Пуля
Шрифт:
— Ничего себе, умылся, — произнес я. Пришлось вставать и не только подтирать воду с пола, чтобы не протечь на соседей, но и еще раз принимать душ, что было весьма затруднительно, так как воду мне пришлось перекрыть, чтобы та не хлестала из бачка. Вытерев еще раз образовавшуюся лужу, я наконец-то вышел из ванной, подумав, что опять придется съезжать.
Времени на сборы оставалось мало. На улице стояла невероятная жара, что было понятно даже в помещении. Я натянул на себя новенькие джинсы-стрейч голубого цвета, которые так и не одевал ни разу после покупки их в
Вылетев из дома пушечным галопом, я добрался до автобусной остановке и начал расспрашивать аборигенов, каким образом мне добраться до парка. Аборигены как на грех попались исключительно неразговорчивые и тупые. И только маленькая старушка в довольно смелом прикиде в виде обтягивающих черных бриджей и полосатой футболке с желтым покемоном подсказала мне сесть на приближающуюся маршрутку.
"Газель" была почти полной, но для меня нашлось место. Еще раз осведомившись, идет ли она к городскому парку, я расплатился и уселся на свободное место у окна.
Напротив меня сидела тощенькая бабенка самой стервозной наружности. Ее выкрашенные в розоватый цвет волосенки стояли под немыслимыми углами. Казалось, что прежде чем выйти из дома дама сунула пальцы в розетку, а потом мокрыми руками попыталась усмирить это розовое безумие. Рядом с ней сидела девочка лет пяти, крутившаяся в кресле, словно юла. Девочка ныла, дергая мамашу за рукав, а та устало отбрехивалась от дочкиных притязаний.
— Хо-о-очу мороженого! — вопила девочка на всю маршрутку. — Купи мороженного!
— Карина, замолчи, — невежливо порекомендовала ей мамаша.
— Купи-и-и!
— Прекрати сейчас же, — промолвила мамаша еще более серьезно, — а то сейчас наполиваю!
— Да? — насупилась девчонка, — если ты мне мороженого не купишь, я папе расскажу, что ты у дяди Миши писю целовала!
Заслушавшийся водитель так резко тормознул на светофоре, что все едва не попадали с мест. Сдерживая ухмылки, пассажиры косились на мамашу, лицо которой медленно заливалось кумачом. На первой же остановке мамаша выскочила из маршрутки, выдернув девчонку за руку так, что та пролетела у меня перед носом, как ракета. У меня прямо перед носом мелькнули ее красные сандалики. Маршрутка тряслась от хохота пассажиров.
Дверь тут же отъехала в сторону и на место несчастной мамаши, вскормившей на груди Павлика Морозова, сел упитанный мужчинка с усиками. Вместе с ним в машину влез столь же кругленький бутуз с полосатой панамке и джинсовом костюмчике, на котором растопыривал пальцы Человек-паук. Маршрутка мягко тронулась с места и тут все желающие смогли услышать тоненький фальцетик малыша:
— Папа, купи мороженого!
Мужчина не отреагировал. Пацан, посмотревший на неожиданно разулыбавшуюся публику, и явно нашедший в ней поддержку, заканючил громче:
— Папа! Купи-и-и-и моро-о-о-женого!!!
Автомобиль вильнул в сторону и резко затормозил на светофоре. Водитель повернулся к мужчине и, задумчиво почесав подбородок, посоветовал:
— Слышь, мужик, лучше купи мороженого!
Я захрюкал и медленно сполз с сидения на пол. Туда же сползла и та бабуся в футболе с Покемоном, которая стояла вместе со мной на остановке. Маршрутка взвыла от хохота так, что на нас стали оборачиваться водители других автомобилей. Не смеялся только мужчина и его сын, оторопело смотревшие на нас.
Ждать Катю в парке пришлось не очень долго. Я лениво объедал эскимо, когда увидел, как она входит в парк. Вопреки обещаниям, платьице на ней было не красненьким, а сиреневеньким, причем со странным отливом. Когда Катя выходила из тени на солнце, ткань становилась почти голубой. В тени платье вновь наливалось сочным сиреневым цветом. Позади Кати маячил мой давний приятель Вася, который подглядывал за нами во время прилива бурной страсти. Несмотря на жару, Вася был облачен в черный костюм. На не обезображенном интеллектом лице красовались темные очки "а-ля Терминатор", отчего у Васи был невероятно глупый вид. Усугублял сию несуразность зеленый шарик в форме зайчика, который Вася покорно держал в руке.
Катя тоже увидела меня и приветственно помахала рукой. Вася тяжело вздохнул. Я подошел ближе, и Катя чмокнула меня в щеку.
— Давно ждешь? — как-то буднично спросила она.
— Не очень, — ответствовал я и рассказал ей о своем клозетном катаклизме. Катю эта история невероятно позабавила, а настороженно шевелящий ушами Василий даже радостно хрюкнул. Видимо, чужие неприятности грели ему сердце.
— То-то я смотрю, ты какой-то взъерошенный, — подытожила Катя. — Пойдем кататься?
Я с энтузиазмом согласился. Мы купили два билета на колесо обозрения, из вредности проигнорировав Васю. Он кататься не пожелал и остался внизу, бдительно озираясь по сторонам. Вид у него был самый решительный.
— Ты теперь постоянно с этим цербером? — осведомился я.
— А что делать? — вздохнула Катя. — Васек еще не самый плохой вариант. Он, конечно, бдит, но слабостям моим потакает. Змей совсем другое дело. Будь его воля, он бы меня в монастырь бы запер.
— В мужской?
— Как получится. Гад он, конечно, но свое дело знает. Кстати, подозрения в твой адрес сняты. Вот твои права. Дядя Митя претензий к тебе не имеет, более того, приглашает в гости.
— Нет уж, — усмехнулся я. — Как-нибудь обойдусь.
— Ну и зря. В принципе, он предположил, что так и будет, и поэтому приготовил тебе подарок.
— Спасибо, — прогнусавил я голосом ослика Иа, — у меня уже есть один подарочек…
Катя рассмеялась. Наша кабинка оказалась на самой верхотуре, откуда был прекрасно виден наш город, а потом мы вдохновенно целовались, не останавливаясь до тех пор, пока оставленный без присмотра Васек не кашлянул за спиной. Мы виновато потупились, вышли из кабинки и отправились гулять. Васек иногда хитро подмигивал мне, а я лишь строго фыркал на него. Жизнь была прекрасна.