Птицы
Шрифт:
— О! Таскин! — проговорил высокий тощий субъект в черном костюме и в тонком цилиндре, поблескивающем шелком в свете ламп. — Я как раз шел за вами!
— Коффин, — поприветствовал тощего нервный человек в коротком толстом цилиндре и в темно-красном костюме.
— Вы уже слышали?
— Конечно! — важно сказал Таскин. — А что конкретно?
Финча вдруг посетило въедливое ощущение, какое случается, когда пытаешься что-то вспомнить и никак не можешь. Он был уверен, что уже где-то слышал это имя… Коффин… Но где?
— Машина прошла испытания! —
И Финч вспомнил. Он услышал это имя, когда посещал пружинную фабрику в Краекке. Помощник мистера Нэмма сообщил ему, что пришел человек из трамвайного ведомства — Коффин. Мальчик догадался, что сейчас речь идет о том трамвае, который видел мистер Хэмм в буре.
Финч поглядел на Арабеллу, но та была слишком занята мыслями о том, как бы усидеть на неудобной ветке и не свалиться. Всем ее существом овладела вяло нарастающая паника — девочка чувствовала, что сползает, и в то же время никак не могла пошевелиться, чтобы сесть удобнее — иначе их тут же заметят. И почему этим двоим вздумалось остановиться поболтать как раз под этим деревом?!
— Нужно срочно сообщить все Старику, — сказал Коффин. — Я так понимаю, он в своем кабинете?
— Разумеется, — ответил Таскин. — Не думаете же вы, в самом деле, что его интересует этот дурацкий бал?
— Тогда поспешим, Таскин.
— После вас, Коффин.
И оба джентльмена направились в ту сторону, откуда появился Таскин.
Какое-то время выждав — пока не стихли шаги и еще немного, — дети осторожно слезли с дерева. Арабелла была рада вновь оказаться на твердом полу. Она выглядела так, словно пережила свой первый рейс на валком и шатком шахтерском дирижабле.
Дети двинулись прочь от дерева, но не успели они отойти и десятка шагов, как за их спинами вдруг раздался довольно громкий шелест, как будто порыв ветра одновременно перевернул сотню страниц. Финч и Арабелла испуганно обернулись и успели увидеть, как листья — все до единого! — в одном порыве слетают со своих ветвей и прекрасным облаком десятков оттенков синего опадают вокруг дерева.
Пораженные дети застыли, глядя на голые ветви, на теряющуюся в колодце узловатую крону и на изумительную лужу из листьев — ближе к стволу темнели фиолетовые, а по краям расположились голубые, словно выведенные кистью художника.
— Это не к добру, — сказал Финч.
— Ты думаешь? — проворчала Арабелла. — Я вот, помнится, вообще не хотела лезть на это дерево.
Финч невозмутимо заметил:
— А мне помнится, что нас вообще здесь не было. — Он поглядел на Арабеллу.
Девочка поняла, к чему он клонит:
— Точно, — кивнула она. — Здесь ведь живет куча других детей, может, кто-то из них виноват в том, что дерево осыпалось.
— Мы вообще не видели никакого дерева.
— Тогда…
— Да.
И они развернулись и помчались по коридору. И не останавливались до тех пор, пока снова не оказались у лестницы.
Они спустились и, выглянув на третий этаж и удостоверившись, что он пуст, снова двинулись по коридору со статуями. По обе стороны от него располагались двери — десятки дверей, но ни в одну из них ни Финч, ни Арабелла так и не решились постучаться. Дети понимали, что просто бродить по этажам в поисках мадам Клары — бессмысленно, но это все, что они могли пока что придумать. Им повезло, что хозяева и почти все гости были на балу, а слуги занимались его обслуживанием, иначе кто-то уже непременно их бы поймал.
Время от времени Арабелла заводила разговор на тему: «Что делать?» и «Куда дальше?», но у Финча не было ответов. Он не хотел признаваться даже самому себе, что просто не знает, что делать дальше. У него уже была мысль вернуться в комнату, через которую они сюда попали, — вдруг мадам Клара будет через нее возвращаться, но он тут же одернул себя: что за глупость, им ведь не ждать ее нужно, а помочь ей или остановить, если она решилась на что-то… что-то плохое. Финч подумал, что, даже захоти он вернуться в ту комнату, он ни за что не нашел бы ее.
Исследовав левое крыло особняка, они с Арабеллой перебрались в правое. Как назло, ни одна дверь не была подписана, а у перекрестков коридоров не стояли указатели…
Этот проклятый гигантский дом казался бесконечным. И как здесь кого-то найти?!
А потом вдруг произошло событие, которое вскоре для двух маленьких незваных гостей должно было обернуться кое-чем неприятным, а еще одной крайне неожиданной встречей.
Спускаясь по очередной лестнице, дети услышали смех, плач и чьи-то вопли.
Несмотря на яростное отрицательное качание головой Арабеллы, Финч на цыпочках спустился еще ниже, почти до самого второго этажа. Девочка была вынуждена последовать за ним.
Справа от лестницы располагалось нечто, наподобие места для отдыха — в тени резных арок в глубокой нише стояла скамейка. Шум раздавался именно оттуда. Когда Финч и Арабелла украдкой выглянули из-за перила лестницы, они даже не сразу поняли, что происходит.
Они снова увидели Уиллаби Уолшш. Помимо нее, здесь также присутствовало еще шестеро детей: четверо мальчиков и две девочки. И все они издевались над бедной Уиллаби.
Один из мальчишек схватил ее за волосы, а худая долговязая девчонка лупила ее рыбиной по лицу. Уиллаби вопила, плакала и выдиралась, а прочие дети хохотали. Среди них Финч с досадой узнал своего одноклассника и старого недруга Уинстона Пиклби — ничего удивительного не было в том, что сынок богатого и важного доктора приглашен на бал в «Уэллесби», а также в том, что этот самый сынок с удовольствием участвует в издевательствах.
— Эй, Уиллаби! — воскликнула одна из девчонок, одетая в пышное пурпурное платье, которое впору было бы какой-нибудь принцессе. — Тебя не пустили на бал потому, что ты жирная, или потому, что ты просто уродливая?