Псы войны. Гексалогия

Пауллер Олег Евгеньевич

– Та Маланда требует от верующих, чтобы они отдавали ему фетиши,- сказал нам его ученик, заканчивая показ.
– Он берет на себя и защиту от колдунов и исцеление - все, что верующий ждал от фетиша. А теперь пойдём: он хочет поговорить с Вами. Начало нашего разговора ознаменовалось небольшим, но довольно характерным эпизодом. Приехавший со мной коллега был из племени баконго, но заговорил с пророком по-французски, объясняя, кто я и зачем ищу с ним встречи. Маланда в ответ резко спросил у него, почему он не говорит на родном языке? Мой коллега чрезвычайно смутился и смолк. Хотя Маланда хорошо понимал французский и прекрасно на нем изъяснялся, вся дальнейшая их беседа шла на лари - племенном диалекте "пророка". Маланда говорил спокойно, без малейшего раздражения. Было очевидно, что он фанатично верит сам и в божественное внушение, и в свою избранность. Конечно, эта убежденность не могла не привлекать к нему верующих. Я задавал ему вопросы на лингвала, который он хорошо знал. Маланда отвечал сразу, без долгих раздумий или колебаний, оставляя впечатление полной искренности. Сначала я спросил его о движении Мукунгуа, в котором принимал активное участие мой отец. Он ответил, что это движение было организовано колдунами для борьбы против своих соперников. Потом я спросил его, знал ли он лично Андрэ Мацуа.

– Кто это?
– спросил Шеннон.

– Ещё один местный "пророк". В 30-е годы он возглавил первое социальное движение на правом берегу Конго. Он был арестован колониальными властями и брошен в тюрьму. Там он умер в 1942 году якобы от амебной дизентерии. Вскоре после этого во Французском Конго возникла секта, сторонники которых обожествляют Мацуа. Так вот, Маланда ничего мне не ответил, молча встал и отвёл к небольшой часовенке, расположенной рядом с приходской церковью Кинкаты. На её цементном столбе была помещена керамическая скульптурная группа -- сидящий на престоле Иисус Христос, справа и слева от него -- Андрэ Мацуа и Симон Кимбангу, проповедник, действовавший в 20-е годы на левом берегу Конго и умерший в изгнании, а перед ними коленопреклоненный, с молитвенно сложенными руками та Маланда. Тогда я его спросил:

– А что побудило вас заняться проповедничеством и целительством?

– Внушение бога.

– Почему вы избрали столь уединенное место для своей деятельности?

– Оно было мне указано господом.

– Покидаете ли вы временами Канкату?

– Никогда.

Здесь в наш разговор вмешался один из сопровождавших нас учеников и пояснил, что по Центральной Африке бродят десятки лжепророков. Если Маланда покинет родную деревню, его могут спутать с одним из этих шарлатанов.

– Есть ли у вас ученики и последователи?
– продолжал я задавать вопросы. Пророк развёл вокруг руками и показал на своё окружение:

– Есть. Все они здесь!

– Есть ли у вас семья?

– Да, у меня двое детей.

Тут нас прервали. Кто-то из почитателей хотел лицезреть Маланду:

– Я ему не могу отказать.

Но прежде чем он нас оставил, я задал еще один вопрос:

– Чего вы хотите достичь своей проповедью?

Ответ был лаконичен:

– Освободить людей от зла.

И снова в беседу вмешался один из учеников Маланды. Он начал рассказывать, что в прежние времена страх молодежи перед колдунами, перед ворожбой был так велик, что она бежала из деревень, пряталась от колдунов в городах. Маланда освобождает людей от этого страха. Люди приходят к нему со всей страны, и Маланда защищает их от зла. Он их и излечивает, если они больны. Ведь болезнь порождена злом, за которым скрываются колдуны...

– Вайянт, ты хочешь применить что-то из арсенала этого самого Маланды?

– Да. Поэтому мне очень нужна поддержка церкви...

Вдруг в кабинете оглушительно зазвенел телефон. Президент снял трубку. Из неё послышался чей-то взволнованный голос. Доктор прикрыл её рукой и, как бы прощаясь, помахал Шеннону: "Иди, иди!". Тот всё понял и вышел из кабинета. Здесь он столкнулся нос к носу с комиссаром полиции.

– Теперь вроде бы Вы мой подчинённый, полковник, - он улыбаясь протянул руку.

– Пока ещё нет, - ответил на рукопожатие Шеннон.
– Нам надо с Вами обсудить структуру министерства Хорас. Да и Вас должны утвердить в должности. До свиданья!

– До завтра, Карло. Мы обязательно должны поговорить об этом.

– Конечно, комиссар. Извините, мне надо ехать.

– Больше Вас не задерживаю, полковник, - произнёс Хорас. Он заложил оуки за спину выражая недовольство всем своим видом...

Шеннон направился обратно в казармы. Емцу не терпелось переговорить Дженсеном. Он нашёл своего квартирмейстера в цейхгаузе. Вместе с Дальтром он сидел на корточках и с увлечением разбирал сваленный в кучу оружейный хлам.

– А, полковник, - произнёс квартирмейстер, вставая.
– Вот изучаем Ваши трофеи.

– Ну и что?

– Не густо. Вот как?

– Да, увы. Винтовки, в основном, ржавые, пулемёт годится только на запасные части. Вот разве что русский автомат...

На квартирмейстере был френч с накладными карманами, почти новый с шершавыми пуговицами; только левый нагрудный карман, против сердца, был попорчен. К счастью, пулей из браунинга. Как известно, раны от неё заживают плохо, но вот дырки на одежде латаются легко, куда лучше, чем от парабеллума. Следа не остается. "Что же Куома знает толк в военной одежде и умеет латать дыры," - подумал Шеннон. В Африке никто не видел ничего зазорного в том, чтобы раздеть мертвеца. Став старшим командиром Джексен обязан был

носит этот френч вместо потёртой десантной куртки с плохо различимыми знаками различия. Она никак не годилась для штабных совещаний и визитов во дворец. В руках он держал разобранный ППШ.

– Что с ним?

– Заикание из-за плохого выбрасывателя. Починим, - уверенно произнёс он.
– В дисковом магазине слабая пружина: не годится. Подберём к нему рожки, где-то были на складе.

– Ну, а как вообще с ремонтом оружия?

– Вот что нам удалось отремонтировать за это время, - уверенно произнёс Дальтр.
– Пять "шмайсеров": четыре сороковых из груза "Тосканы", один тридцать-восьмой.

– А этот откуда здесь взялся.?

Дальтр пожал плечами и продолжил:

– Кроме этого имеется ещё четыре ППШ и русский ручной пулемёт Дегтярёва, новенький, весь в масле.

– А как дело с пистолетами?

– Есть один русский ТТ. Дальтру пришлось с ним повозиться.

– Да,- сказал оружейник.
– По-моему, его выбраковали при инвентаризации в армии. Ствол был изъеден раковинами, и механизм спуска заедало. Ещё починил старый Лефоше,у него был полностью изношен ударный механизм...