Психи
Шрифт:
Мы идем и петляем по случайным комнатам, и я не могу отделаться от ощущения, что он ведет меня за собой, пытаясь запутать, чтобы я не научилась ориентироваться. Но как только я чувствую вкусный запах жаркого, разносящийся по старинному зданию, все мысли улетучиваются.
Я умираю от голода. Я готова на все ради еды, но это не значит, что я собираюсь доверять любой еде, которую дадут мне братья ДеАнджелис.
Я обречена на голодную смерть.
— Сюда, — бормочет Леви позади меня, указывая направо.
Я поворачиваюсь лицом к большим двойным дверям, и когда я подхожу к ним, они широко распахиваются, открывая взгляду последних двух братьев
4
Столовая настолько великолепна, насколько это возможно, и, быстро обводя взглядом помещение, я прихожу к выводу, что мы определенно находимся в старинном замке. Нет другого способа описать это место. Оно похоже на что-то из фильма о Хэллоуине, созданное с учетом всех их прихотей.
Низко висящие люстры парят над массивным дубовым обеденным столом, который достаточно велик, чтобы вместить по меньшей мере тридцать человек. Великолепные, отделанные золотом стулья стоят вдоль большого стола, и я в шоке смотрю на них, чувствуя себя так, словно только что вошла в сцену из фильма. Это сыновья самого могущественного босса мафии в стране. Они, наверное, подтирают свои задницы золотыми простынями.
Огромные окна обрамляют комнату, демонстрируя великолепно ухоженные сады, освещенные стратегически расположенными прожекторами, когда вечернее солнце опускается все ниже.
Леви проходит мимо меня, когда я неловко топчусь в дверном проеме. Потребность развернуться на пятках и убежать отзывается искрами в моем нервном желудке, но я с сомнением думаю о лабиринте залов, по которым мы блуждали.
— Даже не думай об этом, императрица, — доносится низкий рокочущий голос с другого конца комнаты.
Я следую за звуком и встречаю жесткий взгляд Романа. Он чертовски великолепен. Они все такие. По-другому и не скажешь.
Роман откидывается на спинку стула в безупречном костюме, излучая дерзкую уверенность, которая приходит с богатством. Когда я впервые увидела их в своей темной квартире, они прятались в тени, прикрытые черными толстовками с капюшоном, и хранили загадочное молчание. Было почти невозможно разглядеть острые углы их подбородков или то, насколько четко очерчены их массивные тела на самом деле. Но здесь, стоя перед их осуждающими взглядами, они больше не могут прятаться от меня. Хотя то же самое можно было бы сказать и обо мне.
Я прищуриваюсь и смотрю на Романа, медленно скользя взглядом по жесткой щетине, покрывающей его подбородок, задаваясь вопросом, не он ли заправляет этим шоу. Пряди густых темных волос неопрятно выбиваются из стянутого на затылке беспорядка. Он гребаный шедевр, но смертельно опасен со всех сторон. Добавьте к этому жесткую щетину на подбородке, и он станет воплощением мужчины моей мечты. Жаль, что он гребаный психопат.
Его обсидиановые глаза смотрят на меня, и я замечаю жестокий шрам, проходящий через густую бровь и верхнее веко. Он спускается к самому кончику скулы, и я не могу не задаться вопросом, что с ним случилось. Шрам расположен под идеальным углом, но он достаточно грубый, чтобы у меня все сжалось внутри. Хотя все братья до умопомрачения похожи друг на друга, шрам Романа выделяет его.
— Что с тобой случилось? — Спрашиваю я, скрещивая руки на груди и выпячивая бедро. — Трахнул жену не того мужчины?
Кинжал вращается в его руке, подушечка пальца прижата прямо к острому кончику лезвия, и, видя смертоносность в его глазах, я хочу, чтобы он просто метнул его и пронзил мое сердце, положив преждевременный конец той буре дерьма, которую, я знаю, мне предстоит пережить. — Садись.
Я продолжаю пялиться, отказываясь выполнять его приказы, в то время как мой взгляд опускается вниз, скользя по тому, как расслабленно он откидывается на спинку своего нелепого кресла с золотой отделкой. Он двигается, слегка поправляя себя, чтобы перекинуть руку через спинку кресла рядом с собой, и в этот момент все мое тело подпрыгивает. На краткий миг я действительно ожидала, что он бросит нож.
Его мышцы перекатываются в такт движениям, и то, как уголки его губ приподнимаются в кривой усмешке, говорит мне, что он точно знал, как я отреагирую на его внезапное движение. Он издевается надо мной, и ему это нравится.
Выпрямив спину, я стискиваю челюсть, ни в малейшей степени не одобряя его бредни. Несмотря на то, какой храброй я пытаюсь казаться, он знает, как я напугана на самом деле.
Опасаясь, что ему действительно нравится мое внимание к нему, я отворачиваюсь, не желая давать ему то, чего он жаждет. Бросив взгляд через длинный стол на его брата, я обнаруживаю, что он сидит в самом конце, ведя себя так, словно ему самое место во главе стола, хотя мы все знаем, что это место принадлежит старшему из группы.
Мой взгляд остановился на его жесткой манере поведения. Я не думала, что это возможно, но он почему-то выглядит еще более раздраженным из-за того, что я здесь, чем его братья.
Маркус, мать его, ДеАнджелис.
От одного взгляда на него во мне начинают пульсировать волны ярости, я вспоминаю, как его рука сжимала мое горло, и тяжелый удар, который вырубил меня. У меня весь день болит голова из-за него. Я имею в виду, что я ростом пять футов с небольшим и вешу меньше долбаного жука. Они могли бы легко подчинить меня, заклеить мне рот скотчем и исчезнуть. Не было никакой причины вырубать меня.
Он гребаный мудак, но чертовски великолепный.
Почему меня не могли похитить уродливые чуваки? Меньше всего мне нужно, чтобы такие парни, как они, морочили мне голову. Если бы только Тарзан не бросил меня так, как он это сделал. Он был единственным последовательным мужчиной в моей жизни. Я доверяла ему, а он не помог мне, но я более чем довольна, что Леви не увидел, как я кончаю, наблюдая за мной через дверь моего шкафа. Чертов урод. Кто так делает? Вероятно, он дрочил, наблюдая за мной.
Маркус откидывается на спинку кресла, выглядя совершенно невозмутимым из-за моего появления в его шикарной столовой, но почему это должно его беспокоить? Я определенно не представляю для него угрозы. Я как надоедливый таракан, которого он может растоптать в любой момент. Его ноги покоятся на краю обеденного стола, пока он наблюдает за мной из-под длинных ресниц. Когда он склонил голову набок в моей квартире, он выглядел чертовски сумасшедшим, но от того, что он опустил подбородок и так уставился на меня, у меня кровь застыла в жилах.