Пугачев Победитель
Шрифт:
Молодцом держатся наши! — похвалил Иван- м"И, глядя на проходивших по четыре в ряд дружинников.
А вот и князек наш! — откликнулся Шприхворт, • ни мая треуголку и размахивая ею в знак приветст- |ш а гарцевавшему на гнедом аргамаке князю Петру Ивановичу Курганову.— А моя милая больная меня не радует, нет, не радует. Перелом болезни должен был Пи давно наступить, а между тем положение остается и<*п.ма неопределенным.
Всего хорошего, Петруша! — крикнул свойски Инанцов молодому князю.— Постарайтесь, голубчики...
Тот, салютуя неумело саблей, откликнулся:
[Ляжем костьми, но не посрамим земли русской!
Ну, нет! Костьми ложиться зачем же? — засме- «ж а Иванцов. — Лучше вы, голубчики, загоните в мать сыру землю проклятого Змея Горыныча!
Мы Емельку живьем сюда притащим, как соструненного волка! — похвалился скакавший с Кургановым рядом его приятель, совсем молоденький Во- /юдл Осколков.
Годи вон придержал старую кобылку в сторону от Пороги и сказал:
А пора бы и вертаться. Не то как бы нас К о I дом не захватило. Вон, туча кака наползает.
Иванцов посмотрел на небо: с севера надвигалась зловещая туча стального цвета.
Домой — так домой!—согласился Шприхворт.— Поворачивай, Родивон. А солдат помочит!
Ништо им! Привышные! — равнодушно заметил Родивон.
Пролетка мягко покатилась по пыльной дороге обратно в город-
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
О
тряд генерала Павла Сергеевича Потемкина отошел от Казани на девять или десять верст, когда
из закрывавших все небо свинцово-серых туч по- • мнились первые, казавшиеся странно большими кап-
ми дождя.
Хорошее предзнаменование! — сказал, подъез- | ал к Петру Ивановичу Курганову, молодой Осколкам.—Дождь на дорогу—к счастью!
Курганов посмотрел на потемневшее небо, потом откликнулся угрюмо:
Ну, радоваться-то, признаться, решительно нечему! Вымокнем, как крысы... Еще простудишься, чего доброго!
— Мама навязывала мне плащ, да я отказался. С..идат не может бояться дождя!—весело улыбаясь, отмстил Осколков.— Посмотри, Петя, какими молодцами идут наши ребята. И в ус не дуют, что дождь идет!
В самом деле, солдаты были даже как будто рады «|' исдю: день был жаркий, идти приходилось по разъ- I .конному большаку, и вся колонна подвигалась в об- UUKO едкой пыли. Пойдет дождь—прибьет пыль, осве-
кит воздух.
А бахмутцы каковы! — продолжал Осколков.— Нот лихие ребята! Нет, пусть мама говорит, что хочет, а л настою на своем: поступлю в гусары. Мундиры у них чудесные, все девицы млеют, завидев гусарами иодца. А, кстати, их офицеры только что выучи- |и меня одной песенке, вывезенной ими из Пруссии, не щ, бахмутский гусарский полк участвовал в Семилетней войне. Как же, как же! Только простая случайность помешала эстандарт-юнкеру Зарубину захватить живьем старого Фрица под Куннерсдорфом Жалко! Тот-то шуму было бы на весь мир! Зарубин и теперь себе пальцы грызет, как вспомнит о неудаче. В самый важный момент, когда он уже прорубился к прусскому королю и готов был его схватить, его конь споткнулся, упал и придавил Зарубина. Такая досада! Теперь Зарубин был бы уже генералом, а он только эскадроном командует. Но надежды не теряет, поклялся честью, что захватит Емельку. Однако у него имеется опасный риваль: сотник Опонько, усатый такой, тоже лихой молодец. Казаки — славные вояки! Опонько собирается Емельку арканом изловить!
