Психология национальной нетерпимости
Шрифт:
Давно ли в научных трудах этнографов, в популярных книгах и статьях публиковалась, например, вполне благополучная статистика ответов советских людей разных национальностей на вопрос, что они считают своей Родиной. Одни — молдаване, грузины, казахи — называли свои республики, другие — Советский Союз; в весьма значительной части случаев — то и другое; при этом Советский Союз, как правило, именовали своей Родиной чаще, чем национальные территории. Теперь ситуация, похоже, в ряде регионов изменилась, и ответы на аналогичные вопросы (там, где проводились опросы) зафиксировали прежде всего другое. Эстонцы в Эстонии, как правило, называют Родиной именно Эстонию.
Что ж, признать в новых условиях, будто все анкеты заполнялись опрашиваемыми исключительно с целью доставить исследователям удовольствие?
Чудовищные события в Сумгаите, взбудораженный Нагорный Карабах, Ереван, Баку, Алма-Ата, Душанбе, встревоженные сотни тысяч «русскоязычных» в Прибалтике — все это для многих свидетельство того, что дело обстоит именно так.
Мы с этим не согласны. Не хотим, однако, впадать и в другую крайность — объявлять, будто все происходящее лишь результат злосчастной пропаганды коварных националистов, которые успели захватить в свои сети множество обманутых людей, считающих, что наконец-то они «прозрели».
Такая пропаганда, конечно, есть и имеет часто успех именно потому, что использует действительные недостатки, сложившиеся в нашей национальной политике на протяжении многих десятилетий. Но не менее важно другое — национализм разрастается на почве наших социальных бед и ошибок, накопившихся за многие годы.
Все народы имеют право на жизнь и собственную культуру. Любая национальная культура должна развиваться. Каждый живой язык нуждается в бережном и добром отношении. Для нас эти истины бесспорны.
Спорны иногда бывают лозунги, с которыми выступают в защиту этих истин, методы, которыми хотят их проводить в жизнь. Представители скольких народов считают нужным сопровождать гордые их имена эпитетами «несчастный» и «самый несчастный» — причем говоря в каждом случае именно о своем народе! Да, горькая история выпала на долю многих народов, но ведь не только же горькая! Каждому этносу есть не только о чем печалиться, но и чем гордиться. Меряться бедами между людьми как будто не принято. Надо ли меряться ими народам, как и особой будто бы талантливостью?
Какие бы ни выпадали в судьбе этноса периоды — славные и печальные, трагические и относительно спокойные, — от любого из них и от всех вместе нельзя отрекаться, как не отрекается настоящий сын от отца. А.С. Пушкин писал, что ни за что не хотел бы иметь ни других предков, ни другой истории. Отсвет славы предков падает на потомков, а беды их переживаются заново наследниками. Но достойны старой славы лишь те, кто ее приумножает, и помогают избавляться от болезни те, кто лечит старые раны и их последствия, а не сыплет на них соль. Страшно представить себе, что было бы, если бы народы взялись сводить между собой исторические счеты. Предки монголов захватили когда-то Русь и Среднюю Азию, не говоря уже о множестве других земель — от Китая до Ирана, пытались овладеть Египтом. Что ж, потребовать за это ответа с потомков? Польские войска захватывали Москву в начале XVII века, французские — в начале XIX века, четырнадцать держав поддерживали белых в гражданскую войну и т. д. Прибалтику в течение долгих веков рвали на части Датское, Шведское и Польское королевства, германские государства, Российская империя.
Да ведь ясно же, что не народы завоевывают другие народы. Это делают ханства и каганаты, царства и королевства, империи — словом, агрессивные государства.
