Псы войны. Гексалогия
Шрифт:
– Да, вроде как банкет. Впервые за полтора месяца. Так что мне надо быть на высоте...
– Понимаю, - проследив взглядом за хозяином отеля Алекс попрощался с поляком и вышел на улицу.
На следующее утро его агентство было единственным, которое опубликовала речь доктора Окойе во время стихийного митинга у его резиденции. По мнению автора, она содержала краткую программу экономического прогресса, социального и культурного развития Зангаро. Окойе с гордостью отметил достижения страны в области демократии и прогресса за семь недель. Однако, как явствовало из выступления, эти успехи были достигнуты в труднейших условиях. Президент не скрывал возмущения поведением демократических держав, не замечавших преступлений Кимбы и его подручных. Бывшие колониальные державы, используя свое положение на мировом рынке тропических продуктов, буквально обескровливали экономику стран Тропической Африки. Доктор Окойе подчеркнул, что за три года с момента получения независимости не было такого африканского сельскохозяйственного продукта, который бы не пережил серьезнейших трудностей. Причина этого - анархия или хаос, царящие на мировом рынке тропических продуктов. В качестве примера Окойе рассказал о какао. Так, в 1965 году были моменты, когда продажная цена какао-бобов не покрывала даже расходов по их перевозке. За пять лет Потери Зангаро от падения цен только на какао-бобы превзошли вдвое объем всей поступившей из-за рубежа помощи. Но, как образно сказал президент, не для всех отощали коровы. Импортеры получают громадные прибыли. Из речи нового президента следовало, что он разочарован подходом Запада к проблемам его страны, причем это разочарование было столь сильным, что он счел необходимым высказать свое мнение собравшемуся перед его дворцом народу. Этот репортаж был опубликован сначала в "Монд, а потом перепечатан рядом других европейских изданий. Его появление произвело эффект разорвавшейся бомбы среди разноязыкой журналистской братии Кларенса. Как же так! Они спокойно попивали пиво и виски в "Индепенденсе", а всего в десяти минутах ходьбы от них протекал митинг. Откровения нового президента Зангаро стали неожиданностью и для дипломатов и специалистов ООН, не подозревавших, что положение в стране столь серьезно. Пропагандистская машина Кимбы за яркими лозунгами тщательно скрывала, насколько губительно сказались на экономике страны некомпетентность и коррумпированность руководства. Уже утром на столе у Кати Брегмы оказалось три или четыре запроса от иностранных представительств. Число их к концу дня обещало возрасти. Доктор Окойе со времён Биафры дорожил сохранением наилучших отношений с Францией, с Западом, поэтому он срочно вызвал Синка и Дусона, поручив им провести пресс-конференцию.
– Я сейчас направляюсь в бараки, чтобы принять присягу у жандармерии, а Вы пока подготовьте коммюнике в рамках моей вчерашней импровизации. Основные тезисы вам передаст Кати...
– Да, господин президент! Хорошо, господин президент!
– в лад ответили Синк и Дусон.
– В конце парада Генри сообщит о Вашей пресс-конференции. Думаю, что назначим её на час дня, - с этими словами президент в спустился в сопровождении адъютанта по дворцовой лестнице и сел в "лендровер".
Церемония принесения присяги и торжественный парад прошли без особых происшествий: солдаты ровно стояли в строю, дружно тянули ногу во время торжественного марша, чётко отвечали на приветствия и читали присягу. Это было большой заслугой вахмистра Эллеона и обоих инструкторов. Солдат удалось собрать очень немного -- чуть больше полутора сотен. Для того, чтобы обеспечить массовость, коменданту Бевэ пришлось собрать всех свободных от караульных обязанностей, отменить все отпуска и увольнения. Доктор Хааг предпринял нечеловеческие усилия, чтобы поставить на ноги всех выздоравливающих. Не меньшая нагрузка выпала на долю квартирмейстера Дженсена и интенданта Куому, которым надо было обеспечить единообразие униформы и вооружения. В результате непрестанной работы удалось вывести на плац около сотни жандармов и полицейских. Ещё полсотни составили старшеклассники трёх школ Кларенса, в которых ввели курс начальной военной подготовки. Малочисленность контингента позволила разделить процесс принятие присяги в несколько этапов: сначала её приносили линейные жандармы, затем -- рота оперативного реагирования, а затем полицейские. Кульминацией церемонии стала присяга кадетов, после которой доктор Окойе и комендант лагеря Бевэ лично вручили оружие. Вслед за короткой, энергичной речью президента участники продефилировали перед его "лендровером, после чего были разведены по баракам. Тем временем президент в сопровождении старших офицеров направился в церковь на торжественную мессу, которую служил отец Алоиз, а журналисты устремились в отель на пресс-конференцию. Она состоялась в холле отеля "Индепенденс". Официальное заявление делал Синк:
– Глава нашего государства видит смысл своей политической деятельности в сплочении различных этнических групп в единую нацию. На какой основе? Вокруг программы быстрого экономического, а также социального прогресса. Но близорукая позиция Запада на протяжении трёх лет не замечала нарушений прав человека в нашей стране...
Затем эстафету перехватил Дусон:
– Международные программы помощи фактически поддерживали кровожадного диктатора. Таким образом, их использование поставило под сомнение перспективы дальнейшего развития, а значит, и задачи государства в национальной области. Если наша экономика и дальше будет обречена на застой, то отношения между бакайя и винду ухудшатся, а это приведёт к новой Биафре...
