Пуля для бизнес-леди
Шрифт:
— Что же ты посоветуешь, Кушкин?
— Ждать. Если Уланов жив, он подаст о себе весточку, если его грохнули — то следов уже не найти.
— Гады! — прошипела Настя. — Под землей найду, на кусочки буду шинковать. Это я обещаю — себе и Уланову.
Она вдруг перекрестилась:
— Господи, помоги.
— Ты чего? — опешил Кушкин. — Разве можно к Богу с такими просьбами?
— Можно, — убежденно сказала Настя. — Ибо Господь наш — за справедливость. И пусть поможет мне покарать нелюдей.
Сейчас перед Кушкиным была другая Настя — та, которую он не знал. Не энергичная, самоуверенная, безоглядная, а мадонна с сухими холодными глазами. Мадонна — в глазах её ненависть была настояна на любви.
— Тебе Артем рассказал о придурке, который пиво пил на твоей лестничной клетке?
— Да.
— Мы пытались выследить его, но упустили. Профессиональная сволочь. По некоторым признакам можно определить, что птенец из того гнезда, что на Ленинградском проспекте.
— Подручный Строева?
— Похоже на то. Обкладывают нас, Настя.
— Ничего, Кушкин, прорвемся…
Следующий день Настя выделила для визитов и приемов. Начался он хорошо. С утра заглянула Таисия Абрамовна и с искренним волнением в своих некогда цвета спелого каштана глазах сообщила:
— К нам пришли деньги.
— Очень хорошо, — ответила Настя.
— Большие деньги, — Таисия Абрамовна, верная своим привычкам, написала на листочке ряд цифр. — Вы, дорогая Анастасия Игнатьевна, понимаете, какие это большие деньги? Мой бедный папа даже и в волшебных снах не видел таких денег. А у него, между нами, конфисковали столько, что хватило бы даже правнукам на безбедную жизнь.
— Валюта? — спросила Настя. Ее не очень интересовала судьба бедного папы Таисии Абрамовны, которую Лисняковский рекомендовал как кристально честную женщину, она задала свой вопрос из чисто женского любопытства.
— Она самая. Вы, конечно, помните дело Рокотова? Хотя откуда вам помнить этого Рокотова, если вы тогда еще, пардон, на горшке сидели? Простите за вульгарность. Так этот Рокотов был-таки молокососом по сравнению с моим бедным папой…
— Хорошо, хорошо, Таисия Абрамовна… Но что вас так возбудило?
— Такие деньги… И как с неба…
— Почему это с неба? Из Африки.
— Так вы знаете?
— Конечно. Это взнос моих африканских партнеров в работу нашей «Африки». Но вы, конечно, понимаете, Таисия Абрамовна, что наше финансовое положение — это коммерческая тайна. Никому ни звука. И вообще, мы живем бедно, но достойно.
— Меня об этом не надо предупреждать, — гордо заявила Таисия Абрамовна. — Этому меня учил ещё мой бедный папа…
Значит, вот как выглядел сюрприз Бираго Диопа! Он перечислил на счет «Африки» значительную сумму, и Настя не совсем понимала, почему. Или опасается, что позже не сможет это сделать. Или просто это щедрый жест — с него станется. Или прощальный подарок своей бывшей «старшей жене»? Ведь говорил же он как-то, что в его стране мужчина обязан до конца её жизни содержать покинутую женщину? Нет, постигнуть тайны африканского характера европейке не по силенкам.
Но Настя не обманывала себя — это был прощальный подарок её «шоколадки». Все оставалось на своих местах: очаровательная Клэр, африканское отделение издательства, работа над новыми книгами… Но она, Настя, уже никогда не сможет сказать Бираго: «Любимый мой!..» Завершилась романтическая драма, все осталось в прошлом, повторение пройденного невозможно. Так решил президент, а кто она такая, чтобы его ослушаться? И щедрый взнос в «Африку» — прощальный привет ей, Насте. Деньги шли к деньгам. Но не стоит трубить об этом на весь белый свет…
«Он меня любил и я его любила»
Утром Настя написала на листке «Делового календаря»:
Посол, Еремин, Фофанов, МИДовец.
С ними она намечала встретиться или переговорить по телефону.
С послом страны Бираго Диопа разговор был выдержан в восторженных тонах. Посол восхищался Настей, а Настя господином президентом и его страной. Она продиктовала господину послу текст благодарственного послания президенту — за гостеприимство, радушный прием и незабываемые впечатления. После паузы добавила:
— Запишите вот это: «Дорогой господин президент, высоко ценю ваш сюрприз. Он открывает мне новые возможности».
— Господин президент поймет, о чем идет речь? — осторожно спросил посол.
— У нас с вами нет поводов сомневаться в сообразительности господина президента, — колко сказала Настя.
— Что вы, что вы! — испугался посол. — Я всего лишь уточнил, жалкий слуга мудрого вождя.
— Подпишите мое послание так: «Всегда в твоем распоряжении — Анастасия Соболева-Демьянова».
— Может быть, добавить обычную формулу: «с совершенным почтением»? — рискнул уточнить посол.
— Именно потому что она обычная, не добавляйте. Не надо. Ваш президент необыкновенный человек и к нему не применимы, как вы говорите, обычные формулы.
— Вы правы, госпожа Соболева! — пылко произнес посол. — Мы с огромным интересом прочитали очерк господина Волнухина о нашем великом президенте в «Российских новостях». И его статью о перспективах наших отношений тоже изучили. Почти все послы из африканских стран позвонили мне и выразили свое доброе отношение к выступлениям такой влиятельной газеты, как ваша. Передайте нашу искреннюю благодарность господину Волнухину…
— Господин посол, я бы советовала поступить иначе…
— Я весь внимание…
— Позвоните главному редактору газеты Юрию Фофанову, моя секретарь после нашего разговора продиктует его телефон вашему секретарю. И поблагодарите его. У вашей страны появится ещё один влиятельный друг. А я его подтолкну к этой дружбе — в этой газете у меня контрольный пакет акций.
— Мне бы такого советника, как вы, мадам, — мечтательно произнес посол.
Они попрощались, вполне довольные друг другом.