Психология зла
Шрифт:
Новая идея – это всегда логически невероятный факт, который лишь после того, как в него поверят, разум как-то обьясняет, постфактум. Но разум еще и мешает появлению новой идеи. Когда я писал эту книгу, я старался не думать.
Я старался настроиться на свободную импровизацию и сохранять это настроение постоянно – и днем и ночью. Любая мысль, связанная с темой книги, сразу же сбивала нужный настрой. Поэтому от мысли приходилось специально избавляться.
Если в этой книге и есть какое-то напряжение мысли, то это напряжение читателя, а не автора. Автору, напротив, приходилось выдерживать нелегкое напряжение намеренного безмыслия – чтобы позволять словам свободно, без препятствий, выливаться сквозь пальцы в кнопки клавиатуры. Чтобы позволить идеям прийти. Ни одна из идей этой книги не была выдумана логическим путем – идеи ПРИХОДИЛИ. А логика использовалась только для наведения порядка в куче уже появившихся идей. Может быть, создание принципиально новой идеи с помощью разума или сознания вообще невозможно.
Мне чаще приходится писать рассказы, чем книги по психологии, и уже очень давно я обнаружил, что сюжет хорошего рассказа нельзя придумать – он должен прийти. Нужно только правильно настроиться и ждать. Создать логическим усилием самое главное, тот яркий свет, который оживит мертвую словесную ткань, совершенно невозможно.
Книга, в которой есть хотя бы крупица истины, представляется мне похожей на блестящий граненый кристалл, лежащий на черном бархате; и как бы ты ни повернулся, источник блеска остается невидим, он всегда за твоей спиной. Разум создал грани кристалла и отшлифовал их, но не он создал свет и не он создал сам кристалл. Кристалл был рожден иначе – а может быть, существовал всегда.
Напомню известную поговорку: "в споре рождается истина". Рождается, а не создается. Спорящие импровизируют, то есть, находятся в том самом состоянии, которое нужно для рождения идеи.
Эта книга от начала и до конца есть эксперимент подсознательного творчества. Вы сможете судить о том, насколько он удался. Начиная писать, я не знал ни одной из идей, изложенных здесь, хотя о некоторых догадывался. Большая их часть для меня оказались столь же новы, как и для вас.
Еще Пушкин, помнится, удивлялся, что его Татьяна выкинула: замуж вышла!
Работая над Онегиным, он сам не ожидал такого развития событий. Всякая книга, кроме откровенной халтуры, похожа на живой организм – она зарождается случайно и живет собственной жизнью, не всегда и не во всем подчиняясь воле автора.
Когда начинаешь книгу, имеешь множество впечатлений, которые случайным образом накладываются друг на друга, рождают случайные и в основном малоценные идеи; такие отбрасываются практически все. Этот процес движется до тех пор, пока не станет ясна, хотя бы примено, основная идея книги. С этого момента работа идет совершенно иначе.
Книга нарастает как алмаз, напыляемый на метановой горелке: достаточно маленького зародыша кристалла – нескольких правильно аранжированных мыслей и новые мысли притягиваются и присоединяются к ним из пустого пространства – и в точности повторяют и расширяют эту структуру.
Все, что мы когда-либо воспринимали, остается в памяти – все, на что мы обратили внимание, не тонет во времени, но сохраняется в «заархивированном» виде, недоступное для сознательного прочтения. Но любое впечатление из прошлого, самое крепко забытое, можно выудить за ассоциацию – она цепляет как будто крючком и остается удивляться, что еще помнишь эту вещь, событие, имя лицо или мелодию. Очень мало можно вспомнить сознательным усилием. Но, если работаешь над чем-то принципиально новым, то оформляющаяся идея цепляет ассоциацию и совместно с ней рождает новую идею, потом опять и опять. Так можно вспомнить все. Отсюда впечатление что кто-то или что-то помогает, ощущение посторонней силы, или даже потустороннего влияния.
Возвращение забытого и появление идеи происходит само собою, без усилия – отсюда ощущение легкости. Усилия только мешают, а в лучшем случае бесполезны – отсюда ощущение независимости от создателя – чувство того, что кто-то диктует мысли.
Поэтому изобретаются и будут изобретаться всякие «Сверх-Я» и "Серебряные Кабели" из быстро вращающихся молекул.
7.4 ЛИЧНОСТЬ И ЗДОРОВЬЕ
До сих пор я употреблял слово «личность» как синоним понятия морального здоровья. Это не совсем точно. Морально здоровый человек – это обязательно личность, но, с другой стороны, личность может иметь значительные отклонения от идеала морального здоровья. Некоторые из этих отклонений характерны.
Одно довольно стандартное отклонение здоровой личности в том, что она слишком хорошо понимает собственную ценность и предназначение, поэтому слишком высоко ценит себя, что может расцениваться как трусость. Личность не станет вмешиваться в те дела, которые могут оказаться опасными для жизни, если эти дела для нее не принципиальны. Примитив, легко лезущий в драку или даже поножовщину, найдет личность трусливой. Вояка, рвущийся в бой, подумает так же. Зато в принципиальных вопросах личность становиться совершенно бесстрашной.
Сознание собственной ценности может быть причиной привычного эгоизма личности. Личность не станет отказываться от своих стремлений ради пользы других людей, потому что ее собственные стремления могут в принципе принести гораздо большую пользу этим же людям. Или хотя бы их потомкам. Великий человек, даже добившись славы и, следовательно, денег, может еще долго не вспоминать о голодающих родственниках, потому что и славу и деньги он расценивает как средство чтобы идти вперед к новым достижениям. Личность довольно часто не отвлекается на помощь по мелочам. Но то, что она считает мелочами, может оказаться очень важным для других.
Личность может казаться бессовестной. Совесть, это конечно компонет морального здоровья, но иногда она бывает гипертрофирована – человеку совестно делать не только действительно плохие вещи, но и хорошие. Например, совестно причинить кому-то боль, даже если это необходимо для благих целей. Совестно пристыдить кого-то или поговорить начистоту. Если же личность твердо идет к своим целям, она может казаться бессовестной, а может в чем-то и быть такой, к сожалению.
ГЛАВА 8
ДРУГИЕ ФОРМЫ ЗЛА
8.1. СПРАВЕДЛИВОСТЬ
Жизнь несправедлива: один рождается в развитой стране, другой в неразвитой, сотрясаемой войнами, переворотами и бестолковой подлостью. Один рождается больным, а другой здоровым. Один умирает в детстве, другой доживает до глубокой старости. Один выигрывает в лотерею, другой – нет, и ни с какими их личными достоинствами это не связано. Шальная пуля летит в толпу и отрывает одному кусочек уха, а другому попадает прямо в сердце. Несправедливо.
Но удивительно то внимание, которое уделяется и всегда уделялось людьми такому абстрактному понятию, как справедливость. Чтобы объяснить несправедливость жизни, выдумывались всевозможные боги, которые будут справедливо воздавать после смерти. Все кровавые бойни истории, или почти все, объявлялись справедливыми. Идея справедливости убила больше людей, чем чума и холера. Чтобы восстановить маленькую несправедливость, мы согласны понести ущерб во много раз больший возможных выгод этого деяния. Справедливость нужна нам сама по себе, независимо от ее выгодности или невыгодности. Быть справедливым так приятно, что подлейшие тираны порой позволяют себе справедливость – как вкусненький десерт.