Журналисты и иностранные наблюдатели, собравшиеся в фойе очень вяло отреагировали на правительственное коммюнике: заканчивалось торжественное богослужение, после чего новый президент должен был проследовать в здание парламента, чтобы обменяться клятвами с депутатским корпусом. Мартин Торп тоже присутствовал на пресс-конференции и сделал из неё свой вывод: новый президент будет сотрудничать с "Бормаком" или любой другой корпорацией, которая предложит убедительную инвестиционную программу. Для бизнесмена оставался не ясным только один вопрос: сколько денег захочет доктор Окойе получать на свой личный счёт.
Процедура принесения президентом и парламентом взаимной присяги была обусловлена регламентом, утверждённым ещё колониальными властями. Она заняла почти полтора часа, после чего спикер парламента объявил, что новый глава государства полностью вступил в свои права. Нарушая традицию, доктор Окойе сразу объявил о составе Верховного Суда и своего кабинета. Многие из названных лиц оказались более или менее известны. Это были прежние члены Госсовета : Лоримар, Синк и Дусон, которые получили, соответственно, посты генерального прокурора, министров внешних связей и благосостояния, внутренние дела были поручены Пренку, а руководство национальной безопасностью -- Хорасу. Пост министра финансов Окойе оставил за собой. Более интересным оказался состав Верховного Суда, в который президент предложил включить форона Кауну, мэтра Боваля и ... мадемуазель Шинру. Все эти назначения должны были быть утверждены парламентом на очередном заседании, а пока лица, назначенные президентом, могли приступить к выполнению своих обязанностей. Всё это время Алекс находился в свите Окойе. Он сделал несколько снимков парада, а затем последовал в церковь в надежде ухватить что-нибудь интересное. На пресс-конференцию он идти даже не собирался, считая, что ничего нового там не скажут. Заседание парламента и процедура принятия присяги его не вдохновила. По форме она напоминала больше принесение средневековый оммаж и, естественно, выглядела неким анахронизмом на фоне микрофонов, кинокамер и фотоаппаратов. Он уже подумывал, что надо будет написать какой-нибудь едкий очерк про негров в белых париках и попугаистых мантиях, но потом передумал: на освещение этой темы всегда найдётся какой-нибудь "мастер пера". Алекса немного позабавила реакция на анонс состава нового правительства Зангаро. Особенно прикольно вёл себя Робер Кауна в хлам проигравший выборы. Он, по-видимому, никак не ожидал, что доктор даст ему столь почётную и выгодную синекуру. Чёрное лицо будущего верховного судьи Зангаро так и сияло от радости. Изумление вызвали и другие кандидатуры. Скромный учитель, и юрист-недоучка! Это должно вызвать шок у традиционной элиты! Хотя, по здравом размышлении, Алекс решил, что эти назначения не так уж и плохи. Боваль всегда был толковым составителем контрактов, а мадемуазель Шинру развита не по годам и весьма неплохо выглядит, насколько уместно это сравнение для негритянки из племени винду...
После заседания парламента Алекс вернулся в "Индепенденс", где был встречен завистливыми взглядами своих коллег. Многие из них попытались восстановить с ним отношения в расчёте поживиться ещё какой-нибудь информацией. Став в этот вечер центром внимания, Алекс решил прокомментировать состав правительства.
– Это только на первый взгляд кажется, что доктору удалось решить кадровые вопросы, - начал он профессорским тоном.
– Часть лиц в составе его кабинета занимают выборные посты в мэрии и парламенте. Кто займёт их места? В Конституции Зангаро это не расписано....
– Но он же может внести поправки?
– задал вопрос корреспондент "Нью-Йорк Таймс".
– Это нормальная практика в демократической стране.
– верно. Но как он сможет укомплектовать кабинет и Верховный Суд?
– Могут же министры исправлять свои обязанности де-факто, как это делается у нас,- высказал предположение репортёр "Фигаро".
– Возможно, возможно, -загадочным тоном произнёс Алекс. Увидев входящего в холл папашу Вилька, он решил не брать на себя риск неправильного прогноза и перенёс внимание коллег на поляка.
– Но давайте послушаем мнение мсье Борлика. Он ведь здесь старожил! Кстати это он мне рассказал о вчерашнем митинге...
– Мсье Борлик! Мсье Борлик!
– кинулись к жертве журналисты.
– Что Вы думаете о новом правительстве Зангаро? Расскажите о Вашей жизни здесь! Как Вам удалось пережить режим Кимбы?
Папаша Вильк сначала растерялся от такого внимания со стороны прессы. Это было для него очень странно тем более, что до этого его иностранные журналисты не баловали своим вниманием.
– Что, что я думаю о нынешнем правительстве? Конституции?
– переспросил он.
– Доктор Окойе сделал правильный выбор! Я знаю почти всех из них! Хотите расскажу?
Через некоторое время папаша Вильк освоился и после рассказа о своих друзьях-министрах стал разглагольствовать на все возможные темы. На следующее утро международная пресса оказалась заполнена не столько описанием инаугурации президента Окойе и анализом кабинета, сколько описаниями флоры и фауны Зангаро, диких племенах и каннибалах, обычаях и суевериях. Наиболее был популярен сюжет, посвящённый суеверию речных бакайя, что горные гориллы -- это люди, скрывающиеся от сборщиков налогов и поэтому на них нельзя охотиться.
Пока папаша Вильк нёс всякий бред, Алекс сидел у стойки бара и очередную порцию потягивал розового джина. Вдруг к нему подсел один из членов британской торговой миссии:
– Можно?
– спросил он.
– Валяйте,- равнодушно произнёс Алекс. Этот незнакомец ему давно примелькался: довольно часто он видел его с Генри Бенъярдом, что было достаточно странно: лучшим коммерсантом в Кларенсе считался папаша Вильк.
– Позвольте представиться, Крейг, Крейг Смелли, - произнёс незнакомец.