Чтение онлайн

на главную

Жанры

Птицы и гнезда. На Быстрянке. Смятение
Шрифт:

Один из этих помощников, наглый красавчик Карнач, раньше учился во Львовском политехническом институте; второй, прыщеватый и застенчивый Сорока, окончил агрономический факультет Виленского университета. Как они попали сюда, когда были завербованы в это «белорусское представительство» — Сергею с товарищами покуда узнать не удалось.

Как ни трудно было, находясь в лагере или в команде, хлопотать о советском подданстве, работа эта велась успешно.

Каждый пленный должен был прежде всего написать в полпредство заявление, затем получить оттуда три анкеты, заполнить их, приложить три фотокарточки, написать домой, чтоб прислали в полпредство две справки, заверенные сельсоветом: одну — о том, что такого-то действительно есть

кому дома принять, а другую — что он не входил в санационной Польше ни в какие антисоветские организации.

Все эти бумажные дела для людей, находящихся в неволе, были весьма нелегкими.

Крушина и несколько его ближайших друзей должны были прежде всего вести разъяснительную работу, помогать не только тем землякам, которые гнули спину в городе, а ночевать возвращались под конвоем в лагерь, но и тем, кто проживал в деревнях, на заводах, на строительстве — по всей округе, засекреченные номерами арбайтскоманд, разбитые на обособленные группы. С этими работать было куда труднее, чем с лагерными, однако кое-что удавалось сделать. Народ сновал все время — в команду, из команды, кто по болезни, кто за какую-нибудь провинность, — прислушивался к разговорам о путях, которые действительно приведут их на свободу; кто верил, кто и здесь только затылок скреб, а все же другим передавал… Словом, разъяснительная работа шла.

Куда сложнее было получать анкеты и отсылать их назад, в полпредство, через лагерную почту. Цензоры делали свое, и с ними надо было бороться…

Комендантом своего барака белорусы, которых теперь, в январе сорок первого года, в шталаге оставалось не более трехсот, выбрали пожилого бойкого дядьку с большими усами, с веселым именем — Тройной Мартын. Свои рыжие, большущие, как на вырост, усы он выхолил здесь в намерении удивить когда-нибудь (дай боже!) свою бабу и дочку, а Тройным его окрестили по той простой причине, что звался он Мартын Мартынович Мартынович.

Тройному Мартыну поручено было приручать, умасливать Безмена.

И это усачу не удалось бы осуществить с таким успехом, если бы он не подружился с мосье Жаном Попёлэком, старшим поваром у французов.

По сравнению с белорусами французы жили здесь прямо магнатами. Кроме того, что они часто получали посылки из дома, вишийское правительство Петэна, — говорили, что по условиям перемирия, — помогало пленным продуктами и одеждой из военных складов неоккупированной части Франции. На станцию время от времени прибывали вагоны с консервами, шоколадом, галетами, мешками сушеных фруктов, с французскими и английскими шинелями, мундирами, обувью. Счастливцем себя считал тот из белорусов, кто попадал на разгрузку вагонов; и сам поживится, и хлопцам принесет. Крали вахманы, крали шоферы, крали пленные. А больше всех, конечно, перепадало на долю старшего повара.

Мосье Попёлэк был польский рабочий, в конце двадцатых годов бежавший от безработицы в родной Лодзи туда, куда в то время бежали многие, — во Францию, которая стала постепенно его второй, куда более ласковой, родиной. В белорусский барак привела его сперва тяга к землякам: там были люди в польских мундирах, там он согреет душу родным языком; потом он подружился с Тройным Мартыном, на нарах которого они, «по-стариковски» тихо беседуя, просиживали долгие вечера.

Дружба «начальников» была чужда эгоизма.

— Ясь, браток, подкинь чего-нибудь моим хлопцам, — напоминал время от времени Тройной, чем дальше, тем все чаще.

И Жан, он же Ясь, подкидывал. Когда он в сумерках пробирался в белорусский барак, зачастую следом за ним какой-нибудь таинственный, видно, свойский парень, француз, тащил на спине зашитый стандартный мешок урюка или чернослива; если же Ясь приходил один, под мышкой у него непременно оказывалось что-нибудь меньшее по объему, но более калорийное, — скажем, сардины или шоколад, тоже в стандартной таре. А не то Жан наказывал Мартыну, чтоб он, когда стемнеет, прислал двух

хлопцев с котлом: оставалась баланда из красноватых пшеничных отрубей и картошки, самая гуща, до которой его «паночки» были теперь вообще не охотники.

Иногда мосье Попёлэк приносил кое-что в кармане; это они с паном Мартыном потребляли интимно, прячась от коммуны, оказывая осторожное внимание лишь одному глубокоуважаемому пану Сергею.

