Псы войны. Гексалогия
Шрифт:
– Ты видишь, что тут творится,- огорчённо произнёс Шеннон.
– Я могу тебе дать только Азата и его парнишку. Как видишь, сам я с похорон уйти не смогу.
– Хорошо, сайя. Я сам справлюсь...
Когда Бомоко ушёл, Шеннон почувствовал себя нехорошо. Как и в прошлый раз всё поплыло у него перед глазами.
– Что с Вами, Карло?
– произнесла Изабо. Я Вам сейчас помогу. Она подала наёмнику калебас с какой-то тягучей сладкой жидкостью. Он её пил, пил, пил и не мог оторваться до тех пор, пока она не закончилась.
– Что это?
– спросил он женщину.
– Мёд диких пчёл с тодди. Очень помогает, - деловито произнесла она, заглядывая ему в лицо. Ему вдруг захотелось притянуть и поцеловать эту женщину, но она ловко вывернулась из протянутых к ней рук и, облизав губы, как ни в чём не бывало села рядом. Шеннон решил не повторять попытку. Он слушал мерный рокот тамтама, что-то ел, что-то пил, обменивался репликами с соседями. В какой-то момент он обнаружил, что мерно качается в такт с ударами барабана. Захотелось пить, он оглянулся в поисках какого-нибудь сосуда. Чьи-то ловкие руки подали калебас. Он немного отхлебнул: в нём оказалась холодная чистая вода.
– Как это во время, - подумал он. Повернувшись, чтобы поблагодарить, он наткнулся на хитрый взгляд Беллы.
– Я знала, что ты этого захочешь,- прошептала она. Её длинные губы на мгновение сложились в ровный круг, за которым блестели маленькие острые зубки.
Шеннон вновь потянулся к ней. В этот раз она не отстранилась...
Кот проснулся в своей палатке и понял, что лежит совершенно обнажённый. Рядом никого не было. Где-то глухо продолжали звучать удары тамтама и доносится шум туземного праздника. Он повёл руками и нащупал фонарик. Так и есть: его куртка и брюки были аккуратно были сложены у входа. Рядом лежали кобура, ремень и ботинки. Он посмотрел на часы -- было без четверти двенадцать.
– Странно,- произнёс он вслух.
– Выходит я здесь всего часа три, а чувствую будто спал всю ночь.
Он натянул на себя одежду и вылез из палатки. У входа в лагерь дежурил Азат.
– Как дела?
– Вы же видели, как мы пришли, сайя? Неужели не помните?
– Нет.
– Странно, сайя. Вы приказали мне встать на часы, лично осмотрели раненых и положили в палатке белой госпожи...
– А где она?
– Она уложила Вас спать, а сама ушла на праздник! С нею пошли Бомоко, Филх и Рольт.
– Когда они ушли?
– Не знаю, сайя. У меня нет часов. Луна была примерно вот там.
Шеннон сориентировался. Выходило, что с момента ухода Беатрис прошло не больше полутора-двух часов.
– Что же она творит?
– произнёс вслух наёмник.
– Кто, сайя?
– переспросил Азат.
– Неважно. Я пойду поищу наших. Когда вернёмся, сменю тебя на посту.
– Да, сайя.
От склада к площади, где всё ещё бушевал туземный обряд, имелся прямой проход между хижинами. Именно по нему вчера ночью убегали "пантеры" нарвавшиеся на растяжку. Поэтому Шеннон быстро дошёл до места и уселся на своём прежнем месте. Он внимательно оглядывал окружающих, но ни Изабо, ни "коммандос", ни Бомоко не увидел. К нему подсел Борот и спросил:
– Где Ваш амулет, бвана Шеннон?
– Какой?
– Тот, что вечером был у тебя на руке...
– А,- отмахнулся наёмник.
– Не знаю. Слетел где-то. Может в палатке...
– Если его сняли, то берегитесь! Вы умрёте до новой луны.
– Это почему же?
– Он оберегал от злых духов, что живут в твоём теле, бвана Шеннон. Теперь они вырвутся наружу. Чем быстрее наденешь этот амулет, тем меньше у них шансов съесть Вас.
