сокращения, наконец, псевдонимы в виде фамилии) и отдельные записи (указание настоящего имени автора вслед за псевдонимом, список произведений, в которых данный псевдоним употреблялся, список периодических изданий, сообщение источника, где раскрыт псевдоним), наконец, оформление отдельного списка настоящих имен авторов – с сообщением полного имени (включая имя и отчество), даты рождения и смерти, а также информации о писательском поприще (С. 108–109).

Представленная работа И. Ф. и Ю. И. Масановых очень важна и фундаментальна. Но так как она является прежде всего библиографическим трудом, некоторые аспекты историко-культурного характера псевдонима не рассматриваются в ней так подробно, как аспекты методологические.

Павел Наумович Берков, написавший вступительную статью (с характерным для того времени марксистским оттенком) к книге Ю. И. Масанова «В мире псевдонимов, анонимов и литературных подделок», отмечает, что псевдоним зарождается одновременно с ростом индивидуального начала и желания авторов самостоятельно распоряжаться своими работами [47] . Ранее таких проблем не возникало, поскольку первоначально устная литература считалась коллективной собственностью (С. 13), а «все те авторы, анонимные и неанонимные, которые считали себя только “вещателями” речей божества, фактически пользовались именем бога как своеобразным псевдонимом, хотя ни сами они, ни их литературные потребители, – слушатели и читатели, – не сознавали этого» (С. 15). Идея именного авторства возникает с появлением письма: «благодаря зарождению и распространению письменности в античных литературах все больше и чаще стали появляться произведения не просто записные, а специально написанные, не зафиксированный

фольклор, а настоящая литература. И именно в результате этого произведения стали сохранять имена своих авторов» (С. 17); «развитие понимания литературной “собственности”» и авторского права произошло в Новое время с изобретением книгопечатания, «позволившего выпускать сразу относительно большое количество экземпляров литературного произведения и по значительно более дешевой цене» (С. 24). Соображения Беркова о возникновении идеи псевдонима можно обобщить следующим образом: только постепенное осознание связи автора с его произведением, т. е. взаимной идентификации сочинителя и его творения, могло привести к обстоятельствам, порождающим необходимость скрывать собственное имя [48] .

47

Берков П. Н. Книга Ю. И. Масанова «В мире псевдонимов, анонимов и литературных подделок» и проблема так называемой «литературной собственности» // Масанов Ю. И. В мире псевдонимов, анонимов и литературных подделок. М., 1963. С. 7–36; здесь: С. 9–10.

48

Ю. И. Масанов на заметки Беркова скромно ответил, что хотел бы в книге привести больше конкретных примеров, чем теоретических выкладок: «Настоящая работа не ставит своей целью исследование проблемы “замаскированной литературы” во всех ее аспектах. Делается лишь попытка кратко изложить историю и осветить основные причины применения анонимов и псевдонимов, возникновения литературных подделок и плагиатов, главным образом, на примерах русских писателей, о некоторых поддельных художественных произведениях и мемуарах, о библиографах, работавших над раскрытием псевдонимов и анонимов» (Масанов Ю. И. От автора // Масанов Ю. И. В мире псевдонимов. С. 38).

В. Г. Дмитриев считает, что один только лексикологический подход к псевдониму не позволяет раскрыть во всей полноте принципы его построения и смысловые оттенки [49] . В своей книге «Скрывшие свое имя» он рассматривает именно эти аспекты, затем классифицирует причины, заставляющие авторов изменить свое имя (С. 9–110), а также приводит классификацию видов псевдонима по семантическим критериям (С. 111–120).

Одной из причин, заставляющих писателей прибегать к псевдонимам, Дмитриев называет стремление избежать цензуры и прочих видов преследований, что было особенно важно для авторов эпиграмм или сатирических произведений, а также политически неблагонадежных лиц (например, декабристов во время Николая I) (С. 35). С его утверждением, что после Октябрьской революции этот аргумент перестал быть актуальным (С. 47), едва ли согласились бы писатели самиздата и эмиграции. Среди других причин Дмитриев называет социальное положение авторов, а также сословные понятия, не признававшие литературное творчество приличным занятием (С. 48).

49

Дмитриев В. Г. Скрывшие свое имя. Из истории псевдонимов и анонимов. М., 1970. С. 8–9.

Бывало, что родственники писателя не хотели, чтобы их фамилия фигурировала в публичном пространстве; иногда писатели, подвизавшиеся в других профессиональных сферах (например, служившие офицерами или чиновниками), считали свою основную деятельность несовместимой с писательством (С. 52, 55–56). Несмотря на то что писательская деятельность в ХХ веке обладала уже другим статусом, забота о собственном престиже и общественной репутации носит, безусловно, универсальный характер.

Дмитриев приводит и другие поводы для применения псевдонимов, в частности: опасение возможной неудачи (особенно у начинающих писателей) (С. 60); гендерные предрассудки, заставляющие женщин писать под мужским именем (псевдоандроним) (С. 69–70), хотя были и обратные случаи (псевдогиним) (С. 77); стремление отличаться от других авторов, носящих то же имя (С. 91), или, наоборот, умышленная путаница с известным лицом (С. 95); намеренное употребление одного и того же псевдонима двумя или более лицами (С. 95–96); акцентирование места пребывания, рождения или происхождения (геоним) (С. 98); неудовлетворенность звучанием имени, которое заменяется более «благозвучным» (С. 101), и др.

К этим побуждениям можно добавить и другие, перечисленные, например, в предисловиях к немецкому словарю псевдонимов Йорга Вайганда [50] или к английскому словарю Фрэнка Aткинсона [51] . В случае, когда автор пишет для многих журналов или издательств, псевдоним помогает скрывать это обстоятельство; в периодике применение псевдонимов создает впечатление большего числа авторов, работающих в определенном издании [52] . Псевдоним может быть также применен для того, чтобы сблизить звучание имени автора с жанром, в котором он пишет, часто с целью создать впечатление аутентичности [53] : например, читатель романтических историй будет ожидать от автора произведений этого жанра экспрессивно звучащего имени [54] .

50

Weigand J. Pseudonyme. Ein Lexikon. Decknamen der Autoren deutschsprachiger erz"ahlender Literatur. Baden-Baden, 1991.

51

Atkinson F. Dictionary of literary pseudonyms and pen-names. A selection of popular modern writers in English. London, 1982.

52

Weigand J. Pseudonyme. S. 9.

53

Ibid. S. 10; Atkinson F. Dictionary. P. 8.

54

Atkinson F. Dictionary. P. 8.