Психи
Шрифт:
Я сдвигаю тарелку перед собой, не зная, положено ли это по столовому этикету, но, честно говоря, мне плевать, если это не так. Все, что я хочу сделать, — это доказать, что я была хорошей девочкой и соблюдала их нелепые правила. Так что теперь, возможно, они смогут предложить мне то, что я хочу знать взамен.
Понимая, что здесь командует Роман, я перевожу взгляд на него.
— Почему я? — Спрашиваю я, прилив энергии после ужина придает мне храбрости, но тот же страх все еще пульсирует в моих венах. — Ранее Маркус назвал меня по имени. Вы знаете, кто я, а это значит, что я не была какой-то случайной девушкой,
Роман наклоняется вперед, опираясь на локти, и потирает подбородок большим и указательным пальцами, он задумчиво прищуриваются. — Да, — наконец говорит он, отвечая мне прямо. — Мы точно знаем, кто ты. Мы знаем о тебе все, что только можно знать, но ты не была целью. Мы просто забирали то, что нам причиталось.
Я качаю головой, мои брови хмурятся в замешательстве.
— Ты имеешь в виду… меня?
Роман кивает.
— Правильно.
— Нет, — вырываюсь я. — Это безумие. Ты взял не ту девушку. Причиталось? Что это вообще значит? Ты пребываешь в какой-то долбаной иллюзии, что я принадлежу вам? Потому что в этом нет никакого смысла. Я ни с кем не заключала никаких странных сделок. Никому не должна денег. Ничего не крала. Я имею в виду, что задолжала арендную плату за этот месяц своему домовладельцу, но он не продал бы меня тебе, чтобы поквитаться. Он бы наложил в штаны при одной мысли о заключении с тобой сделки. Нет, — повторяю я, снова энергично качая головой. — Ты выбрал не ту девушку. У меня даже нет друзей.
Леви вздыхает, ему наскучил разговор.
— Тебя зовут Шейн Мариано? — спрашивает он. — Двадцать два года. Твой день рождения был в марте.
— Я… Я имею в виду, да, это я, но вы что-то спутали. Произошла серьезная ошибка с документами. Поэтому, пожалуйста, подбросьте меня до моей квартиры, чтобы я могла вернуться к своей жалкой жизни. Черт возьми, просто вышвырните меня за дверь. Я сама найду дорогу назад, а вы разберетесь со всей этой путаницей. Я даже ничего не скажу об этом, просто, пожалуйста, отпустите меня домой.
Маркус смеется, встает из-за стола и медленно подходит ко мне, его тошнотворный взгляд прикован к моему. Он обходит вокруг спинки моего кресла, и я медленно делаю глубокий вдох, ни на секунду не доверяя ему, стоящему позади меня. Он наклоняется вперед, его грудь нагибается над моим сиденьем, когда его рука опускается на подлокотники обеденного кресла с золотой отделкой.
Он обнимает меня, и я с опаской наблюдаю, как он берет нож с моей тарелки, любуясь бликами света от люстры, танцующими на его тусклом лезвии. Прежде чем я успеваю отреагировать, он прижимает его к основанию моего горла.
— Твой отец Максвелл Мариано? — спрашивает он, и от этого имени по моим венам разливается ужас. Здесь нет никакой путаницы. Я нахожусь именно там, где и должна быть, благодаря моему отцу. Я медленно киваю, вздыхаю и даже не беспокоюсь о том, что боюсь ножа у своего горла, когда начинаю справляться со своей новой реальностью. — Значит, мы нашли правильную девушку.
Маркус смеется и отстраняется от меня, хватая бутылку скотча, прежде чем направиться обратно к длинному столу. Опускаясь в кресло, он перекидывает одну ногу через подлокотник и откидывается назад, чтобы устроиться поудобнее. — Как я и сказал, —
Мое сердце бешено колотится, когда я снова смотрю на Романа. — Ладно, и… что? Он снова на мели, но вместо того, чтобы украсть у меня, он украл у вас, и теперь я должна вернуть его долг?
Роман кивает. — Что-то вроде того.
Я прерывисто вздыхаю и встаю, заставляя всех троих насторожиться, когда начинаю расхаживать по полу позади стула. — И что теперь? Вы просто… владеете мной? Я становлюсь частью обстановки и живу в этой камере пыток, пока вы неизбежно не решите убить меня? Я просто должна быть вашей игрушкой, с которой можно забавляться?
Никто из них не отвечает. Они просто продолжают наблюдать, как я довожу себя до безумия вопросами.
— Не могли бы вы просто… Зачем вам понадобилось разрушать мою жизнь? Это он облажался и обокрал вас. Проебал свою жизнь. Он никчемный кусок дерьма. Я не делала этого… Я не…
— Сядь. Блять, — разносится по большому обеденному залу голос Романа.
Мне нужно успокоиться, я сажусь обратно и тянусь за своим напитком, и когда я делаю глоток воды и закрываю глаза, я понимаю, что я в большей заднице, чем любая девушка имеет на это право.
Я принадлежу им.
Я принадлежу братьям ДеАнджелис.
Я их собственность, и я ничего не могу сделать, чтобы это исправить. Смерть, кажется единственным выходом отсюда, и это мой гребаный отморозок отец обрек меня на такую судьбу. Его пристрастие к азартным играм должно было положить ему конец, но вместо этого настал мой конец.
Гребаный ад.
Локтями я ударяюсь о стол, и роняю голову на руки, желая закричать, но что-то подсказывает мне, что трем психам в комнате уже достаточно моих сегодняшних вспышек. Роман сказал, что они были снисходительны, и я вынуждена согласиться, но так будет продолжаться не вечно.
Языком провожу по нижней губе, и прерывисто выдыхаю, желая узнать каждую крупицу информации, которую они готовы мне предложить, прежде чем закончится этот небольшой льготный период.
— Ты упомянул правила, — спрашиваю я, не адресуя свой вопрос конкретному брату.
— Какие правила?
Леви берет бразды правления в свои руки.
— Как мы уже упоминали, ты будешь зарабатывать себе еду. Веди себя хорошо, и ты будешь вознаграждена. Попробуешь сбежать от нас, и ты будешь страдать от последствий, как ты узнала раньше. Однако у нас нет привычки промахиваться. Не обманывайся, — говорит он, позволяя своему ножу блеснуть на свету и светить прямо мне в глаза. — Мне не составит труда вонзить этот нож прямо тебе в спину.
Я с трудом сглатываю. Меня, конечно, не проведешь. Эти парни не зря заслужили свою репутацию.
Я киваю, начиная чувствовать тяжесть ситуации, давящей на меня.
— Что еще?
— Все довольно просто, — говорит Маркус, заменяя своего брата, когда его голос понижается до такого зловещего тона, что по моему телу пробегают мурашки. — Когда придет время играть, тебе лучше быть готовой. Девушкам, которые отказывают нам, часто не нравится то, что происходит дальше.
— Играть? — Спрашиваю я, и в горле у меня снова образуется комок. — Ты имеешь в виду… секс?