Псы войны. Противостояние

Пауллер Олег Евгеньевич

– Это я умею лучше всего, – поговаривал он, отвечая на вопросы внуков. В самом конце войны его убила бомба. Немецкие бомбардировки надолго обеспечили семью Гулей работой: как и продовольствие, строительные материалы были дефицитным товаром для британцев до середины пятидесятых. Накануне войны дядя добавил к своему производству бетонный завод и получил подряд на реконструкцию военного аэродрома.

Мать Адриана была итальянкой. Отец привёз её на остров после того, как английские войска освободили Абиссинию. Одинокая белая женщина в чужой стране была практически беззащитна от озверевших от одиночества мужчин в британских военной форме и дикарей – эфиопов и афаров. Молодой клерк казначейского департамента взял её под свою опеку и, она ответила взаимность. Так на свет появился Адриан: местом его рождения был Асэб. Работа в оккупационной администрации позволила отцу наладить нужные связи. После войны

он помог брату приобрести списанную технику и нанять рабочих-иммигрантов. В послевоенные годы строительный бизнес процветал, к тому же отец стал крупным страховым агентом. Средства позволили определить маленького Адриана в закрытый колледж в Стортфорде. Этот городок располагался недалеко от военного аэродрома, который обслуживала строительная компания «Гуль и Гуль». Его начальник, полковник Стенли, был настолько любезен, что дал рекомендацию юному Адриану. Отсюда ему открылась дорога в Кембридж. Частная закрытая школа воспитала у Адриана твёрдость характера и умение находить компромисс. Затем их отшлифовал Тринити-колледж и ЛСИ. Год службы во флоте Её Величества придали определённый лоск его внешнему виду, включая короткую причёску, бритую шею и непроницаемый взгляд римского официанта с суровым взглядом янтарно-жёлтых глаз. В начале шестидесятых его приняли на дипломатическую службу и отправили в Дурбан в качестве экономиста-аналитика. После года практики его отозвали на дополнительное обучение. Этому он был обязан своему шефу, который характеризовал его как «блестящего, напористого и динамичного молодого человека» …

Адриан усмехнулся, вспомнив старого консула, который только и делал, что дрых на задней террасе, попивая розовый джин со льдом и листая местные газеты.

– Вы, молодой человек, вечно торопитесь со своими экономическими обзорами, – каждый раз говорил, когда его подчинённый приносил очередной документ. – Скоро у Вас совсем не будет работы. Когда информация закончится, Вас отправят в какую-нибудь дыру типа Виндхука или Блантайр-сити. Попомните мои слова…

Так в точности и произошло: Адриан оказался вице-консулом на Пембе, а потом – вторым секретарём на Занзибаре. Во время восстания он проявил выдержку и благоразумие, в результате чего спас группу британских подданных из рук разъяренных повстанцев. За это верховный комиссар Тимоти Кроствэйт представил его к награде. С апреля 1964 года Адриан Гуль некоторое время был политическим советником свергнутого султана Сеида Джамшида, который вместе с семьёй получил убежище в Великобритании. Два года спустя его перевели в департамент Западной Африки, где он стал заниматься анализом экономической информации. Здесь он познакомился с сэром Джеймсом Мэнсоном. С тех пор их связали довольно крепкие партнёрские отношения: глава МэнКона получал эксклюзивную информацию по интересующим его вопросам, а дипломат пристроил свою молодую жену на должность аудитора в одну из многочисленных британских «внучек» концерна. Работа была не пыльная, но хорошо оплачиваемая. Кроме того, старший Гуль периодически страховал сотрудников и некоторые контракты МэнКона на крупные суммы, а фирма «Гуль и Гуль» получала подряды.

– Ты у меня, упрямая обезьянка, – каждый раз говорил отец, после каждого такого случая. Он всегда отсылал часть полученных денег по почте сыну, хотя мог этого не делать. Так что интересы Британской Империи в лице сэра Джемса Мэнсона и лично Адриана Гуля в данном случае полностью совпали…

– Сдаюсь, – Адриан картинно поднял руки. – Когда ехать?

– Минивэн компании «Шелл» заедет за Вами ровно в полдень. Вы узнаете его по эмблеме

– На сколько мы уезжаем?

– До понедельника. Вернёмся часов в десять и сразу поедем в посольство. Думаю, посол Вас немедленно примет. Так что собирайте вещи, – Смелли посмотрел на часы. – У Вас осталось всего полтора часа на сборы. Пока Вы укладываетесь, я отъеду по делам. Встретимся уже на месте.

