Псы над пропастью
Шрифт:
— Тем не менее. Только как бы мне устроить так, чтобы мое появление оказалось внезапным. Я, пожалуй, сейчас позвоню Тотуркулову и скажу, что меня вывезли вертолетом вместе с Людмилой Николаевной. Вертолет из другого региона, который стороной обошел полосу тумана. Скажем, буду звонить ему уже из Пятигорска. Какие, товарищ подполковник, могут быть последствия после такого звонка? Может это сработать?
— О последствиях я говорить не могу. Как не могу предложить тебе попросить Тотуркулова рассказать всем эту новость. Мы до сих пор не выяснили, кто из находящихся сейчас на турбазе является «кротом» и поддерживает связь с Батырби Харуновым. Если это Тотуркулов, то твоя просьба будет провалом. Если кто-то другой, не знаю я Тотуркулова, не знаю его характер, не знаю степени его болтливости и не могу предсказать, дойдет ли сообщение до Харунова… Но это в любом случае попытка. Это лучше, чем ничего. Значит, позвонишь… И что?
— И двину туда ускоренным маршем.
— В Пятигорск?
— На турбазу.
— Все равно не успеваешь.
— Но могу оказаться полезным на месте.
— Можешь. Попытайся.
— На территорию можно проникнуть, если отключить камеры наружного наблюдения. Или же можно отдать приказ старшему прапорщику Чолахову, чтобы камеры у ворот испортил или вообще бы снял…
— Это местный мент?
— Да, старший из охраны. Есть возможность?
— Пока, думаю, есть. Я сейчас сижу в антитеррористическом штабе. Передам твою просьбу по инстанции. Наверное, в последний момент следует вообще все камеры отключить. Чтобы бандиты не могли ими пользоваться.
— Это было бы идеально. Есть еще просьба.
— Гони.
— Мне нужен кто-то из местных в качестве проводника, поскольку сам я базу изучить не успел. Кто-то из работников. Нужно, чтобы он вышел куда-то в сторону начала нашего маршрута.
— Тот же Чолахов тебя устроит?
— А если он — «крот»?
— Едва ли. Он во вторую чеченскую воевал в ВДВ. На руках много бандитской крови. Сейчас всех по возможным каналам прокачивают. Старший прапорщик полиции пока выпал из списка подозреваемых.
— А кто основные? Чтобы мне быть осторожным.
— Капитан Тотуркулов, майор Хаджимырзаев и главный бухгалтер туристической базы — женщина, у которой убили бандита-сына, а где находится ее бандит-муж — вообще неизвестно. Она говорит, что он проживает в Турции. Можно допустить, что этот самый муж состоит в банде Харунова. Но это тоже не обязательно. Так ты идешь?
— Иду…
— Удачи! До связи…
— До связи, товарищ подполковник…
Глава седьмая
Старшему лейтенанту Ослябе показалось, что Людмила Николаевна даже расстроилась из-за сообщения о том, что эмир Батырби Харунов заинтересовался вовсе не ее персоной, а туристами базы, и движется в ту сторону, а вовсе не на Сарматское плато.
— Может быть, он не знает, что я здесь, и надеется застать меня на базе? — на всякий случай спросила она.
— Вам очень хочется с ним пообщаться? — задал встречный вопрос Виктор Юрьевич, пряча в карман мобильник. Он только что позвонил капитану полиции Тотуркулову и сообщил, что уже находится в Пятигорске. Вертолет только что приземлился. Операция по спасению Людмилы Николаевны успешно завершена. Саму женщину местная ФСБ сразу отправляет в Москву, а где устроят спецназовцев, пока неизвестно. Но причиной своего звонка старший лейтенант назвал сообщение об участи бандита-спасателя Мараучу Соттаева, чем слегка удивил капитана. Тотуркулов считал Мараучу совершенно безвольным и слабым человеком и не ждал от него такого поступка. И приписал это истеричности. Тем не менее сообщение о том, что вертолет, миновав полосу тумана, унес спецназовцев вместе со спасенной женщиной в Пятигорск, как показалось Ослябе, обрадовало полицейского. Только непонятно было, чему тот обрадовался: самому факту спасения женщины или удалению взвода спецназа так далеко. На этом разговор закончился.
— Я, как всякий человек, с одной стороны предпочитаю спокойную жизнь, — объяснила свое поведение Людмила Николаевна, — с другой — естественное человеческое любопытство, более того, женское любопытство, заставляет меня думать о другом. Я просто пытаюсь представить себе человека, который совершил такой трудный рейд ради того, чтобы организовать мое похищение. Если бы пытались похитить другую женщину, я не проявляла бы такого любопытства. По крайней мере, так думаю.
