Псоглавцы
Шрифт:
Она не требовала «майбах» и студию на Софийской. Ей хотелось, чтобы Кирюша просто стал самостоятелен. Чтобы зарабатывал хотя бы на то, что есть. Пока Вероника ушла недалеко, у Кирилла был шанс её вернуть. И тут на его почту пришло это письмо.
«Здравствуйте, Кирилл. Меня зовут Даниил Львович Лурия. Я сотрудник Континентального музейного фонда NASS (международное подразделение UNESCO, штаб-квартира Basel, Schweiz). Наш фонд организует краткосрочные экспериментальные экспедиции, в которые приглашаются люди, отобранные тестированием авторских страниц Livejournal.
Может, это была разводка. Никакого NASS из Basel в Schweiz, никакого Лурии Даниила Львовича Кирилл по Сети не отыскал. Но три тысячи долларов — нормальная зарплата за два месяца, а тут — всего-то неделя напряга. Денег вперёд не просили. И Кирилл решил узнать, в чём дело. Лурия пригласил его на ланч в ресторан «Ильдаруни» возле Рижской.
Кирилл думал, что ресторан окажется армянской дыренью в полуподвале, пропахшем маринованным луком бастурмы, но во дворе стандартной высотки он увидел двухэтажный хай-тековский пристрой с крытой верандой на втором этаже. На парковке у входа блестели совсем не дешёвые тачки. В холле с панелями из морёного дуба Кирилла встретила красивая девушка-армянка с бейджиком «Эрмине».
— Вы Кирилл Шелехов? — улыбаясь, спросила она. — Я вас провожу.
По деревянной винтовой лесенке она повела Кирилла на второй этаж, профессионально качая задом.
На веранде за одним столиком обедала пожилая армянская чета, за другим моложавый джентльмен читал «Эсквайр», и перед ним стоял высокий стакан яблочного фрэша. У балюстрады возле совсем пустого стола молча сидели два молодых человека — маленький чернявый и полноватый блондин. Эрмине провела Кирилла к этим парням и заботливо отодвинула ему стул.
— Что-то пожелаете? — спросила она.
Кирилл сел и посмотрел на парней, примеряя, кто из них Лурия.
— Нам, милая, пока только четыре эспрессо, — вдруг прозвучало за плечом у Кирилла, и Кирилл оглянулся.
Моложавый джентльмен со стаканом фрэша уверенно отодвинул четвёртый стул.
— Господа, это я вас пригласил, — сообщил он. — Будем знакомы, я Даниил Львович Лурия. Вы — Кирилл, — он кивнул Кириллу, словно слегка поклонился. — Вы — Валерий. А вы — Денис.
— Предпочитаю, когда называют Гугер, — пробурчал чернявый.
— Как будет угодно, — вежливо согласился Лурия.
Кирилл внимательно разглядывал его. Светлая рубашка Finamore, расстёгнутая на верхнюю пуговицу, часы Emporio Armani, ремень Piquadro, брюки и туфли Baldessarini. Всё итальянское, хоть и не премиум-класс, но ничего.
— Во-первых, хотелось бы узнать, как вы нас нашли, — несколько раздражённо потребовал блондинистый Валерий.
— Лиф джорнал, — просто ответил Лурия. — Я же указал в письме.
— А почему мы? Какие у вас критерии отбора?
— Наш фонд разработал тест из пятидесяти четырёх вопросов. Вы ответили так, как нам необходимо.
— Понимаете, я ни на какие анкеты не отвечал.
— И я не отвечал, — вставил Кирилл.
— Вопросы никто не задавал, — согласился Лурия, — но ответы содержались в ваших записях в ЖЖ.
— У меня там только перепосты и трындёж про игры онлайн, — сказал Гугер. — Я вообще ничего не писал.
— Значит, и этого оказалось достаточно, — терпеливо объяснил Лурия. — Наш тест несовершенный, но и нужен он отнюдь не для поиска избранного Нео, как в «Матрице».
— А что за вопросы? — не унимался Валерий.
— Самые разные. Например, купили бы вы себе такой смартфон, какой Стив Джоббс подарил Медведеву? Я могу предоставить вам список этих вопросов, но только при следующей встрече, если она состоится. И не для копирования, всё-таки это ноу-хау нашего фонда.
Кирилл вспомнил, что в своём ЖЖ он и вправду издевался по поводу нового iPhone. Но в целом ему было безразлично, как его вычислили. Главное — что предложат.
— А что у вас за фонд? — спросил теперь уже Гугер.
— Он существует с семьдесят четвёртого года при ЮНЕСКО, финансируется частными лицами, иногда выигрываем гранты на исследовательские работы. Обычно считают, что наш фонд занимается спасением памятников культуры второго-третьего эшелонов. Тех памятников, что не имеют особой ценности. Районного значения, говоря по-русски. Но это не совсем так. Спасение памятников и арт-объектов — цель номер два.
— А номер один?
Лурия задумчиво постучал по стакану полированным ногтем.
— Цель номер один совсем иная. Фонд финансирует исследования по социальному бытованию этих памятников и объектов. То есть как эти вещи изменяют жизнь общества.
— Например.
— Н-ну… — Лурия усмехнулся, глядя куда-то в сторону. — Например, дерево Бодхи. Под ним принц Гаутама достиг просветления и стал Буддой. За два с лишним века до нашей эры царь Ашока построил на месте просветления храм Махабодхи. Потом храм рухнул и полтора тысячелетия лежал под джунглями. В девятнадцатом веке его восстановил лорд Каннингэм. С тех пор вокруг храма — город Бодх-Гая размером с Можайск. Город живёт паломниками. Выдумано множество преданий и ритуалов, чтобы паломники оставляли деньги. Вот так дерево — памятник культуры — повлияло на жизнь социума. Правила жизни в Бодх-Гая — предмет наших исследований.
Официантка Эрмине принесла кофе.
— Что будете заказывать?
— Я ничего не буду, спасибо, — сказал Валерий, словно боялся, что Лурия его отравит.
— И я не буду, — сказал Кирилл. Ему не хотелось быть обязанным.
Гугер вроде не отказался бы от халявы, но теперь пришлось из солидарности. Лурия поглядел на Эрмине и виновато улыбнулся.
— А чего исследовать в городе Будды? — строптиво усомнился Валерий. — Чего в жизни этого города не понятно?
— В Бодх-Гая всё понятно, — кивнул Лурия. — Туристический бизнес. Все новые обряды придуманы для туристов, они не изменили генетику социума. Но фонд и не собирался предлагать вам поездку в Индию.