Минивэн опоздал на пять минут. Он подлетел к парадному входу отеля, и растрёпанный шофёр-мулат засуетился, помогая носильщикам грузить багаж. Одет он был в выгоревший на солнце зелёный комбинезон, на рукаве которого красовалась красная раковина – эмблема концерна «Шелл». Гуль налегке прошёл в салон и обнаружил там трёх загорелых европейцев в белых полотняных костюмах. Они чопорно поздоровались с ним и представились. Когда Адриан назвал себя, в их глазах мелькнула искра удивления, но и только. В салоне повисла тишина: играло только радио водителя, который с прилежанием, свойственным только полукровкам, расставлял кофры дипломата. Гуль лениво следил за ним. Через несколько минут всё было аккуратно уложено, и машина двинулась на запад. Полвека назад вокруг Луиса, столицы Гвиании, располагались обширные болота. Они тянулись от устья Бамуанги до западной

границы на несколько десятков километров. Часть этой никому не нужной территории получила «Шелл» в концессию сроком на 30 лет. Это произошло ещё при доминионе: с тех пора она была полновластной хозяйкой. За десять лет инженеры «Шелл» осушили болота и вырыли прямые мелиоративные каналы, свели мангры и через них проложили широкую бетонную дорогу от столицы к устью Бамуанги. Она была перегорожена шлагбаумами, которые охраняли африканцы в оранжевых касках и такого же цвета резиновых плащах. Они были вооруженные старыми британскими винтовками, оставшимися со времен второй мировой войны. Чтобы проехать сквозь эти кордоны, надо было получить специальный пропуск у представителя компании в Луисе. Это всё выложили Адриану его попутчики. Один их них по имени Чарли, занимался пропускным режимом, другой был главным финансистом отделения, а третий – начальником службы персонала. Все они работали и жили в Луисе, а теперь были приглашены на пикник.

– Мы сейчас едем в нашу штаб-квартиру, оттуда вертолёт нас доставит на остров «Эрэр», где собственно и состоится вечеринка. Вечером в воскресенье мы поплывём через лагуну на пароходике компании, – в общих чертах описал программу Чарли.

– А что такое «Эрэр»? – поинтересовался Адриан.

– Вы никогда не слышали про «Эрэр», мистер Гуль? – удивлённо спросил кадровик.

– Нет, – откровенно признался дипломат.

– Позвольте пояснить. «Эрэр» – означает «Отдых и релаксация». Это – посёлок отдыха для нашего персонала. Он построен по аналогии с подобными заведениями в Юго-Восточной Азии, созданными для американских солдат. На искусственном острове построены пятнадцать бунгало, к каждому из которых приписана девушка и бой. Они выполняют все прихоти жильца…

– Что, и даже сексуальные?

– А вы как думаете? – ухмыльнулся Чарли. – Все! За это им платят немалые деньги.

– Тринадцать американских долларов в сутки, – зачем-то уточнил бухгалтер. – Шесть – бою, пять – девушке, два – врачу…

– Зачем это нужно компании?

– Руководство хочет, чтобы наши нефтяники и остальной персонал из Европы могли безопасно развлечься и расслабиться. Они снимают, так сказать, своё напряжение пять дней в месяц. Девушек, конечно, им меняют…

– Так, что мы едем в публичный дом?

– Нет, что Вы, мистер Гуль! Туземцы рассматривают секс как естественное продолжение их основных обязанностей по домашнему хозяйству, – засмеялся кадровик. – Девушкам никаких премиальных за это не полагается и даже не думайте давать им чаевые – это только их развращает…

– Наверное содержание этого острова обходится компании в копеечку? – Адриан перевёл разговор на другую тему.

– Мы предпочитаем называть его зоной, – мягко поправил Гуля Чарли.

– Нет. Что вы! – залился соловьём финансист. – Наши европейские сотрудники довольно часто отдыхают в «Эрэр»: они чаще предпочитают истратить здесь шестьдесят пять баксов, чем лететь в Европу или сидеть в кабаках Луиса. Довольно часто нашу зону снимают и для таких мероприятий как наша. На этот уик-энд он арендован компанией Соваж. Её хозяйка арендовала «Эрэр» на три дня и заплатила за это девять тысяч!

– А я раздобыл меню, – вдруг похвастался кадровик и вытащил какой-то список. – В него включено сто восемь блюд.

– Да, мадам Соваж, превзошла саму себя.

–…сегодня к обеду подадут по четыре холодных и горячих блюда, все вегетарианские, и восемь видов фруктов.

– Фи, – произнёс Чарли. – Я люблю мясо.

– Мясо будет на ужин. Он состоит из тридцати двух блюд. Из них овощных только восемь.

– Это уже лучше, а что будет завтра?

– Обед из двенадцати блюд, холодных и горячих, – углубился в чтение кадровик, – и четыре вида фруктов. Ужин – восемнадцать блюд и те же фрукты…

– А в воскресенье?

– Обеда не будет, – деловито произнёс кадровик. – Только ужин на пароходе – двадцать четыре холодных блюда: птица, свинина, овощи…

– А какая кухня? Местная?

– Нет. Она выписала из Гонконга целую бригаду поваров. Они будут специально нам готовить…

– Разве в Гвиании китайская кухня в диковинку? – поинтересовался Гуль.

– В Луисе почти нет китайцев. Есть арабы, греки, даже индийцы и вьетнамцы, но настоящих китайцев нет.

– Интересно. Почему?

– А я почём знаю? – пожал плечами Чарли. – Вероятно сбежали во время последних гражданских беспорядков.

– Колониальная администрация предпочитала завозить индийцев, в основном, мусульман – пояснил кадровик. – Они не дали конкурентам развернуться.

– Угу! Гвиания – самая настоящая мусульманская страна! Почти как Нигерия!

– Ну это ты преувеличиваешь, Чарли! Здесь мусульман от силы процентов двадцать…

– Зато лезут во все дыры и своих родственничков тащат!

– Это точно!