Пуля
Шрифт:
Радовало такое количество охраны меня по одной простой причине: Бека явно охраняли. Вряд ли пареньки крутились здесь просто так. Отсюда вывод — он здесь. Рано или поздно он вылезет наружу и тогда…
Мышцы привычно занемели, как всегда, при подобных вылазках. Я всей кожей чувствовал, как сливаюсь с окрестностями, впиваясь кожей в древесную кору, становясь с ней одним целым. Солнце стояло слева, уже собираясь плюхнуться прямо за сочную зелень елок и сосен. Небо медленно заливал багровый румянец, которым уже подернулись края облаков. Я похвалил себя за удачно выбранную позицию. Разглядеть меня будет проблематично, оптика на солнце не отражается, бликовать не будет. Я трижды глубоко вздохнул и приник к окуляру на выдохе, как учили. Простое дело…
Ждать пришлось долго. В окнах постоянно мелькали какие-то люди, дважды пробежало что-то совсем маленькое, видимо ребенок. Один раз на балконе на минуту показалась молодая и красивая женщина в шелковом халате пурпурного цвета, который ей очень шел. В вырезе была видна высокая и довольно большая грудь, на которой блестело что-то тонкое и золотистое. Золотистая нитка перекатывалась в ложбинке между грудями, то исчезая, то снова сверкая в лучах заходящего солнца. Лицо женщины было мрачным. Она быстро, как бы взахлеб курила, а потом обреченно и как-то совсем по-детски вытерла рукой нос.
Видимо это была молодая жена Бека, третья или четвертая по счету. От первой у Бека был сын Толечка, разлагающийся сейчас под двухметровым слоем земли. Куда делась вторая никто не знал. Поговаривали, что она тоже где-то по соседству с ныне покойным сыном. А от этой вот, с высокой грудью, третьей или четвертой по счету у Бека был ребенок, дочка лет пяти.
Женщина резко повернулась в сторону двери, досадливо скривила губы и швырнула окурок вниз. Дверь открылась, точнее, отошла в сторону, и на пороге появился Бек, собственной персоной. Я замер, но женщина как на грех мгновенно заслонила его собой. Парочка вошла внутрь. Я медленно выдохнул воздух. Надо же было так лопухнуться. Не ожидал… По крайней мере, теперь я точно знаю, что он здесь. Вот только где его искать, в этом громадном доме?
Вдруг на этом же этаже, только двумя окнами левее, резко колыхнулась штора. Я мгновенно сфокусировался на этой цели, и как выяснилось не зря. Шторы вдруг упали вниз. Моему взору предстала цельная картинка.
Бек и его супруга ссорились, а еще точнее дрались. В общем-то, если быть совсем уж правдивым, драки как таковой не было. Бек со зверским выражением на лице пинал молодую жену в живот ногами. Женщина, отлетевшая к стене, мазнула по стеклу рукой, оставив на ней кровавый сгусток. Бек что-то орал. В углу сидела забившаяся в него девочка и ревела. Я сделал вдох…
Бек размахнулся, женщина закрыла лицо руками, а девочка зашлась в реве в тот момент, когда первая пуля, вылетевшая из ствола моего "винтореза", пробила Беку грудь. Хваленое пластиковое стекло тренькнуло, но и не подумало разлететься. В самом его центре появилась кругленькая дырочка. Бека отшвырнуло к стене, и тут в полете его догнала вторая пуля, попавшая ему в горло.
Бек, нелепо взмахнув руками, неуклюже сполз по стене на пол. Женщина открыла лицо и начала медленно подниматься с места. Я выстрелил в третий раз. Пуля на скорости примерно трехсот метров в секунду практически снесла Беку голову. Однако правки уже не требовалось. Бек был решительно и бесповоротно мертв.
Женщина вдруг рванулась к дверям и, подмяв под себя дочку, заорала благим матом с такой силой, что метавшиеся в поисках источника звука выстрелов во дворе охранники толпой кинулись в дом. Один из них с похвальной поспешностью оказался в комнате покойного босса и с непростительной неосторожностью подбежал к окну, за что тут же получил пулю в грудь. Остальные видимо были осторожнее, но я не стал дожидаться исхода событий и буквально скатился с верхушки дерева вниз. Как оказалось сие действие было весьма своевременным, поскольку ребятки Бека все-таки хлеб трескали не зря. Место, где я только что сидел, через секунду оказалось под шквальным огнем из "Калашниковых".
Времени на раздумья не было. Я бросился в лес по высмотренному маршруту. Пальба позади не прекращалась и даже приблизилась. Меня выдавала примятая трава. Люди Бека бежали за мной по пятам, не прекращая стрелять. В данном случае у них было преимущество. Они могли позволить себе такую роскошь как неприцельную и беспорядочную стрельбу. У меня же оставалось всего шесть патронов в магазине винтовки и полный магазин из восемнадцати патронов в "Гюрзе". Только в лесу от пистолета толку мало.
Кустик шиповника рядом со мной вдруг разлетелся в мелкие щепки, и это меня отрезвило. Неизвестно еще, сколько я вот так вот пробегу и чем закончится этот лес. А если просекой или опушкой? Или того хуже — болотцем или озером? И что я буду делать? Ладно, сколько бы их за мной не бежало, их явно меньше, чем патронов у меня в магазинах винтовки и пистолета.
Красиво упав за корягу, я снял ружье с предохранителя и передернул затвор. Долго ждать не пришлось. Первая парочка выскочила на меня, словно кабаны на охотника. На обоих были дегенеративные черные костюмы с галстуками, от которых в лесу было столько же толку, сколько от балерины на лесоповале. Они тяжело дышали и спотыкались, шаря колючими взглядами по деревьям и кустам. Я нажал на курок. Ближайший здоровячок улетел в сторону с простреленной головой. Второй оказался более проворным и, упав на землю, принялся палить приблизительно в мою сторону. Метрах в десяти от меня завалилась сухая березка, веером взлетели вверх какие-то пичужки. Заметить меня телохранитель Бека так и не успел. А вот мне он был прекрасно виден. Позиция была не самая удобная. Я прицелился в торчащий из кустов массивный зад, и пустил в него пулю. Здоровячок матерно помянул маму и слегка приподнялся, а потом, угостившись второй пулей, затих. Позади покойников трещали молодые елки. Кто-то бежал на подмогу.
Как только темное пятно показалось из кустов, я выстрелил. Пятно исчезло, а в ответ совсем из другого места началась яростная пальба, причем явно прицельная. Я откатился в сторону, но пули продолжали свистеть у меня над головой. Меня явно засекли. Я отполз за толстую сосенку. Некто в ельнике был мне не виден, однако я мог примерно определить его местоположение. Вот только высунуться не мог. Эта сволочь на все мои попытки высмотреть его, отвечала короткими очередями. Я вжался в землю, стараясь стать как можно более плоским. Тихо перевел винтовку на полуавтоматический режим, я замер, стараясь не забыть, что у меня в обойме всего три патрона.
Некто в кустах перестал стрелять. Я быстро высунулся и едва не получил пулю прямо в лицо. Зато теперь я мог точно определить место, где засел мой противник. Я театрально вскрикнул и перевернулся на спину, надеясь, что мой противник не очень умен и обязательно захочет посмотреть на деяние рук своих. Я лежал, прижав винтовку к груди. Надо мной было синее-синее небо, по которому неслись белые ватные комья. Лес шумел, ему не было никакого дела до того, что в его угодьях какие-то взрослые дядьки бегают за парнем, а тот убивает их по одному.