Птица малая
Шрифт:
Он засмеялся. Улыбнувшись в ответ, София встала, озираясь, словно в этом мире было что-то (если не все), что интересовало ее сейчас больше мужчины, от которого она только что отвернулась.
– Итак, вы довольны своим выбором?
Не дождавшись ответа, Эмилио спросил опять:
– Радуетесь, что вы здесь?
– Да, я довольна своим выбором.
Перед тем как повернуться к нему, София посмотрела на лес, и, поведя рукой вокруг, спросила.
– Это оправдывает все потери, разве нет?
Она всегда знала, что ему известно, кем она была, и сейчас вновь задумалась, насколько это омрачает его мысли о ней.
– Прошлой ночью мне приснился сон, – сообщил Эмилио. – Я плыл в воздухе. И во сне я сказал себе: интересно, а почему я раньше не попробовал? Ведь это так легко.
– Дендритная конструкция, опосредованно отраженная в быстром сне, – сказала София. – Ваш мозг пытается сформировать отклик на длительную невесомость, за которой последовала новая сенсорная информация.
Прищурив глаза, Эмилио оглядел ее.
– Вы слишком долго общались с Энн. Да что за женщины в этой миссии? – вдруг вопросил он. – Если посмотреть в словаре слово «прозаический», то, наверное, прочтешь: «Невосприимчивый к поэзии. Смотри также София Мендеc. А мне почему-то кажется, что грезы – это откровения души.
Он молился, поняла София, а не спал.
Его голос был веселым, ироничным, но она видела его лицо и знала, что Эмилио не шутит. София попыталась определить это чувство, дать имя тому, что нахлынуло на нее, и поняла, что испытывает нежность. Это невозможно, подумала она. Я не могу допустить, чтобы это случилось.
– А помимо того, чтобы изводить меня, – продолжил он, – у вас есть какая-нибудь причина для…
София моргнула.
– О да, в самом деле, пора работать. Меня послала за вами Энн.
– Никто не ранен? – спросил он, поднимаясь на ноги.
– Нет. Но Робичокс готов начать эксперименты с местными пищевыми источниками. Энн хочет, чтобы вы помогли следить за реакцией.
Они пошли обратно в лагерь, на ходу дружески перешучиваясь. Но София тщательно выдерживала дистанцию, полагая, будто не подает виду, что наконец и она взвалила на себя груз, который Эмилио так долго нес за обоих, хотя она об этом не знала. Наперекор всему София Мендес выжила, сумев отгородиться от эмоций, своих и чужих. Это был старый навык, не раз ею применявшийся в прошлом, чтобы защитить себя, а ныне благородно использованный в интересах другого. Я Мендес, думала она. Мне все по силам.
Когда Эмилио и София присоединились к остальным, Энн, отвлекшись от своего ноутбука, мельком взглянула на парочку. Это случилось, поняла она, и немедленно углубилась в дела.
– Мы начнем с маленького куска мяса, – сказала Энн своим товарищам, рассевшимся в кружок перед лабораторной палаткой. – Марк хотел, чтобы начали с него, но в невесомости его так долго рвало, что я не хочу подвергать его дополнительному стрессу. Вот Джимми большой, здоровый и слопает все что дадут. Я надеюсь, он выживет, если здешняя пища окажется ядовитой.
Джимми засмеялся, хотя, похоже, немного нервничал. Энн не шутила.
– Эмилио, в течение следующих двадцати четырех часов будем наблюдать за ним посменно, – продолжила Энн. – Первые три часа – я, затем подключаешься ты.
– А чего можно ожидать? – спросил Эмилио, усевшись на траву между Аланом и Джорджем.
– Рвота в течение первого часа или около того. Затем желудочная боль. Потом боли в кишечнике и диарея, в диапазоне от беспокоящей до кровавой и угрожающей жизни, – серьезно сказала она, не отводя взгляда от Джимми. – Возможно кровоизлияние в мозг, похожее на инсульт, и полный набор повреждений кишечника, печени и почек, как временных, так и хронических.
– Ты никогда не получила бы разрешения на этот эксперимент от национальных органов здравоохранения, – заметил Джимми.
– Даже если бы лабораторные крысы каллиграфическим почерком подписали формы о согласии, – согласилась Энн. – Но мы не претендуем на исследовательский грант. Джимми, я тебя предупредила. Мы с Марком провели сотни тестов, но в любом веществе, настолько сложном, как ткань растения или животного, имеется бессчетное число химических соединений. Если хочешь отказаться, Алан готов тебя заменить.
Джимми не пошел на попятную, и они начали с небольшого количества жареной плоти зеленого карлика, поскольку эти зверьки водились тут в изобилии, а поймать их было легко. Все следили, как Джимми готовится принять первый кусочек.
– Пожалуйста, просто подержи его во рту тридцать секунд, а затем выплюнь, – инструктировал его Марк. – Ощущаешь какое-нибудь покалывание, онемелость вокруг губ или во рту?
– Нет. Совсем неплохо, – сообщил Джим. – Не мешало бы соли… На вкус – прямо как цыпленок.
Раздались стоны и возгласы, как он и рассчитывал, и Джимми широко улыбнулся.
– Так. Теперь еще кусочек, и на этот раз проглоти, – сказал Марк.
Джимми тут же уплел остатки мяса с пары маленьких лапок. И Марк заорал на него – к всеобщему удивлению, поскольку никто не знал, что Марк способен кричать:
– Больше никогда, понял? Есть протокол, и ты будешь ему следовать!
Смутившись, Джимми извинился, но, вопреки риску, на который он пошел, обошлось без вредных последствий, как немедленных, так и в течение всех двадцати четырех часов. Как и дождевая вода, которую они пили, мясо зеленых карликов, похоже, было безвредным.
Так и продолжали: Джимми первым узнавал вкус каждого образца, который они хотели проверить. Если ему не делалось худо, следующими это пробовали Алан и Д. У., затем Джордж с Марком, и наконец – София. Энн и Эмилио выполняли обязанности контрольных пациентов, записывая продукты, которые они тестировали, и отслеживая реакцию, готовые оказать немедленную помощь, если кому-то станет плохо. После опрометчивого поступка Джимми от протокола Марка не отступали ни на йоту. Если хоть кто-то испытывал покалывание или онемение, указывавшие на возможное отравление, этот образец подробно описывали, занося в отчет, и больше к нему не притрагивались. Если онемения не было, а образец был достаточно вкусным, они брали другой маленький кусок и глотали. Ждали пятнадцать минут и пробовали еще кусочек. Через час доедали остаток порции, надеясь, что им повезет, как Джимми.