Психология свободы
Шрифт:
И стоит добавить, что верхнеярусная психоструктура составляется и притязаниями на возжелания – помимо притязаний на собственности. Это второстепенный слой притязаний.
Притязание на возжелание – это как бы пока выхолощенное возжелание. Оболочка от оного, так сказать. Это если описывать – и сравнивать – с некой долей образности.
Можно добавить, что в порядке возжелания – ты уж'e желаешь, в смысле что возбудил и поддерживаешь
Но всякий специальный интерес – надуманность в какой-то степени, к коей предрасполагает всё тот же избыток психосилы: ей надо куда-то деться! Итак, имеем надуманность, или сказать – искусственность, – как относимость к особому интересу! В смысле интереса специального, и тем конкретного. Не фонового первичного, то есть, а надставленного над оным локального.
Другими словами, всё локально интересное – по самому большому счёту неинтересно! (Ну, всегда можно заст'aвить его найтись неинтересным.) И интересно лишь потому (несмотря на такую неинтересность!), что тебе – с твоей направленной на жизнь силой – деваться некуда. Кроме как на что-либо среди прочего, в принципе пригодное к увязыванию его с каким-либо (по смыслу) интересом.
Что всё это значит? Да то просто, что понятие "интерес" – имманентно увязано с понятием "игра". Читай: с понятием "условность"! Поскольку прямая цель-то – лишь употребить психосилу, всё же остальное при том – непрямая целеполагаемость, а непрямое не может не быть неусловным – хоть в какой-то степени.
В общем, что происходит из-за интереса, то как раз игра – хоть каким-то боком! И вот тут – спорт как игра. Ну, спортивные игры и соревновательные достигания, сущность коих – сделать чтоб было, при том что может и не быть. Такое как раз интересно! Ну, представляется всем достойным – увязываемости с ним интереса. В силу являемости собой преодоления.
И если жизнь – в наипервичном отношении – идёт на базе интереса, то тем самым может быть идентифицирована как "игра". Какою бы серьёзной (читай: не игровой!) штукой ни казалась! Такое прозрение бывает неожиданным – для многих.
Достигание без дополнительных помех – наислабейшая форма преодоления. Мы это к тому, что у всякого достигания есть имманентные помехи. Которые-то, собственно, и делают его преодолением.
Итак, спортивная или какая иная игра, – как поле для испытывания, одно из возможных! Превращающаяся, начавшись, в поле испытываний. Только что испытывания там – условленные! В смысле того, что то или иное испытывание значение имеет потому только, что оно назн'aчено имеющим значение. Искусственно задано таковым, тем выступая заданностью игровых правил.
5. И далее. Испытывать можно только внешнее. Что-либо из него. Себя испытывать нам не дано. Собою, в
То есть что? Всё чему в жизни ты – как имеющая её субъектность – сумел противопоставиться, тут же попадает в поле объектов твоего возможного испытывания. Являющееся бесконечным множеством ненулевой мощности, если выражаться понятиями из математической теории множеств. Попадает, и это значит, что базовое психопонятие испытывания – фактически увязано с обобщительным психопонятием внешнесть. Как раз понимающимся как всё то, чему ты, как субъектность, сумел в себе противопоставиться.
Всё в жизни, касательно чего ты сумел выделиться как субъектность, наполняет твою жизненную внешнесть. Так тоже тут можно сказать. И объект испытывания неизменно выстраивается на базе этого наполнения.
Итак, всё в суперфеномене жизни, по отношению к чему ты сумел вычлениться как субъектность, и есть внешнесть. В том числе, в ней может оказываться и то, что до этого составляло тебя как субъектность, не будучи способным из последней вычлениться.
Ты, в строгом смысле себя, это тот, который д'eйствует на момент рассмотрения. Соответственно всё, к чему можешь приложиться в том действии, есть твоя внешнесть. Будучи собой в таком означенном строгом смысле, выступаешь субъектностью. Стало быть, как субъектность в принципе не можешь быть приложен к самому себе. А лишь к тому, что только что было твоей субъектностью.
Другими словами, текущее наше действие не может быть приложенным к самому себе. В принципе не способно иметь себя в качестве своего объекта! Как только это вроде бы происходит, на поверку оказывается, что налицо распавшесть того действия – на новое текущее действие и то, что только что было им.
Итак, внешнесть – это к чему можешь приложиться в своём действии. Чему – как субъектность – сумел противопоставиться, тем самым и получая возможность прилагаться. В частности, совершая над ним действие. Если саму прилагаемость таковым не находить.
Субъектность в настоящем моменте для себя непросекаема! Всё в жизни помимо этой непросекаемости – для субъектности есть внешнесть. Где "просечь" – жаргонное словечко того смысла, что не важно как, но чтоб заметить.
Выражаться пространней, всё что не ты – в своём психоимении себя по жизни, для тебя в той жизни – внешнесть. Другими словами, что бы то ни было из жизни, просекаемое тобой как таковое, автоматически к тому наполняет собой твою внешнесть – на момент просекания. И поскольку все мы разные, то и "не ты" наши оказываются разными. Другими словами, у каждого своя внешнесть! Больше или меньше отличается от той, что у других, и к тому же постоянно у тебя "плывёт" – варьирует по смыслу, по мере времени и твоей саморазвиваемости. Или психодеградирования заместо неё.