– Они всё равно меня едят, и я это знаю,- хотел ответить Шеннон, но смолчал. Он потянулся к лежащему неподалёку калебасу и припал к нему губами. В нём оказалось помбе: густое, тягучее, с противным запахом. Несмотря на отвратительный вкус, наёмник делал вид, что пьёт. Шеннон чувствал, что знахарь смотрит на него и ждёт ответа. Ему не хотелось, обсуждать эту тему с каким-то колдуном, и он продолжал глотать вязкую вонючую жидкость, только по недоразумению именуемую пивом. Так прошло ещё два часа, праздник постепенно угасал, хотя попойка кое-где продолжалась. Прихватив с собой какой-то сосуд с тодди, Шеннон пошёл в свой лагерь. Он был совершено трезв. На посту по-прежнему стоял Азат.
– Как дела?
– спросил его кот.
– Все давно уже в лагере, сайя. Спят.
– - И белая женщина?
Азат кивнул.
– Она пошла в Вашу палатку, сайя.
– Зачем?
– произнёс Шеннон.
– У неё же своя?
Азат выпучил глаза:
– Вы же туда положили раненых!
– Да? Не помню.
– Я лично Вам помогал их укладывать.
– Ладно Иди спать, а я покараулю, - произнёс Шеннон. Он протянул тодди караульному.
– На, возьми. Можешь немного выпить. Остальное дай раненым.
– Слушаюсь, сайя, - в голосе солдата проскользнула нотка удивления: во время боевых действий им было строго настрого употреблять спиртное...
– Иди, иди, - ухмыльнулся Шеннон.
Когда караульный скрылся за дверями склада, он стал размышлять о странном отсутствии Изабеллы и его солдат. В голову ему лезли разные мысли. После долгих раздумий, он пришёл к тому же выводу, к какому в подобной ситуации придёт большинство мужчин: "Вот сучка!"
7. ДОЛГАЯ ДОРОГА В КЛАРЕНС
Субботний день в Кларенсе начинался как обычно. Торговки с самого утра расселись в своих лавках, стараясь перехватить бредущих на базар крестьян. Горожане и немногочисленные белые пили кофе в кафе и ресторанах, обмениваясь новостями и строя прогнозы о результатах сегодняшнего голосования. Мало кто сомневался в его исходе и кандидатуре будущего главы государства. Тем не менее, местные сплетники делали различные, самые невероятные предположения. Многие слухи рождались и тут же умирали, другие ширились , охватывая расходясь кругами. Всё внимание общественности сегодня было приковано к зданию парламента, где согласно Конституции выборщики должны были избрать двенадцать депутатов парламента. Ещё трех депутатов назначал муниципалитет Кларенса из числа выборщиков. После этого должно было немедленно состоятся первое заседание парламента, на котором избирался спикера. Только после этого по специальной процедуре проходили выборы президента Республики. В своё время колониальные власти создали довольно сложную избирательную систему, целью которой было как-то нивелировать численное преобладание винду. Несмотря на это Кимба легко победил на первых и последних выборах, проведённых по этой системе. Совет Национального Спасения, стремясь к скорейшей легитимизации своей власти, не рискнул менять Конституцию и, как следствие, избирательную систему. Этого же мнения придерживались члены Госсовета, выполнявшие в последние полтора месяца функции исполнительной власти. В десять часов утра они собрались в резиденции Окойе. Доктор был собран и уверен в успехе:
– Коллеги, соратники, друзья!
– произнёс он.
– Через несколько часов наше правительство приобретёт новый юридический статус: из революционеров-узурпаторов мы превратимся в КОНСТИТУЦИОННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО ЗАНГАРО. В связи с этим всем нам предстоит большая работа. Я полностью рассчитываю на Вашу поддержку и дружбу, но ожидаю от всех вас того же. Ваши заслуги перед Зангаро велики, но нельзя останавливаться на достигнутом. Я пока ещё не распределил портфели в будущем правительстве, но, заверяю всех вас, никто не будет обойдён назначением. Скажу честно, многое будет зависеть от того, как пройдёт голосование выборщиков. Я очень надеюсь, что никаких неожиданностей не произойдёт!