Пуля для бизнес-леди
Шрифт:
— Это было сложно?
— Нет, — тут же ответила Кэтрин. Она ждала этот вопрос. — У меня есть приятель… Не друг, а именно приятель — независимый журналист, я подкармливаю его заказами «Глобуса». У вас иногда пишут о папарацци — фотографах… Так вот, он папарацци пера, добытчик сенсаций, исследователь помоек. Я с ним поужинала, выпила и «проговорилась». Очень правдоподобная оговорка была: мол, недавно обнаружился герой моей юности, тогда молоденький кэгебешник. Он намертво вцепился в меня и я постепенно «выболтала» подробности…
— Что-нибудь записывал твой приятель? — с беспокойством поинтересовалась Настя.
— Зачем? У таких, как он, компьютерная память. Или диктофон в потайном кармане. На следующий день мне стало известно, что он улетел в Италию…
Кэтрин потянулась к бутылке, налила в рюмки:
— Выпьем за светлую память?
Она не сказала, чью.
— Не будем фарисейками, — отрезала Настя. Однако она выпила до дна, надо было успокоиться.
Кэтрин тоже выпила молча. Она, чтобы перевести разговор в другое русло, попросила:
— Меня в Москву пригласил твой Издательский дом «Африка». Расскажи о нем, что это такое?
Настя стала охотно рассказывать об «Африке», естественно, опуская некоторые подробности. Все очень просто, объясняла она. Получила в наследство большие деньги и решила вложить их в выгодное дело. Лучше всего она знает прессу, издание книг. А больше всего ей интересна Африка, континент, у которого есть будущее.
— Если до этого африканцы не съедят друг друга, — прокомментировала Кэтрин.
— Вот-вот, — оживилась Настя. — Традиционное заблуждение европейцев: дикость, варварство, до сих пор на деревьях сидят. А между тем, это континент самобытной культуры, древнейшей истории, экзотической природы, населенный интересными народами. Об этом и будут наши книги и альбомы.
Она стала подробно рассказывать о своих издательских планах, о том, какие книги уже в работе.
— Звучит увлекательно, дело ты, Настя, затеяла масштабное, с размахом, даже по европейским меркам, — сказала Кэтрин, на которую рассказ Насти произвел впечатление.
— Фирма веников не вяжет, фирма делает гробы! — пошутила Настя. И осеклась, её слова можно было воспринять как намек.
— Ильф и Петров? — тактично поинтересовалась Кэтрин.
— Они голубчики, — облегченно вздохнула Настя. Кажется, Кэтрин не уловила двусмысленность, не связала её слова с тем, что фирма один «гроб» уже сколотила.
Кэтрин неожиданно вспомнила:
— Настя, дорогая, я привезла тебе подарок — французское белье-секси. Мужики от него вначале столбенеют, а потом звереют!
Она быстро сбегала в свою комнату, притащила красивую коробку. Белье было действительно чудо — нежное, прозрачное, призванное, скорее оттенять женские прелести, нежели их прикрывать.
Настя пришла в восторг:
— Какая прелесть! Жаль только нет мужчины, перед которым я бы в нем показалась.
— Так уж и нет?
Настя с сожалением покачала головой.
— Сегодня нет, а завтра будет! — оптимистично сказала Кэтрин. — Мужчины ведь внезапно возникают и так же внезапно исчезают. Как дождик летом. Можно тебя спросить?
Настя охотно согласилась:
— Спрашивай, подруга.
— Зачем ты меня пригласила в Москву? Ведь не для того, чтобы подвести черту под прошлым?
— И для этого в том числе. Ну, а остальное узнаешь завтра. С утра тебя Эля вместе с господином Кушкиным переселят в отель, потом советую покататься по городу — у нас восстановлены интересные старинные здания, улицы, а в три я вас буду ждать у себя в офисе, там обо всем и договоримся. Идет?
— Хорошо.
— А сейчас — бай-бай, в постельку. Надо отдохнуть, у тебя день получился очень длинный.
Ночью Настя внезапно проснулась оттого, что почувствовала: она не одна в спальне. Не открывая глаза, пыталась понять, откуда идет это ощущение. Может быть, оно рождено алкогольными парами, так сказать явление зеленых чертиков перепившей девице? Но скрипнула, слегка прогнулась её кровать, и Настя решительно открыла глаза. На краю кровати сидела Кэтрин — в ночной пижаме, озябшая, съежившаяся, жалкая.
— Ты… — тихо спросила Настя. — Ты…
— Нет! — ответила Кэтрин. — Хотя, в общем-то да, если ты это имеешь в виду, но не сейчас…
И отчаянно всхлипнула:
— Мне страшно… Он каждую ночь приходит ко мне. Стоит задремать, как он тут же входит в комнату. Таким, каким я его знала в Хельсинки — молодой, красивый, улыбающийся. И говорит: «Я тебя любил, Катя, а ты меня убила…» Он, только он один, звал меня Катей. Вот и сегодня…
Кэтрин терла глаза кулачками, пытаясь унять слезы.
Настя рывком села, обняла её за плечи.
— Ты верующая? Какой ты веры?
— Я в церкви была только в детстве…
— Ну, ладно, ты сейчас в России, на православной земле. Завтра я тебе подарю иконку Божьей Матери «Утоли мои печали». Будешь класть её на ночь под подушку со словами «Божья Матерь, Святая Дева, утоли мои печали, помоги мне».
— Думаешь, поможет?
Настя смотрела на Кэтрин с сочувствием — испытание та выдержала не для слабонервных.
— Ложись со мной и ничего не бойся. От меня не только призраки-тени, но и живые люди шарахаются.
Она подвинулась, Кэтрин нырнула под одеяло, недолго поворочалась, устраиваясь поудобнее, и вскоре спокойно уснула.