Птица ночи
Шрифт:
Все пьют с утра и до затылка
Из речки с именем Бутылка [53] ,
И с ними дядька их Первач [54] ;
Там Казавона [55] мимоходом
Любого охмуряет враз;
Урылка [56] там перед народом,
53
Метафора, понятная всем.
54
Первач – верховный правитель Увы, дядя Увээна. Дядя ли он всем остальным – выяснится при дальнейшей расшифровке манускрипта.
55
Казавона – возлюбленная Подкиду, весьма
56
Урылка – супруга Первача; нередко ставит мужа в неловкое положение своим неадекватным поведением.
Стакан [57] купивши про запас,
Вдруг разбивает с пьяных глаз;
Аха-царевна [58] все скучает,
А Увээн – не замечает;
Он вечный кайф [59] искать готов,
Бухих наслушавшись котов [60] ;
57
Стакан – культовый предмет, остро необходимый в повседневной жизни каждого увээна, однако – довольно хрупкий, что вынуждало обеспеченных увээнов делать некоторый запас; вещь, в хозяйстве очень нужная (ср.: «Стаканa у меня нет, стаканa!!!»).
58
Аха-царевна – и так ясно: дочь Первача, неравнодушная к Увээну.
59
Вечный кайф – нескончаемое состояние измененного сознания, не требующее поддач; каждый о таком мечтает, но что-то пока не слышно, чтобы хоть кому-нибудь повезло.
60
Намек на увээнскую музу поэзии.
С похмелья там никто не чахнет;
Там пьяный дух, там пьянкой пахнет!
Э-э… Н-да. Редакция пребывает в смятении, хотя ей и не пристало, как будто. Очень тревожные вести поступают из Всемирного института увээноведения (ВИУ). В стане увээноведов – раскол. Образовались два лагеря, абсолютно враждебные друг другу. Один был сформирован, в основном, официальными лицами во главе с уважаемым доктором П. Упсом. Доктор Л. Опух возглавил оппозицию, так называемый «теневой кабинет». И настаивает на коренной реорганизации всего, сверху донизу. Прежде всего, конечно же, сверху. Редакция не решается предсказывать, чем это может обернуться. Но уже сейчас есть основания говорить о двух течениях в увээноведении, которые не слишком торопятся стать единым потоком. Наоборот, они расходятся все дальше и дальше. Их представители придерживаются разных концепций, используют разные подходы к реконструкции и расшифровке эпоса. Возможно, в итоге мы будем иметь два разных текста бессмертного эпоса «Увээн».
Чем закончится битва гигантов? Не будем загадывать. Как бы то ни было, редакция предпочитает занимать нейтральную позицию, стоять, образно говоря, над схваткой. Для прессы главные ориентиры – объективность и беспристрастность. Думается, наших читателей не удивит тот факт, что сегодня мы предоставляем слово доктору Л. Опуху, противнику официального увээноведения. Предлагаемая публикация очередного отрывка подготовлена под его руководством. Как уже могли заметить наши читатели, с напряженным вниманием следящие за драматическими событиями в стане увээноведов, больше всего копий было сломано по поводу толкования слова алкач. То, что оно является ключевым для понимания великого эпоса, признают сторонники обоих течений. Но это единственное, в чем они единодушны. Уважаемый доктор П. Упс считает, что алкач – это дерево, которое выделяет опьяняющий сок. По мнению доктора Л. Опуха и его приверженцев, алкач – это человек, очень продвинутый в духовном плане.
Д-р Л. Опух: Да, я настаиваю на том, что алкач – человек, наделенный особыми, я бы даже сказал – сверхъестественными, способностями. Какими – еще предстоит выяснить. Весьма вероятно, что от решения этого вопроса во многом зависят судьбы человечества. А может быть – и выживание человека как вида. В сегодняшней публикации, кстати, тоже говорится об алкачах. Но алкач – не единственный предмет спора. До сих пор нет единого мнения по поводу того, где же происходили масштабные события, описанные в «Увээне». Уважаемый доктор П. Упс и его не менее уважаемые приспешники с детской наивностью полагают, что родина увээнов находилась в Передней Азии. Нет, нет и еще раз – нет! Она могла находиться только в Задней. В этом легко убедится любой, кто непредвзято подойдет к изучению эпоса. Ложность исходных концепций не позволила уважаемому доктору П. Упсу и его не менее уважаемым подхалимам дать строго научный перевод древнейшего текста на язык современных понятий, а затем – более или менее вразумительно его прокомментировать. Печальной иллюстрацией такого положения являются все фрагменты, обнародованные уважаемым доктором П. Упсом. В ближайшее время я и мои единомышленники предъявим общественности новый, более полный вариант фрагмента «Бой Увээна с Таракаком», уже публиковавшегося на страницах ТК, но на этот раз – подготовленный должным образом. Пока же мы предлагаем вниманию читателей эпизод с Моцахом, одним из ближайших друзей и соратников Увээна. Это любопытный и очень характерный сгусток увээнской народной мудрости. Кстати: судя по тексту, Моцах – алкач.
