Пуля в подарок
Шрифт:
В просвете решетки мелькнул красный борт «китаянки».
Тарасов мельком отметил, что «газик» исчез среди уличной пыльной зелени: Багратион приказ выполнит, иначе он не умеет.
Махнуло по глазам бензиновым чадом. Артем выхватил из кобуры ствол, поднял на уровень глаз, придерживая рукоятку свободной рукой, как в тире. Ошибиться нельзя.
За доли секунды, пока вырастала из-за угла морда «Грейт Уолл», Тарасов оценил свою позицию, усек напуганного прохожего, укрывшегося за газетной будкой. Просквозил из-за спины фургон под полотняным тентом.
«По врагам России – огонь! – сказал кто-то в голове Артема, и сам себе сухими губами капитан ответил: – Есть!»
Табельный «Макаров» выплюнул одну за другой четыре пули. Застонав тормозами, «китаянка» налетела на невидимую преграду, и лобовое стекло украсилось ровным рядом паутинистых дыр. До слуха Тарасова долетел крик – орали от боли те, кто был в салоне джипа.
На зачистку машины времени не было. Сунув ствол в кобуру, Артем быстрым шагом свернул во дворы. Человек в камуфляже, с руками, воняющими пороховыми газами. Человек с пистолетом под мышкой и офицерской книжкой в нагрудном кармане.
Боец разбитого батальона.
Глава тринадцатая
Пуля в подарок
Это был выстрел. Несомненно.
Провиднык Кульчицкий втянул голову в плечи и опустил жалюзи на узком окне. Там, в толпе блошиного рынка, приглушенный хлопок показался ему чиханием мотора того желтого фургончика с добродушным китайцем за рулем, что пробирался мимо стендов и лотков. Теперь, в дешевом гостиничном номере, к нему пришло понимание случившегося – и ужас.
Все складывалось в картинку, будто кто-то собрал рассыпанные кусочки детской головоломки: последние новости из Москвы, подробный денежный отчет, представленный финансистом бандеровской организации за кордоном, погода, настроение и это жуткое чувство зудения между лопатками, которое было провидныку хорошо знакомо еще с первой чеченской войны.
«Не оправдали, зря истратили деньги, – размышлял Кульчицкий. – Опять погибли люди… Говорили мне: занимайся чистой политикой, не лезь в диверсионные операции!»
Провиднык покачал головой и закурил.
«Но ведь говорили и другое, – думал он. – Говорили: сила нации в войне. И я поверил и убедил соратников поверить в этот бред… Да и кто говорил? Те, кому было уютно под сенью эсэсовских штыков семьдесят лет назад. А я… Где мне уютно?! Это из-за денег устроили покушение… Больше никаких одиноких прогулок до супермаркета и обратно…»
И нужно попросить, чтобы кто-то из бойцов ночевал в номере. Хотя это неудобно… Нет, лучше обойтись собственными силами. Члены Центрального Провода будут недовольны, узнав, что он, крупный партийный функционер, боится, как сопливый мальчишка…
Кульчицкий отогнул пластинку жалюзи и бросил осторожный взгляд на улицу. Тихая улочка окраинного Лондона была спокойна. Прошел муниципальный работник в форменном жилете. Бесшумно припарковалась машина соседа из номера 25, индийца в тюрбане с вечной улыбкой на смуглом лице. Фонарь, светящий вполсилы, осветил кирпичную кладку дома напротив, темную зелень подстриженных кустов.
Провиднык вздрогнул: что-то неуловимо изменилось. На пристегнутой к подоконнику портьере сверкал крошечный багровый кружок – словно дыра, прожженная сигаретой. Это был указатель лазерного прицела. Кульчицкий затаил дыхание. Ему хотелось броситься на пол, уползти под кровать и закрыть голову руками. Но боевой опыт подсказывал: лишнее движение сейчас может стоить жизни. Укрытый на крыше дома напротив снайпер сейчас ловит в свой прицел малейшее движение, всякую секунду готовый плавно нажать на спуск. И уже не важно, кто его послал в далекий Лондон – чеченские союзники, московская ФСБ или украинские земляки, славящиеся своим радушием… Важно только не шевелиться.
Сколько раз после расстрела пленных где-нибудь над Черной речкой он уходил тайными тропами в горы, где бойцов ждало тепло, вкусная еда и сладкий гашиш! Сколько раз он выходил сухим из воды, когда отряд брали в клещи! В отличие от коллег-чеченцев, он не мог рассчитывать на отсидку в фильтрационном лагере, и только звериный инстинкт выручал тогда Кульчицкого из беды. Неужели сейчас он опростоволосится – подставится под пулю? Дудки! Он обратится в камень, лишь бы капля свинца не вонзилась в его тело…
Красный глазок лазерного прицела двинулся вверх по портьере, скользнул по подоконнику и погас, будто его и не было.
Не теряя ни секунды, провиднык упал на ковровую дорожку, больно ударившись подбородком, и, несмотря на солидную комплекцию, ужом заполз в угол номера. Так-то безопаснее…
Кому довериться?
Мобильный телефон остался на столике. Кульчицкий сшиб его, швырнув туфлю, и так же по-пластунски прополз пару метров, схватил трубку и лихорадочно набрал номер Вождя.
– Алло? – буркнул в трубку чеченец.
– На меня совершено покушение! – выпалил провиднык. – Я у себя в отеле…
– Меня не интересует, где вы, – отрезал Вождь. – С чего вы взяли, что на вас покушались?
– На блошином рынке… в меня стреляли… – понизил голос Кульчицкий. – И сейчас, в номере… лазерный прицел… я точно видел…
Чеченец помолчал с полминуты и наконец сказал:
– Через тридцать минут спокойно выходите из гостиницы. Я пришлю за вами машину.
– А как же… снайпер? – пискнул провиднык.
– Его не будет, – проговорил Вождь и, насладившись произведенным эффектом, отключился.
Собираясь с мыслями, Кульчицкий присел на корточки и боязливо взглянул вверх, на окно. Тихо светил фонарь. Прошуршали под окном шины. Ледяная дрожь прошла по коже провидныка, но через мгновение он усмехнулся: пробили полночь часы в гостиничном коридоре. Покой разлился по телу: Кульчицкий принял решение. Уже не таясь, он вышел в коридор, прихватив плащ и портфель, по привычке едва не споткнулся о медные планки поверх ковровой дорожки и спустился на первый этаж.