Псы войны. Гексалогия

Пауллер Олег Евгеньевич

– А где полковник Буасса?

– Командующий повстанческой армией остался на базе. Связь с ним будет поддерживать капитан Волков. Сейчас они ближе знакомятся с офицерами нашей военной миссии. Как Вам они?

– Хорошие ребята! Настоящие интернационалисты, товарищ подполковник!

– Да, ну?
– скептически произнёс Петров.
– Кстати, зовите меня Александр Васильевич. В моей профессии званиям не придают особого значения...

– Хорошо, Александр Васильевич. А разве Георгий Иванович с нами не поедет? Он же советник по культурным связям. Как я понимаю и не только.

– И не только, - повторил задумчиво Петров. Он отдёрнул шторку, прикрывавшую окошко микроавтобуса, и ткнул большим пальцем через плечо.
– Вон он сейчас где!

За окошком расстилалась взлётно-посадочная полоса, по которой натужно ревя двигателями катился ИЛ-18Д. Через секунду он оторвался от земли и полетел на юго-запад, оставляя позади себя приближающийся грозовой фронт.

Когда за очередным поворотом извилистой дороги открылась Гинкала, полил тропический дождь. Город был завешен кисеей мелкого тёплого дождя, и хотя до заката было еще далеко, казалось, что наступили сумерки. Мрачные тяжёлые тучи медленно и низко плыли над холмами, оставляя на их вершинах унылые серые клочья. Время от времени раздавался сухой треск молний, которые ветвистыми зигзагами голубого пламени расчерчивали низкое небо, потом глухо гремел гром, многократно усиленный резонатором каменных трущоб. Яркие вспышки молний слепили, многократно отражаясь в окнах домов, вдоль которых спускалась в город узкая извилистая лента выщербленного асфальта. Она шла спиралью, охватывая каменную чащу, и заканчивалась у белого губернаторского дома. Рядом с шофёром сидел личный адъютант губернатора, молоденький лейтенант со щегольской щеточкой усиков. Он то и дело посматривал на дешевые контрабандные часы, но не торопил водителя. И микроавтобус, и шофер, и лейтенант, получивший адъютантскую должность при губернаторе всего две недели назад, осознавали важность возложенного на них задания. Покружив по гигантской асфальтовой спирали, микроавтобус въехал в притихший сырой город и, увеличив скорость, полетел по пустой, покрытой красной грязью улице без тротуаров, вдоль которой тянулись подслеповатые одноэтажные домишки. Глиняные стены их, когда-то белые, были забрызганы грязью из-под колес, проезжавших машин. Из огороженных двориков уже тянулись дымки жаровен: горожане встречали наступающий вечер. Наконец улица уперлась в темно-зеленые решетчатые створки ворот, от которых по обе стороны тянулась невысокая, увитая лианами стена из дикого, беленного известью камня, за ней была другая стена -- мокрые темно-зеленые кроны могучих деревьев манго. К автобусу подошёл начальник караула. Офицер был в изрядно поношенной мешковатой пятнистой форме. Давно не бритые щеки, черный берет, надвинутый на правую бровь, и автомат, закинутый за плечо, придавали ему свирепость и воинственность.

Перекинувшись парой слов с адъютантом, он что крикнул. Из караульного помещения выскочили солдаты в тёёмных от дождя куртках с закинутыми за плечи прикладом вверх карабинами, Они поспешно открыли решетчатые створки чугунных ворот, на которых красовались белые с золотые гербы провинции - слон и носорог под скрещенными винтовками.

Микроавтобус проскочил по вымощенной камнем аллее ведущему к губернаторскому дому. Он имел мезонин, белые колонны по фасаду и высокую трубу из красного кирпича. Как и требовал колониальный стиль, у крыльца стояли на белых бетонных тумбах допотопные пушки конца прошло века. Два гигантских, выше дома, слоновых клыка возвышались там, где кончалась манговая аллея, их острые концы скрещивались и поддерживали большую, раскрашенную под золото эмблему провинции. Это были лишь символы -- проволочные каркасы, обмотанные широкой брезентовой лентой, напоминавшие о тех временах, когда по лесам провинции бродили огромные стада слонов. Микроавтобус повернул вправо и остановился у бокового входа. С крыльца сбежало несколько солдат с большими красными зонтами, украшенными надписью "Кока-кола". Все они были босы, а их зеленые брюки были закатаны почти до колен. Адъютант поспешно распахнул дверь микроавтобуса и стал помогать выбираться гостям губернатора, старательно прикрывая их зонтом: дождь гулко барабанил по туго натянутому полотну. Сергей выходил последним. Когда его сопроводили до входа, он обернулся, ожидая, что щеголеватый адъютант последует за ним, но офицер лишь сдержанно кивнул и поднес руку к блестящему козырьку своей новенькой фуражки. На крыльце под навесом из гофрированного железа стоял секретарь губернатора.

– Господа, его превосходительство ждет вас, - торжественно сказал он, пропуская процессию мимо себя и обшаривая каждого её члена цепким взглядом. Сергей шагнул на каменную ступень под навес, по которому монотонной дробью рассыпался дождь.