Однажды Моцах, кайфодей [61] ,
С попойки побежал своей
В корчму [62] (он
И в этот день по куме тризну правил),
А дома стеречи вино от бухарей [63]
Глота [64] оставил.
61
Кайфодей – высшая ступень в духовной иерархии алкачей, человек, умеющий добиваться особого воодушевления (экстаза) путем приема внутрь алкогольных напитков и, впадая в состояние измененного сознания, постигать трансцендентное. Кайфодеи – духовная элита увээнов, объект неустанного поклонения.
62
Корчма – место отправления религиозного культа увээнов.
63
Бухарь – увээн, которому недостает способностей, чтобы подняться до уровня алкачей. Бухари встречались и среди увээнской аристократии. Для культуры увээнов было характерно пренебрежительное отношение к бухарям, вне зависимости от их социального статуса.
64
Глот – низшая ступень в духовной иерархии алкачей. Некоторые глоты всю жизнь оставались на низшем уровне, в случае, если шли по пути количественного, а не качественного роста. Подобных неудачников называли полиглотами.
Но что же, возвратясь, он видит? На полу
Осколки пузыря; а Вуська-Глот в углу,
Припав за очень толстым дрыном [65] ,
Икая и урча, трудится над кувшином.
«Ах ты, пропойца! ах, злодей! –
Тут Вуську Моцах укоряет, -
Не стыдно ль стен тебе, не только алкачей?»
65
Дрын – излюбленное оружие увээнской аристократии; нередко использовалось и как метательное, косвенным подтверждением чему служит устойчивое именование Отвеса «бог-дрыновержец». Известно, что Увээн был мастером фехтования на дрынах. Искусное владение дрыном считалось обязательным для аристократов. Нередко их дрыны, изготовленные увээнскими умельцами и украшенные тонкой резьбой, становились настоящими произведениями искусства. Такие дрыны стоили баснословно дорого. Их стоимость могла достигать пятидесяти и даже ста дринков (дринк – основная денежная единица увээнов).
(А Вуська-то кувшин тихонько добирает.)
Пока алкач его стыдил,
Глот Вуська все вино допил.
Всемирный институт увээноведения (ВИУ), можно сказать, замер в напряженном ожидании. Ученые готовятся к встрече авторитетной комиссии, направленной УНЕСКО. И от решения экспертов будет зависеть многое, очень многое. Н-да.
Сегодня перед нашими читателями вновь предстанет уважаемый доктор П. Упс, директор ВИУ. Не станем передавать, что сказал уважаемый доктор Упс по поводу наших продолжающихся контактов с разными отщепенцами и бузотерами. Лучше попросим уважаемого доктора П. Упса охарактеризовать публикуемый сегодня фрагмент.
Д-р П. Упс: Мы предлагаем вашему благосклонному вниманию отрывок, в котором воссоздается маленький эпизод из дворцового быта, повседневной жизни правителя Увы и его ближайшего окружения. Безвестному сказителю древности удалось психологически достоверно передать атмосферу, дух, я бы даже сказал – запах далекой эпохи. Текст короткий, но характерный. Описанное здесь явно свидетельствует о назревших противоречиях, способных в будущем привести к серьезным потрясениям. В одной из работ нашего уважаемого оппонента доктора Л. Опуха была высказана анекдотическая мысль, что Ува могла находиться в южной Гиппопотамии. Бред, бред и еще раз – бред! Прочитав данный отрывок, легко понять, что эта гипотеза яйца выеденного не стоит!
Первач сидел, потупя взор [66] ;
Косяк [67] в устах его дымился;
Безмолвно полупьяный двор
Вкруг хана [68] грозного теснился.
Все было тихо во дворце;
Читали все не без веселья
66
Тирану стыдно. Все видят его состояние, изобличающее в нем ординарного бухаря, подверженного приступам похмелья. Значит, не всю еще совесть пропил, эксплуататор!
67
Вряд ли нужно видеть в этом косяк, скажем, уток или еще каких-нибудь птиц, то есть – метафору прожорливости Первача. Трудно также предполагать здесь дверной косяк (мол, совсем дошел, извращенец). На наш взгляд, речь идет о самом обычном косяке, который забил правитель Увы.
68
Ханский титул, возможно, и указывает на принадлежность увээнов к азиатским племенам. Но в эпосе встречаются и такие наименования Первача, как царь, правитель, монарх.