Псы войны. Гексалогия
Шрифт:
– А зачем? Насколько я знаю, он действует в наших интересах!
– Действительно, - хлопнул себя по лбу Алекс.
– Как я сразу не догадался! Это же он инициировал реституцию иностранной собственности после переворота.
– Вот как?
– Да. Он главный инициатор этого решения. Лично свидетельствую!
– Значит, менять проект соглашения без его ведома никто не будет?
– Конечно, нет! Что касается остального, - Алекс изобразил на своём лице мыслительный процесс.- Насколько я понимаю Окойе, он после утверждения состава правительства и Верховного Суда назначит на вакантные места в мэрии и парламенте своих ставленников.
– Усилит свои позиции?
– Точно. Только это будет немного позже...
– Позже чего?
– Международного признания нового правительства Зангаро. После сегодняшнего представления это займёт всего пару-тройку недель.
– Полностью с Вами согласен, Алекс,- Смелли пригубил свой джин и , казалось, расслабился.
– Знаете, Крейг, я три года кряду останавливаюсь в Кларенсе в одном месте. Этот дом находится на краю крутой террасы. Её когда-то давно сложили из песчаника рабы. Когда я смотрю в своё окно, в него ослепительно неохватно, без обозначения берега, сразу рвётся Атлантический Океан. Представляете?
Смелли смотрел на журналиста с едкой ухмылкой, всем своим видом показывая: "Заливай, заливай, наёмный писака!" Не обращая на это внимание Алекс продолжал:
– Представляете, Крейг, только океан, живая вода, ничего иного ни слева, ни справа. Стоит только ощутить эту неохватность понимаешь всю ирреальность нашего бытия, получаешь как-бы новый настрой чувстс!
– Ну, Вы прямо Камю, какой-то, - пробормотал британец.
– Сейчас в конце августа есть время, когда солнце проходит на закат где-то как раз за небольшим рифом - навалом базальтовых глыб, облюбованных шумной колонией птиц. Чем прозрачнее воздух, тем ярче диск заходящего солнца. На его фоне силуэт этого островка, как бы впаянного в море, становится всё черней и загадочней
– Да, закаты здесь восхитительны,- подтвердил Смелли, увлёкшись рассказом журналиста.
– Вы тоже заметили, правда? Мне тоже так кажется! Они сродни, наверное, тем картинам, которые можно наблюдать лишь в космосе. Да и что тот космос? Самое бесценное, в то же время самое пронзительно доступное, чего мы порой как бы и не замечаем в его естественности! Не правда ли, Крейг?
Шпион недоуменно пожал плечами, потеряв мысль, а Алекс продолжил, картинно взмахнув рукой: - Смотрите, вон он, там, за той блестящей красной дорожкой, что пролегла по тихой глади океана к сверкающей слитности птичьего островка и солнца...
Крейг невольно повёл головой в ту сторону, куда указывал журналист. Там не было ничего кроме красной ковровой дорожки, ведущей в номера. Наступил черёд Алекса атаковать. Он резко сменил тон и жёстко произнёс:
– Вот что. Крейг!
– Да?
– Смелли мотал головой, будто прогоняя какое-то наваждение...
– Я Вам дал расклад по местным финансистам, так?
– Так!
– Я Вам помог?
– Да!
– Тогда с Вас ещё один розовый джин и копию договора. Конечно, без секретных приложений ...
Смелли заказал новую порцию джина, пододвинул её к Алексу и спросил:
– А если я не дам информации или предоставлю липу?
– Тогда британская пресса начнёт задавать вопросы о деятельности нашей разведки в Африке. Я почему-то уверен, что Ваша фамилия обязательно всплывёт. Только, конечно, не в связи с Зангаро, а скорее -- Родезией или Кенией, а может ... Нигерией.
Смелли поморщился и произнёс:
– Вы потрясающий наглец, Алекс!
– Извините, Крейг, у меня - профессиональная деформация личности, - нагло усмехнулся журналист.
– Так сказать, издержки профессии, впрочем, как и у Вас...
– Хорошо, - прожевал слова Смелли, - вы получите копию договора в день нашего отлёта. Ничего там секретного нет...
– Когда Вы валите от сюда?
– Если завтра всё сделаем, то вторник утром. Учтите, текст соглашения опубликуют, как только мистер Гуль прибудет в Лондон.
– Значит, дальше Луиса Вы не летите?
– Смелли неопределённо повёл плечами, а Алекс продолжил.
– Не расстраивайтесь так, Крейг! В сущности мы с Вами воюем по разные стороны: Вы хотите всё делать тайным, я явным. Из оружия у меня только шариковая ручка, а вас к ней есть ещё и пистолет...
– Никто Вам не запрещает приобрести себе такой же,- обиженно произнёс разведчик.
– Да. Тогда это нас уравняет...
– Спокойной ночи, Алекс, - Смелли поднялся с места и направился к выходу из бара по красной ковровой дорожке, которую он совсем недавно принял за отражение солнца на поверхности океана. Тут Алексу стало ясно, что этот разговор шпиону не очень приятен.
– Удачного дня,- крикнул ему журналист вдогонку. Он был очень доволен: послезавтра у него на руках будет ещё одна сенсация, а значит - приличный гонорар от европейского заказчика. Алекс допил свой джин и оглянулся в поисках собеседника. Тут он увидел Гомеза, подходящего к стойке бара.
– Ну что старина, отстрелялся?
– Точно подмечено!
– Давай дерябнем по одной, я -- угощаю!
– Согласен. Тем более, что с тебя причитается, ведь это я тебе обмолвился о вчерашнем банкете.
– Да, но тыне знал про митинг...
– Никто не знал!
– Ты что, хотел просочиться на банкет?
– Да!
– И как?
– Не тут-то было. Как только прожекторы погасли к зданию со всех сторон стали съезжаться вожди, депутаты, советники! Все стремились проникнуть внутрь с поводом и без повода. Понятное дело, что я со своей белой рожей в сразу примелькался.
– Конечно же тебя не пустили!
– Угу! Я так хотел взять эксклюзивное интервью, но начальник охраны...
– Лейтенант Эйно Экс?
– Угу. Сразу заявил, что сегодня меня не примут. Впрочем, он говорил это всем остальным лизоблюдам...
– Как ты себя низко ценишь!
– Вовсе нет. И они, и я стремились вл дворец, чтобы заработать. Я -- с интервью, они -- с подхалимажа...
– Интересно, удалось кому-нибудь прорваться?
– Насколько я заметил, нет. Ворота были заперты на запор. Только потом, поздно вечером, машины епископа, Вашни, Пира и Верда пропустили во двор через боковые ворота. Ещё раньше проехали два военных джипа. Думаю, там тоже кто-то был из начальства. Ещё заезжал Сэм Арвидсон на минивэне из госпиталя. Мне кажется это был единственный белый в их тусовке. Правда, он быстро слинял. Возможно, кому-то стало плохо...