–  Прошу, - учтиво нагнул голову секретарь, удовлетворенный осмотром гостей, которые прошли в холл, где в беспорядке стояло несколько потертых кресел и ярко пылал огонь в большом, основательно закопченном камине.

–  Его превосходительство сейчас будет.
– секретарь взялся за спинку ближайшего к камину кресла.
– Он просил его немного обождать.

Гости воспринял этот жест как предложение сесть и удобно расположились вокруг камина, стряхивая влагу с одежды. Все молчали. Откуда-то появились две девушки в белых передничках. Они осторожно вкатили столик на колесиках, уставленный разноцветными бутылками и стаканами. Остановившись возле гостей, они выжидательно посмотрели на них: что налить. Первым этим воспользовался Дерек, за ним его министры. Сергей решил не торопиться и взять то же, что и Аспид. Выбор подполковника оказался банальным: виски со льдом.

– Тоже неплохо, - подумал Сергей, заказывая себе тоже самое. Он с любопытством оглядывал помещение. Хотя ему приходилось бывать в губернаторском дворце, в этой его части Голон оказался впервые. В душном холле пахло сырым деревом и дымом. На стенах висели охотничьи трофеи: головы и рога африканских зверей. Они были покрыты пылью, а кое где изъедены молью и временем. Откуда-то вдруг полилась музыка Штрауса.

– Марш Радецкого, - нарушил тишину Петров. Дерек внимательно посмотрел на него и заулыбался. Пока звучал вальс все молчали. Как только он закончился Дерек стал о чм-то тихо переговариваться со своими товарищами, а затем завязал разговор с русскими.

–  Лондонцы ругают погоду, но не представляют, что такое один дождливый сезон. А как в СССР? Говорят, там идёт снег вместо дождя и холодно? Правда, что морозы полезны для здоровья? Один из моих коллег учился в Москве и даже ходил на лыжах! Это же здорово!

Дерек вновь неторопливо наполнил стакан.

–  Чиерс!

–  Чиерс!
– ответил Петров, поднося свой бокал к губам. Его примеру последовал Сергей.

Глава правительства в изгнании пил цедил виски медленно, полузакрыв глаза.

Через минуту тяжелая дверь красного дерева распахнулась и на пороге появились двое. Первым в холл вошел губернатор в просторной национальной одежде и в похожей на пилотку шапочке из шкуры леопарда, за ним следовал одетый с иголочки советский посол. Все поднялись с мест, отставив бокалы.

– Извините, товарищи, что мы задержались!
– громко произнёс губернатор.
– Проклятый дождь задержал нас на церемонии открытия института, построенного при братской помощи Советского Союза! Я послал за Вами машину несколько раньше, поскольку хотел познакомится поближе, но видно не судьба. Надеюсь, что Вы тут не скучали?

Откуда-то выскочил секретарь губернатора, который стал незаметно подталкивать гостей к дверям:

– Прошу Вас проходите, проходите...

Гости столпились у дверей, составив своеобразную свиту, послу и губернатору, которые направились в главный зал. Он уже был полон: на него были приглашены высшие чиновники, партийные функционеры, профсоюзные и молодёжные лидеры. На груди других были круглые значки: мотыга, скрещенная с гаечным ключом. Зал представлял собой прямоугольник, одну из длинных сторон которого составлял фасад. Его противоположная сторона представляла собой широкую баллюстраду, по бокам которой располагались встроеные книжные шкафы и двери, ведущие в подсобные помещения. Боковые стены зала были украшены богатыми коллекциями масок и оружия. В каждой из них была дверь красного дерева, подобная той через которую они зашли. Сергей взял со столика несколько канапе, бокал с шампанским и оказался у длинного деревянного стеллажа с книгами. Они все были потрепанные, зачитанные. Большая часть изданий - из Лондона, Парижа, Нью-Йорка, но были и советские. Неожиданно раздалось пение. Сергей обернулся и увидел, как хор из молоденьких девиц, совсем девочек, выстроившись на ступеньках, тянет "Подмосковные вечера". Они старательно пели по-русски, правда с сильным акцентом. Зал зааплодировал, а Сергей уселся в кресло и принялся листать одну из лежащих на столике брошюр. Она была напечатана в местной типографии, качество печати было низкое, но называлась она "Племя и демократия". Автор, скрывавшийся под псевдонимом "Буревестник", писал путанно, но искренне. Чувствовалось, что он читал кое-что из марксистской литературы и теперь старается применить свои знания при анализе местной ситуации.

– Здравствуйте!

Из-за полога вышла высокая, молодая негритянка в полувоенной форме. И сейчас же следом за нею увязались десятка полтора девушек и юношей, возбужденных, с пылающими глазами.

– Здравствуйте! Здравствуйте! Как дела, товарищ?
– говорили они по-русски, перебивая друг друга.

Голос девушки был тверд и уверен, как у опытного председателя бурных молодежных собраний, где самое сложное порой бывает установить тишину.

– Это товарищ Голон. Он приехал из Москвы, чтобы помочь нашей родине! Я его встретила на ярмарке вместе с нашим любимым губернатором. Они похвалили нашу работу...