Псы войны. Гексалогия

Пауллер Олег Евгеньевич

– Только натравливая одних на других можно здесь удержаться у власти, - дополнил шефа секретарь, поправляя на носу очки в модной оправе.
– К сожалению, классовый подход здесь не работает.

– Ну а какая кампания будет следующая?

– Борьба с космополитами, - уверенно ответил секретарь.
– Верхушка нашего общества по своим вкусам и замашкам резко отличалась от народа. Они одеваются в костюмы, сшитые из европейских тканей и европейскими портными, пьют шотландский виски, французские вина! В африканском обществе с мощными традициями равенства и взаимопомощи они насаждают мораль капиталистического мира!

– Но ведь вы потеряете значительную часть интеллигенции?

– А к чертям собачьим её, - разошлся вдруг секретарь.
– Ваша страна так сделала и выжила во враждебном окружении!

– Гм... Гм...
– Голон хотел возразить оппоненту, но губернатор опередил его. Подхватив под локоть, он заговорил прямо в ухо

– Господин советник, Вы должны понимать, что молодёжь часто увлекается радикальные решениями, но они не часта бывают верными. Вы согласны?

Вспомнив, что случилось с Лумумбой, Сергей ответил:

– Да. Я уверен, что здесь всё обойдтся без эксцессов.

– Одной из основных мер станет сокращение разрыва в оплате высших чиновников и других групп трудящихся.

– Вы лично готовы к этому, губернатор?
– в упор его спросил Голон. Его собеседник как-то смущённо вздохнул и вернул разговор в прежнее русло:

– Борьба носит крайне напряженный характер. Скажу Вам по секрету, в столице со снабжением возникли проблемы.

– Местной буржуазии при поддержке со стороны отдельных звеньев государственного аппарата удалось добиться того, что традиционная, система снабжения через магазины и лавки государственных компаний оказалась почти полностью парализованной.
– добавил секретарь.
– В этой сложной обстановке многие члены нашей партии считают, что настало время поставить торговлю под контроль трудящихся.

– Кончится тем, что ваше правительство начнёт отбирать продукты у крестьян силой или загонит на плантации. Вы хотите повторить опыт Кимбы?
– вспылил Голон.

– Этот напыщенный индюк никогда не был настоящим социалистом, - парировал секретарь.

– Да, но он следовал точно в рамках той программы которую, молодой человек, Вы только что огласили. Вы хотите, чтобы с Боганой произошло тоже самое.

– Мы недавно отбили нападение империалистов! Наша армия сильна! У нас есть ваше оружие и советники! Могучий Советский Союз нас защитит! Я знаю, его флот уже идёт в Конакри!

Голон подозрительно посмотрел на секретаря губернатора:

– Да, конечно, мы будем защищать народ Боганы, но это не значит, что мои партия и правительство будут поддерживать радикалов.

– Господин советник, предлагаю пообедать у меня в резиденции. И не отказывайтесь: гостей будет не много: мы с Вами, мэр и префект. Я хотел ещё пригласить начальника гарнизона, но он срочно выехал на границу с Зангаро. Там обнаружили какой-то вооружённый отряд...

– Но ведь там непроходимые джунгли!
– воскликнул Серегей.

– А ещё гориллы, крокодилы и племена каннибалов!
– пошутил губернатор, направляясь к своей машине. Это был "бьюик" тёмнозелёного цвета. Сергей двинулся к машине, но вдрг замешкался: яркое солнце ослепило его, когда он ступил на тротуар. Нищий-слепец, сидевший у входа на стадион, поднял голову и запричитал:

– Пенни, масса..., пенни!

– Ничего ему не давайте!
– по-русски произнёс секретарь.
– Недавно в Гинкале умер один нищий. Оказалось, что он был богатейшим человеком!

– Вы бывали в СССР?
– поинтересовался Голон, усаживаясь в бьюик.

– Да! И даже полгода учился русскому языку! Потом меня отзвали на родину...