Как-то в такой вечерок на Мартыновых нарах, за тайной рюмкой огненного коньяку, Жан, он же Ясь, признался, что он к тому же еще и Хуан — сархенто [78] , командир взвода в батальоне имени Домбровского… В Испанию пробрался в начале тридцать седьмого; после разгрома снова перешел французскую границу, просидел некоторое время в концлагере, а прошлой весной его послали против Гитлера. Как всех. И никто тут не знает пока о сархенто Хуане.

78

Сержант (исп.).

— Только вы, товажыше, амигос мои кохани, и я вам верю, как самым близким…

Добродушный бормотун, в котором могла не понравиться явная склонность к чарочке, пан Ясь становился увлеченным рассказчиком о славных делах и страшном конце защитников республики; он и смеялся тихонько, как будто из конспирации, и неожиданно умолкал, выдавая приглушенным словом слезу, а раз даже запел, картинно вскинув голову в остроносой французской пилотке:

Но кьеро сэр ни каво, ни сархенто — Солдато расо, солдато расо И нада мас!.. [79]

79

Не хочу быть ни капралом, ни сержантом — простым солдатом, простым солдатом, и никем иным!.. (исп.)

Группа товарищей, сплотившихся вокруг Крушины, поручила Тройному с помощью мосье Попёлэка заняться Безменом. Сметливый и веселый дядька Мартын очень скоро выявил давнюю приверженность «настоящего белоруса» к чарке, доставал ему эту чарку и при каждом удобном случае уверял:

— Хлопцы у нас — настоящие, щирые белорусы, не сегодня, так завтра все пойдем на волю. Кто же нас пожалеет, как не свой? Недаром же вас, пане Самацевич, наши хлопцы промеж себя называют Батькой!.. За ваше, Батька, здоровьечко!..

Правда, усач сам и начал его так называть; с легкой руки Мартына к Безмену пристала еще одна кличка, не лишенная скрытого яда. Дружба с Тройным привела к тому, что Батька на многое стал смотреть сквозь чарку, равнодушно.

Цензоров Карнача и Сороку Крушина поручил вниманию Печки.

— У этого, — говорил он с улыбкой Алесю, — замечается явный избыток угодливости. Так бы он все и улыбался, кажется, направо и налево, и щелкал бы каблуками, елки мохнатые, как подхоронжий [80] . Побыл в армии капралом и так… неужто от этого так испортился? Хлопец, конечно, наш, но придерживать и поправлять надо каждый день. А дело свое делает здорово. Входящее может, брат, свистнуть у этих перчиков из-под самого носа до цензуры, а на исходящем — повертится, поточит лясы, щелкнет каблуками у них в комнате — и, глядишь, поставил печатку «геприфт». И пошло оно, брат, туда, куда ему надо, душа из них фашистская вон!..

80

Подхоронжий — курсант польского офицерского училища.

Поделиться:
Популярные книги

Хозяйка дома на холме

Скор Элен
1. Хозяйка своей судьбы
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Хозяйка дома на холме

Удобная жена

Волкова Виктория Борисовна
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Удобная жена

Первый пользователь. Книга 3

Сластин Артем
3. Первый пользователь
Фантастика:
боевая фантастика
рпг
5.00
рейтинг книги
Первый пользователь. Книга 3

Усадьба леди Анны

Ром Полина
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Усадьба леди Анны

Возвышение Меркурия. Книга 5

Кронос Александр
5. Меркурий
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Возвышение Меркурия. Книга 5

Любовь Носорога

Зайцева Мария
Любовные романы:
современные любовные романы
9.11
рейтинг книги
Любовь Носорога

Идеальный мир для Лекаря 18

Сапфир Олег
18. Лекарь
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 18

СД. Том 17

Клеванский Кирилл Сергеевич
17. Сердце дракона
Фантастика:
боевая фантастика
6.70
рейтинг книги
СД. Том 17

Сердце Дракона. Двадцатый том. Часть 2

Клеванский Кирилл Сергеевич
Сердце дракона
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Сердце Дракона. Двадцатый том. Часть 2

Жена по ошибке

Ардова Алиса
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
7.71
рейтинг книги
Жена по ошибке

На границе империй. Том 7. Часть 3

INDIGO
9. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
5.40
рейтинг книги
На границе империй. Том 7. Часть 3

(Не)нужная жена дракона

Углицкая Алина
5. Хроники Драконьей империи
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.89
рейтинг книги
(Не)нужная жена дракона

Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор

Марей Соня
1. Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор
Фантастика:
фэнтези
5.50
рейтинг книги
Попаданка в деле, или Ваш любимый доктор

Наследник Четырех

Вяч Павел
5. Игра топа
Фантастика:
героическая фантастика
рпг
6.75
рейтинг книги
Наследник Четырех