— Соляной столб не стал женщинам уроком? [9] — спросил Ослябя.
9
Согласно Библии, когда Господь решил покарать Содом и Гоморру, он через ангелов приказал уйти из обреченного города праведнику Лоту со всей семьей. Но Господь запретил при уходе оборачиваться. Однако жена Лота, обуреваемая любопытством, не удержалась, оглянулась и тотчас превратилась в соляной столб.
— Не стал, — согласилась Людмила Николаевна, показывая свое знание библейских сюжетов. — Такова уж женская натура.
— К сожалению, я не в состоянии удовлетворить ваше любопытство по целому ряду причин. И главная из них — отсутствие прямой связи между мной и эмиром Харуновым. Тем более я не знаю, что у него в голове делается. Но я постараюсь доставить вам, Людмила Николаевна, удовольствие от встречи с бандитами. Мы сейчас выходим к ним.
— Я слышала, вы что-то говорили о вертолете и Пятигорске.
— Я вам это говорил? — удивился старший лейтенант.
— Нет, говорили вы не мне, но я слышала.
— За свои слова я отвечу перед тем человеком, которому их адресовал. Вам я адресовал другие, за которые готов отвечать перед вами. Поэтому будем говорить только об этом. Вы готовы участвовать в стремительном марше? Как у вас со спортивной подготовкой?
— Прекрасно.
— Вы самоуверенны. В эту сторону с нами шел один из бандитов, напавших на вашу группу. Вы его видели. Он тоже считал, что у него отличная подготовка, и даже посматривал на нас свысока. А его пришлось чуть ли не нести. Но его тащили на веревке. Вас же, думаю, придется и на руках нести. Впрочем, вес у вас небольшой…
— Посмотрим… — Людмила Николаевна даже слегка обиделась на такое утверждение. — Когда выходим?
— Немедленно. Практически без остановок на отдых. До самой туристической базы. Только ближе к базе я вынужден буду дать взводу отдохнуть, чтобы вернуть ему боеспособность. Постарайтесь правильно распределить силы. Если будет трудно, скажите мне.
— Мы с группой шли сюда в течение двух суток. А там были все хорошо подготовлены…
— Вы шли не торопясь, как я понимаю. Мы добрались до места за четыре с половиной часа.
— Это невозможно.
— Это уже пройденный путь. А любой пройденный путь следует рассматривать как норму. Обратно мы будем идти, исходя из этой нормы. Вам придется поднапрячься. Если вы отдохнули после своего пребывания на скале, то будем выходить.
— Я готова.
Взвод был готов тем более…
Конечно, солдатам трудно было после подготовки к бою сразу и резко снова включиться в темповое передвижение по такому сложному горному профилю. Один настрой был, а тут резкая перемена. Но тем и отличается солдатская служба от туристической прогулки, что солдат всегда должен быть готов ко всяческого рода переменам и неожиданностям. Чтобы приучить солдат к этому, еще во время занятий со взводом Ослябя проводил специальные тренировки. Например, обещал взводу марш-бросок на двадцать километров, но через десять километров выводил взвод в поле и заставлял поле переползать, несмотря на то что оно было основательно перепахано, а накануне прошел сильнейший ливень и превратил все поле в непролазную грязь, в которую не рискнет забраться ни один трактор. Но солдаты спецназа тем и отличаются от тракторов, что не должны буксовать в грязи. И они не буксовали, легко заставляя организм переключиться на другой вид деятельности. Так все и произошло на плато. Здесь переключение требовалось особое, потому что начальный путь по прямой тропе с плато был довольно ровным и удобным для быстрого бега. То есть это было идеальное место для сокращения возможного времени прохождения всей дистанции. Солдаты, как и старший лейтенант, знали из практики, хотя никто и никогда не сумел это обосновать теоретически, что обратная дорога всегда бывает короче и преодолевается быстрее дороги до места. Может быть, так психология работала, может быть, еще что-то. Но это работало без сомнения. Тем более что Ослябя воспользовался ровной тропой и сразу задал такой темп, каким даже спортсмены на тренировках не пользуются. Солдаты держались. Строй не растягивался. Только Людмила Николаевна поддерживать этот темп не могла, хотя и старалась. Но даже сама техника бега у нее была женская. Оттопыренные кулаки говорили о том, что она никогда беговыми дисциплинами не занималась. Но в своей выносливости женщина была уверена и старалась дышать ровно. Виктор Юрьевич заметил, что Мараучу Соттаев не смог бы выдержать этот темп даже на том уровне, на котором его выдержала Людмила Николаевна. Если только пустить за спиной бандита-спасателя настоящую бешеную собаку, может быть, Бешеный пес и сумел бы тогда перегнать взвод. Других случаев Ослябя просто не видел.