День кло­нил­ся к ве­черу, когда обед закончился. Был час "пик". Гинкалу за­поло­няли гудки клак­со­нов, громкая речь, смех, пе­рес­тук колёс на бу­лыж­ных мос­то­вых, рев му­лов и ве­лоси­педные звонки. Лю­ди осаж­да­ли ма­лень­кие и пузатые, как пивные бо­чки, ав­то­бусы. Они стре­мились к до­маш­не­му оча­гу с одер­жи­мостью буйнопомешанных. Го­род за­поло­нил сонм гром­ких зву­ков: пе­рек­ли­ка­ющи­еся клак­со­ны, воз­бужден­ная речь, смех, ко­лес­ный пе­рес­тук на бу­лыж­ных мос­то­вых, рев му­лов и пе­рез­вон ве­лоси­педов. Сергей не рискнул соваться в эту кашу и поехал в боль­ни­цу - дар Советского правительства. Она была построена совсем недавно: в её помещениях за­пах стро­итель­ных ма­тери­алов еще не был вы­тес­нен за­пахом ле­карств. На фа­саде ле­чеб­но­го кор­пу­са ря­дом с фла­гом мо­лодой рес­публи­ки мес­тны­ми влас­тя­ми бы­ло вы­веше­но и алое по­лот­ни­ще. На скамьях тес­но си­дели выз­до­рав­ли­ва­ющие, они ку­тались, нес­мотря на жа­ру, в но­вехонь­кие бай­ко­вые ха­латы с ин­вентар­ны­ми штам­па­ми на са­мых вид­ных мес­тах. В ши­роких, нас­тежь рас­пахну­тых ок­нах вид­не­лись хо­дячие боль­ные, на­до по­лагать, при­липа­ющие к по­докон­ни­кам с ут­ра до ве­чера. Они на­поми­нали неб­режно рас­став­ленные на пол­ках бюс­ты. И те и дру­гие с ин­те­ресом рас­смат­ри­вали при­шель­ца. Советский врач, дежуривший в этот день, был взволнован посещением советника.

– Чем могу быть полезен, товарищ?
– заискивающе спросил он. От него шёл лёгкий запах алкоголя.

– Спиртиком балуетесь, товарищ доктор?
– шутливо произнёс Серегей и увидел, как наливается краской лицо собеседника.

– Что Вы, что Вы, товарищ советник, я только после операции...

– Врёт!
– подумал Сергей и попросил.
– Проводите меня в палату старшего лейтенанта эээ...

– Акимцева!
– угодливо подсказал врач.
– Сию минуту. Он уже может говорить.

Спеша за быстро шагающим доктором, Сергей уже наметил список вопросов, на которые хотел получить ответы. Их беседа затянулась, поскольку старший лейтенант почти ничего не знал об обстановке в Кларенсе накануне переворота. Зато об этом много знал кубинец, который весьма охотно обрисовал нравы и порядки, существовавшие при Кимбе. Акимцев выступил в роли переводчика.

Капитан Рамон считал, что национализация иностранной собственности и денежная реформа, подсказанные Кимбе в советском посольстве, сильно ударила по интересам местной элиты, которая в массовом порядке сбежала за рубеж. Те же, кто остались вместе с президентом стали грабить страну. Когда их ловили за руку, то обвиняли в контрреволюционной деятельности и шпионаже.

– Вы имеете ввиду заговор Бобби?

– Да не было никакого заговора, обычное воровство!

– Спасибо, товарищи, мне пора ехать...

Голон вернулся на базу и сразу направился к коменданту. Лунёв ещё сидел в своем кабинете, что-то вычерчивая на карте. Свет настольной лампы высветил небольшие залысины и сеть морщин на лице майора. Было очевидно, что ему уже далеко за сорок.

– Наверное, ему недолго осталось до пенсии, - подумал Сергей и осторожно постучал.

– Входите!