Не хвались, идучи на рать! — засмеялся Курганов.— Но что наши — молодцы, то кто же посмеет это отрицать? Одно лишь обстоятельство меня достаточно смущает: как это мы дозволили Емельке такую кашу заварить?
Володя Осколков, полушутя, вымолвил:
Наши дворовые говорят, что он, Пугач, заговоренный. Его, мол, и пуля не берет!
Глупости! А дождь все сильнее и сильнее, действительно, промокнешь до костей. Вот не было напасти!
В самом деле, дождь лил, как из ведра. Сначала истомленная долгим зноем земля жадно выпивала воду, но уже через час на дороге, по которой проходили зарайцы и томцы, стали образовываться лужи. Люди, прежде весело шутившие по поводу неожиданного купания, примолкли. К ногам прилипали комья грязи. Идти делалось все труднее. Напрасно офицеры и сержанты подгоняли рядовых криком «не отставать!» Движение все замедлялось, ряды давно потеряли свою стройность. Рыскавшие по флангам маршевой колонны iycapbi и казаки все ближе и ближе жались к пехоте. Колеса полевых орудий глубоко врезались и раскисший грунт, и здоровые артиллерийские кони иыбивались из сил, таща пушки.
Так прошло время до четырех часов. Проползши <чцс две-три версты, отряд был вынужден остано- ми гься. Для остановки было избрано небольшое село ('нипьино. Потемкин, его штаб и большинство офицеров нашли приют в обширном, оставленном уехавшими в Москву владельцами помещичьем доме, солдатам же пришлось частью разместиться по крестьянским избам и овинам, а частью остаться под откры- пjм небом и мокнуть под холодным, пронизывающим по костей, словно осенним дождем. Артиллерия расположилась под обширными навесами старого кирпичного завода. Конные разъезды из гусар и каза- | он были высланы вперед для разведки. В полувер- . re от сельца были расставлены звеньями часовые пехотинцы.
Прошел час, прошел другой, а дождь продолжал лить. Почва превратилась в подобие киселя, а боль- шик казался не столько проезжей дорогой, сколько можем потока.
Дворянская конная дружина сторожевой службы иг несла. Ей Потемкин поручил охрану одного из • гратегических пунктов на самом краю сельца, где начиналась старая липовая роща, граничившая с убоги м деревенским кладбищем. Дружинники, по большей части зеленая молодежь, расположились в роще, разни мшись на отдельные маленькие группы. У несколь- | их, запасливых, оказались войлочные полости и хол- цр'ные полотнища, из которых можно было соорудить под развесистыми липами небольшие навесы, позво- пжшие укрыться от дождя. Кое-кто попытался разве- hi в роще костры, чтобы обсушиться, но собранные тут же в роще гнилые сучья не столько горели, сколько тлели, неимоверно чадя.
– Ну, как тебе это все нравится?—обратился Hi-гр Иванович Курганов у своему приятелю Володе Осколкову.
Оба сидели под столетнею липой на ворохе мокрых листьев, стараясь укрыться от дождя.
Хорошо, да не очень! — признался Осколков с недовольной миной.— Право же, я начинаю бояться, что все-таки простужусь. Бедная мама! Воображаю, как она сейчас за меня беспокоится!
Первый блин — комом,— угрюмо вымолвил Курганов.— И надо же было пойти этому дурацкому дождю! Две недели подряд держалась чудеснейшая погода, а стоило нам выступить в поход — извольте радоваться!
Подошедший к разговаривавшим дружинник — уже не первой молодости мелкий помещик Коптев, хрипло засмеялся и сказал:
Для хлебов хорошо. Засуха губила урожай. Для нас же — маленькая неприятность. Но надо полагать, все кончится хорошо. Дождь ведь не может идти долго, не осень, слава богу. Пойдет еще часок-другой, а там и перестанет. Ну, и пойдем вперед.
Земля раскисла.
Так это ненадолго, князюшка! Земля, как губка, она влагу вот как впитывает. Завтра утром сами посмотрите: ни одной лужицы не будет.