Пугливая герцогиня
Шрифт:
Он прикоснулся этими нежными губами к ее устам. Эмили целовали и прежде, один или два раза, особенно отчаянные поклонники, и она была уверена, что ей знакомо ощущение поцелуя, скользкое, мокрое и малоприятное.
И только теперь она поняла, что не имела ни малейшего понятия о том, что это такое. Вот ЭТО был поцелуй!
Медленно, с лаской и нежностью он касался ее губ и мягко, почти целомудренно, целовал нижнюю губу. Но даже эти неторопливые ласки разжигали где-то глубоко внутри ее неистовый огонь желания. Она пробралась в складки его плаща и притянула
Эмили услышала его сдавленный стон, и поцелуй стал вдруг совсем иным, более жадным и пылким. К собственному изумлению, она вдруг почувствовала, как он кончиком языка скользит по ее губам, а уже через мгновение проник между ними, когда Эмили пыталась глубоко вздохнуть, почти задыхаясь от волны ощущений.
Это была необыкновенная близость. Она чувствовала его вкус — вина, мяты и ночного воздуха, — ощущала его язык и начинала осторожно ему отвечать, скользнув ладонями по его спине. Даже сквозь одежду она чувствовала напряжение в его теле, он удерживался над ней, стараясь не давить своим весом.
Ей не хотелось, чтобы между ними оставалось хоть какое-то расстояние! Она хотела наслаждаться его близостью. Выгнув спину, она прижалась к нему в глубоком, чувственном и жадном поцелуе. В каком-то волшебном тумане, который окутал ее рассудок и чувства, Эмили едва ощущала, как его рука прошла вдоль ее тела, словно исследуя все ее изгибы, прежде чем притянуть к себе. Сквозь множество нижних юбок его ладонь нежно гладила ее ниже спины.
Эмили понимала, что все происходящее совершенно непозволительно, недопустимо, порочно. Ее привычное рациональное, робкое «я» просто кричало, умоляя остановиться! Ни в коем случае не оставаться здесь, в темном саду с герцогом Мэннингом, целовать его, позволять ему прикасаться к ней в самых сокровенных местах. Но внутренний голос еле слышался сквозь пьянящий туман ее безрассудных желаний. Это не Эмили, а он не герцог.
Он между тем коснулся губами ее щеки, приоткрываемой маской, и подбородка. Нежно прикусил мочку уха, чрезвычайно чувствительную. Вздох Эмили смешался с ее стоном от удовольствия, неожиданного и прекрасного, подобно тому, как во рту лопается спелый летний фрукт, услаждая вкус своей сочностью и кислинкой. И вот ее губы снова ищут его, вожделея поцелуя.
Едва их уста успели соприкоснуться, как что-то внезапно ворвалось в их подернутый пеленой мирок. Высоко над их головами раздался взрыв. Настоящий взрыв, отнюдь не плод разгоряченного воображения. Эмили открыла глаза и увидела полыхающие фейерверки, красные, синие, белые, такие яркие на фоне черного ночного неба. Казалось, они освещали их для того, чтобы Эмили могла взглянуть сейчас на себя со стороны и осознать свои действия.
Она оттолкнула герцога. Его голубые глаза, освещенные сияющими отблесками фейерверков, были полны изумления и отражали ее собственное потрясение. Волшебные чары, околдовавшие их, рассеялись.
— Простите меня, мне так жаль… — начал он, запинаясь.
Эмили качала
Она поклялась себе, что никогда больше даже не попробует крепкого напитка.
Когда все вдруг освещалось вспышками фейерверка, она попыталась найти свою туфлю.
— Мне нужно найти своих друзей. Уверена, они меня потеряли.
Николас нашел туфельку возле края тропинки и протянул Эмили. Она была рада, что он не попытался надеть ее ей на ногу, так как уже и сама не знала, как поведет себя, если он снова к ней прикоснется. Очевидно, сейчас она — распутница, которой не следует доверять.
— Позвольте проводить вас до колоннады, — почти прошептал он.
— Нет! — вскрикнула Эмили.
Она торопливо надела на ногу туфлю и бросилась прочь. От резкого движения покачнулась и ощутила, что нетвердо стоит на ногах. Пунш, от которого прежде все казалось таким сверкающим и забавным, теперь очень дурно сказывался на ее самочувствии.
Он мгновенно оказался подле нее и нежно придержал за руку.
— Все в порядке, благодарю, — вымолвила она изменившимся голосом. — Я сама найду обратную дорогу.
— Я понимаю, вы не хотите, чтобы нас видели вместе, — сказал он, — но позвольте мне хотя бы идти за вами на расстоянии, чтобы убедиться, что вы нашли своих друзей, не подвергаясь опасности по пути.
Не подвергаясь опасности? Эмили чуть не рассмеялась. Какая еще опасность может ее подстерегать? Самая большая опасность скрывалась, судя по всему, в ней самой. Она оказалась распутной, дурно воспитанной девицей.
Она лишь грустила и сожалела о том, что на мгновение ей представилось, будто он увидел, узнал ее настоящую. Ведь он даже не подозревал, что женщиной, которую целовал, была она. Хотелось остаться для него лишь незнакомкой, которую он уже завтра наверняка забудет, так же как и этот эпизод в темном саду.
Эмили боялась, что забыть его ей не удастся уже никогда.
— Прошу вас, — просил он, — вы даже не заметите моего присутствия где-то поблизости.
Эмили кивнула и направилась в сторону колоннады.
— Вы идете не туда, — окликнул он.
Она развернулась и пошла в противоположном направлении. По мере приближения огни становились ярче, шум громче, и реальный мир вновь заключал ее в свой плен. Эмили обернулась, чтобы посмотреть, следует ли Николас за ней, но его нигде не было видно.
Глава 6
Он казался себе самым ужасным глупцом на свете. Николас спускался по улице уверенной размашистой походкой. Тротуар был наводнен покупателями и их слугами с множеством коробок и свертков, но он почти не замечал ни их, ни знакомых, время от времени приветствовавших его. Он по-прежнему мыслями оставался во мраке садов Воксхолла и все еще держал в объятиях леди Эмили Кэрролл. Для него не существовала реальность, заставшая его на Бонд-стрит в этот чудесный солнечный день.