Пудра и мушка

Хейер Джорджетт

– Увы! – Филипп поднялся с колена и отряхнул его платком. – Благодарю вас, но вы несправедливо жестоки.

– Но вы нам ничего не рассказали! Как она. Помпадур? – закричал появившийся рядом де Сальми. Филипп приложил ладонь ко лбу.

– Помпадур? Я забыл. У нее голубые или черные глаза? Мадемуазель быстро скрылась за спиной своего поклонника. Мистер Банкрофт оторопело глазел на Филиппа. Как раз в это мгновение их взгляды повстречались. Серые глаза не выдали ни малейших эмоций и проследовали дальше.

– Силы

небесные! – воскликнул Банкрофт. – Неужели это мистер Жеттан?

– Что он сказал? – заинтересовалась мадемуазель, ибо Банкрофт говорил по-английски.

– Мсье? – Филипп, услышав свое имя, поклонился соотечественнику.

– Вы разве забыли меня? Я Банкрофт!

– А… мистер Банкрофт! Как же! Я вас прекрасно помню! Всегда к вашим услугам, сэр. – Он снова отвесил поклон.

– Боже, я не поверил своим глазам!

– Ага! Я все поняла? – облегченно вздохнула мадемуазель. – Это один из ваших друзей, Филипп? – Она одарила Банкрофта более теплым взглядом и протянула ему руку. – Друг Филиппа… О, вам следовало об этом сказать!

Вряд ли Банкрофта очень вдохновляло быть воспринятым другом Филиппа, но он поспешил склониться над рукой мадемуазель и высказать ей свое глубокое почтение.

– Я не думал встретить его здесь, мадемуазель. Последний раз мы виделись… в лесу, – сказал Филипп.

– Продолжайте! – заинтригованно наседала на него хозяйка салона.

– Ах нет! – Филипп развел руками. – Эта встреча нанесла урон моей доблести!

– Тем более, – не отставала мадемуазель. – Немедленно все расскажите мне!

– У нас с мистером Банкрофтом возникло небольшое расхождение во взглядах, каковое принято разрешать в лесу. И это расхождение было разрешено.

– Невероятно! – воскликнула мадемуазель.

– Напротив, дорогая моя. В те времена я являл собой весьма плачевное зрелище, не так ли, сэр?

– Это было не так давно, – ответил Банкрофт.

– Шесть месяцев тому назад, – уточнил Филипп, вступив в разговор с графом де Сен-Дантеном.

Мадемуазель оставалась крайне заинтригованной.

– Жалкое зрелище, Филипп?

– Здесь попахивает жуткой интригой, – влез со своим мнением маленький виконт. – Клотильда заставит его все рассказать!

– Конечно, – подтвердила подоспевшая Клотильда. – Филипп, где вы?

Филипп грациозно развернулся.

– Клотильда, дорогая, я весь к вашим услугам!

– Идите сюда! Я хочу, чтобы вы мне обязательно рассказали, что вы имели в виду, когда говорили про жалкое зрелище.

Если вы будете упрямиться, то я попрошу рассказать об этом мистера Банкрофта!

– О, я никогда не выдаю мужских секретов! – оскалился Банкрофт.

Филипп поднял свой лорнет и посмотрел совершенно спокойно на Банкрофта. Затем неопределенно пожал плечами и повернулся к Клотильде.

– Мой ангелочек, это очень

грустная история. Шесть месяцев тому назад я жил в деревне и был грубым мужланом. Потом меня вынудили познать более радостные стороны жизни, и, наконец, я стою перед вами!

– Я же чувствовал, что здесь не обошлось без интриги, – спокойно сказал виконт.

– Но как же это! Филипп, вы, в деревне? Вы, наверное, шутите?

– К своей чести, нет, дорогая моя! Я приехал в Париж, чтобы научиться всем тонкостям великосветской жизни.

– Шесть месяцев назад? – Де Бержери был очень удивлен. – Вы впервые в Париже? И научились всему за столь короткое время?

– У меня природные способности, – улыбнулся Филипп. – Теперь вы удовлетворены?

– Никогда не поверю ни единому вашему слову, никогда! – с чувством произнесла мадемуазель. – Никогда! И ни единому слову!

– Я также не могу удовлетвориться вашим объяснением! Филипп поднял бровь, повернувшись к виконту.

– Что же вы хотите узнать более того, что я сказал?

– Мне интересно как она выглядела…

– Она?

– Ну да! Та леди, которая разбила вам сердце.

– Которую из них вы имеете в виду, они так не похожи друг на друга? – беззаботно спросил Филипп.

– Я бы мог вам помочь припомнить, – сказал Банкрофт. Все взоры теперь устремились к нему. Филипп, сидя рядом с мадемуазель, пытался улыбаться.

– Простите меня, друг мой. Какую леди я забыл?

– Забыли? Не притворяйтесь, Жеттан!

Филипп поигрывал веером Клотильды и продолжал улыбаться, но в его светло-серых глазах Банкрофт почувствовал вызов.

– Мсье, я ее не забыл и не позволю вам или кому-нибудь еще в такой вольной манере склонять имя этой леди, – спокойно произнес Жеттан.

Наступила тишина. Вряд ли кто-нибудь мог ошибиться по поводу угрожающих интонаций, которые ясно прозвучали в голосе Филиппа. Сен-Дантен поспешил заполнить затянувшуюся паузу.

– Маленький Филипп готов сразиться с любым из нас, но ведь нельзя же этого допустить. Не станем же, друзья, надоедать ему, ибо он очень грозен, когда рассердится, заверяю вас! – он простодушно засмеялся и предложил Банкрофту нюхательного табаку.

– Да, он отважен, – согласился Банкрофт. Граф закрыл табакерку и отошел прочь. Своим видом он вежливо дал понять, что пресыщен этой темой.

– Вопрос несколько неуместен, я полагаю. Мадемуазель, вы будете танцевать?

Банкрофт покраснел. Мадемуазель поднялась со стула.

– Я обещала Жюлю! – она кивнула в сторону де Бержери, и они вместе удалились от собравшейся группы зевак. Сен-Дантен взял Филиппа за руку.

– Пойдемте скорее в комнату для игры в карты, Филипп. Иначе вам придется танцевать с Салевье, – он показал глазами на стоящую неподалеку пышную красавицу.