Гордясь своими предками и сочувствуя им, не надо хулить чужих предков и обделять сочувствием их потомков. Изобретатель парохода Роберт Фультон покинул Францию вопреки распространенной легенде не потому, что его изобретение якобы не поддержала Парижская академия, а Наполеон пожалел денег на помощь изобретателю. На самом деле академия отнеслась к детищу Фультона с интересом и одобрением. Но Фультон ясно увидел, что генерал Бонапарт, становящийся самодержцем, не благодетель человечества, но принадлежит к тому же ряду чудовищ, что Аттила и Тамерлан. Не будем же восхищаться такими Аттилами только за то, что они формально принадлежат к одному с нами народу. Мы умеем радоваться «чужим»
Можно выделить три уровня негативного в национальном самосознании. Первый — ограниченность, замкнутость, связанные с нежеланием выходить в контактах за пределы круга людей, принадлежащих к своему этносу; уже на этом уровне нередко появляются и национальные предубеждения. Следующий уровень — этноэгоизм, выражающийся в стремлении обеспечить преимущества собственному народу за счет других. Третий уровень — уже нациофобизм, т. е. прямая враждебность другим, «чужим» народам.
С национализмом надо бороться не только тогда, когда он выводит на улицы толпы погромщиков. «Бытовые» формы его заражают детские души, а замаскированные (и не очень) всплески на страницах печати отравляют атмосферу, в которой все мы живем. Можно, конечно, делать вид, будто ничего особенного не происходит, пока дело не дойдет до нового Сумгаита. Но закрывать глаза на факты — вещь, чреватая многими опасностями. Мы понимаем, почему поэт Андрей Вознесенский так встревожился, когда в 1987 году не состоялись чтения памяти русского писателя Константина Симонова на Буйницком поле, что лежит в Белоруссии неподалеку от Могилева. На том поле, где, по завещанию Симонова, был развеян его прах — в память о тяжелом бое, в котором тот участвовал здесь в 1941 году. Андрей Вознесенский с горечью спрашивал писателей Белоруссии, как могло случиться, что эти чтения отменили?
В свое время В.Г. Белинский писал: «Бедна та народность, которая трепещет за свою самостоятельность при всяком соприкосновении с другою народностью! Наши самозваные патриоты не видят, в простоте ума и сердца своего, что, беспрестанно боясь за русскую национальность, они тем самым жестоко оскорбляют ее».
Как видно уже из этих слов, не впервые в российской истории появляются подобные «борцы за национальность».
Нельзя простить преступников — погромщиков, убийц, насильников. Но народу-соседу надо уметь прощать старые обиды. Если по ходу истории вести счет давним и недавним столкновениям, ничего не забывать и ничему не учиться, хорошего будет мало. Это относится не только к армянам и азербайджанцам. Махатма Ганди, великий индийский мудрец, как-то сказал, что нации — как люди, и умение прощать свойственно только сильным. Народам надо уметь быть действительно сильными!
Выбору национализма как жизненной позиции способствует, по крайней мере для части граждан любой национальности, то, что тут как будто и выбирать не надо: к той или другой национальности человек принадлежит с детства, говорит на ее языке, ощущает себя ее частью. А вот чтобы принять другие политические убеждения, понять, что ты не только немец, русский, японец, еврей, латыш, француз, аргентинец, но и сознательный коммунист (или социалист, либерал, консерватор), надо изучить и принять определенную идеологию. Не для всех это оказывается просто, тут нужны и интеллект, и высота нравственного чувства. Национализм же в очень большой мере обращается к подсознанию, инстинктам — и, как свидетельствует история, поощряет в конце концов худшие из них.
Казахский писатель Ануар Алимжанов, выступая на «круглом столе» журнала «Дружба народов», заметил, что Казахстан в каком-то смысле Советский Союз в миниатюре. «У нас есть „греческая проблема“, — продолжал он, — у нас „немецкая проблема“, у нас „уйгурская проблема“, „дунганская проблема“, „курдская проблема“, „турецкая проблема“».
Некоторыми из этих проблем мы прямо обязаны Сталину с его насильственными переселениями народов; другие, вероятно, могли возникнуть и помимо его наследия, хотя оно, безусловно, усугубило их. Однако не забудем: национальные проблемы возникают не потому, что есть нации, а потому, что нарушается справедливость в межнациональных отношениях. Конечно, именно в таких вопросах взгляды на то, что есть национальная справедливость в каждом данном случае, могут не совпадать. Надо уметь находить компромиссные решения, чтобы не было торжествующих и униженных, выигравших и проигравших — тут народам, составляющим их людям, дорого обходятся не только поражения, но и полные «победы». «Тому в истории мы тьму примеров слышим».