Птицы
Шрифт:
— Срочное письмо! — каркнул Барри. — Мистеру Кэттли. Шелли.
Почтальон принял письмо, и почтовый экипаж скрылся в метели.
Барри закрыл окно, почесал складочку на животе и принялся одеваться. События завертелись…
На шестом этаже, в пятнадцатой квартире, жил мистер Прюитт. Это был тихий и неприметный человек — он работал на фабрике по изготовлению колес для «троффов», «флеппинов» и «фроббинов» и очень редко бывал дома, почти все время проводя в цеху. Сейчас же он ел большую луковицу, уставившись в стену, и никак не отреагировал на крик.
В
Что касается мистера Си, несчастного обитателя квартиры № 17, то он пытался склеить из осколков свое сердце, в очередной раз разбитое какой-то красоткой. Клеем ему для этого служили шоколадные конфеты в виде дирижаблей и мороженое марки «Флё. Душевный Портной» (с ванилью). «Флё. Душевный Портной» (с ванилью) могло заштопать любую душевную рану. Когда раздался крик, мистер Си вздрогнул, поднял голову, но смог лишь мысленно пожалеть своего неизвестного товарища по несчастью.
В квартире № 18 адвокат мистер Джессилл расхаживал по своему кабинету со словарем-растолкователем и читал значение слова «Пройдоха». Он слышал его слишком часто в свой адрес и до этого никогда не знал, что оно точно значит. Прочитав, он захлопнул словарь и с гордостью провозгласил:
— Да! Я — пройдоха! Но все равно попросил бы вас, сэр, прибавлять «эсквайр»!
Тогда-то его крик и застал. Мистер Джессил вжал голову в плечи и, забравшись на диван, нырнул под плед, где и затрясся в ужасе; снаружи остались торчать лишь его эсквайрские пятки.
Обитательница седьмого этажа, мадам Флёрхаунд из квартиры № 19, тосковала по своему дурманному зелью из Краекка. Ее колотило, ее прошибал пот и, почему-то, чесотка. Буря всегда для нее была подлинным испытанием. Она даже не заметила, что кто-то кричал, поскольку пребывала в мире собственных иллюзий и болезненных наваждений.
Мистер Драммин из квартиры № 20, бывшая звезда театральных подмосток, устроился в кресле у камина и сжимал в руке бутылку дорогого вина. На полу рядом с ним уже стояли еще три опустошенные. Он глядел на фотокарточки в рамках, расставленные на каминной полке, и скучал по своей кузине и племяннице Полли из Льотомна. Когда он услышал крик, то в первое мгновение напрягся, но тут же презрительно бросил: «Переигрываем, милочка!», после чего снова вернулся к вину и разглядыванию фотокарточек.
А что касается мадам Клары Шпигельрабераух из квартиры № 21, няни, а еще, согласно слухам, родственницы домовладельца, то ее квартира была пуста. Младенец, которого она ненадолго оставила в колыбели, был похищен и убит, а она сама, почувствовав это, закричала от невыносимой боли и ненависти.
Ее крик все еще висел в воздухе, словно эхо от него не хотело замолкать, но она уже давно не кричала.
Клара Шпигельрабераух поднялась на четвертый этаж, открыла дверь квартиры семейства Джей, прошла через эту самую квартиру и замерла на пороге комнаты, в которой обитал Сергиус Дрей, мнимый дядя и подлинный злодей.
Финч и Арабелла уставились
— Мадам Клара! Это не мы… — попытался сказать Финч, но горло его пересохло, и из него полезли лишь какие-то невнятные хрипы.
— Это сделали дядя Сергиус и Птицелов, — добавила Арабелла.
Но мадам Клара будто их не замечала. Она прижала к груди птенца не-птицу и заплакала.
Дети замерли, не в силах больше ничего сказать. Они глядели на содрогающуюся спину этой несчастной женщины, глядели на то, как она стала покачиваться, словно задетая пружина, и молчали.
Впрочем, никакие слова не понадобились.
В какой-то момент мадам Клара просто прекратила плакать. Она замерла, словно решилась на что-то или просто прекратила дышать. Няня обернулась, и дети с удивлением увидели, как младенец на ее руках рассыпается снежным крошевом, опадает снежинками на пол, проходя сквозь ее пальцы. Спустя мгновение его не стало.
Мадам Клара твердой походкой прошла мимо детей и направилась прочь из квартиры. Финч шагнул следом за ней.
— Ты куда? — позвала Арабелла, но он не ответил, и девочка бросилась догонять.
Мадам Клара поднялась по лестнице на седьмой этаж, вошла в свою квартиру, дверь которой была настежь открыта, и исчезла в гостиной. Дети осторожно перешагнули порог.
Они оба были впервые в квартире № 21. Ожидая попасть в чудесное таинственное место, в котором только и могла жить племянница королевы, они были несколько разочарованы.
Судя по обстановке, здесь жила самая обычная женщина. Арабелла по достоинству оценила книжные шкафы, стоящие вдоль всех стен, а Финч отметил двух вороненных автоматонов, похожих на не-птиц. Из гостиной вели три двери: одна в кухню, вторая — в спальню мадам, и третья… Третья была открыта, а за ней темнела кирпичная кладка, словно кто-то зачем-то замуровал проход. Судя по всему, именно к ней мистер Дрей и пытался подобрать отмычки.
Мадам Клара подошла к ней. Безразлично поглядела на кирпичную стену и закрыла дверь. Сняв с шеи цепочку с серебряным ключом, она вставила ключ в замочную скважину и бесшумно повернула его несколько раз. После чего снова распахнула дверь.
Стены за ней больше не было. Зато взору пораженных детей открылась снежная буря, проносящаяся мимо дома, но не смеющая проникнуть в гостиную даже снежинкой, не смеющая поднять голос в присутствии мадам Клары и способная лишь едва слышно шелестеть.
Мадам Клара взмахнула рукой, будто отметая что-то от себя, и вошла в бурю. В тот же миг метель словно прожгло потоком кипятка, и в буре образовался тоннель, ведущий куда-то в бесконечность.
Няня двинулась по снегу в этой трубе, словно пошла по обычной улице. Дети с опаской подошли ближе. Они поглядели вслед черной фигуре, постепенно отдаляющейся от дома.