Пункт назначения – Москва. Фронтовой дневник военного врача. 1941–1942
Шрифт:
А вот теперь и начиналась основная работа. Я аккуратно обрезал все раздробленные мышцы и пережал главную артерию. Генрих снял жгут, и кровь снова устремилась по сосудам. Теперь начали кровоточить и некоторые мелкие сосуды, которые я тоже пережал. Генрих достал пинцетом из кастрюли с кипящей водой обрезки шпагата и подал их мне. Я окунул их в йодную настойку, аккуратно перевязал каждый сосуд и удалил зажимы. Кровотечение прекратилось! Когда я еще раз смазал йодом всю рану, то с удовлетворением отметил, что раненый почувствовал легкую боль в месте ампутации. Все прошло хорошо! Этому бойцу удалось сохранить бедро, колено и часть голени.
Теперь я мог
Раненый испытал сильный шок и почти не мог дышать. Это был снова клапанный пневмоторакс, похожий на тот, с которым я столкнулся 2 октября на высоте 215. На этот раз из-за избыточного давления в правой части грудной полости средостение и сердце были сильно смещены влево и зажаты. Дыхательные шумы в правой половине легкого полностью прекратились, перкуторный звук был глухим и громким.
У меня в медицинской сумке имелась большая полая игла, я простерилизовал ее и воткнул в межреберный промежуток, проколол плевру и ввел в легочный отдел грудной полости. Уже вскоре давление выровнялось. На этот раз у меня не оказалось под рукой резинового шланга, поэтому я отсосал воздух из грудной полости с помощью большого шприца с объемом 20 кубических сантиметров. После этого я сделал раненому укол для поддержания сердечной деятельности и кровообращения. И теперь его жизнь была вне опасности.
Мы снова занялись солдатами, имевшими более легкие ранения. Как любил говорить Генрих, теперь мы работали шприцами, как пожарные шлангами. Раненые, испытывавшие сильные боли, получали укол морфия, солдаты с ранениями легкого и нервные пациенты получили укол раствора S. E. E., раненым с нарушением кровообращения мы ввели кардиазол и всем без исключения пациентам – противостолбнячную сыворотку. После напряженной работы, продолжавшейся около трех с половиной часов, всем раненым была оказана необходимая медицинская помощь, и все медицинские карточки с указанием характера ранения были заполнены. Теперь я смог наконец пойти на командный пункт батальона, где попросил Клостермана затребовать через штаб своего полка необходимые нам санитарные машины, а также инструменты, медикаменты и перевязочный материал. Санитарные машины должны были прибыть к нам сразу же, как только стемнеет.
Когда я вернулся на перевязочный пункт, солдат с ранением в голову и боец с тяжелым ранением в брюшную полость уже умерли. Не дал результата и внутрисердечный укол. Чтобы освободить место, нам пришлось вынести обоих на улицу и положить в снег. В правой полости груди раненого с пневмотораксом опять возникло небольшое избыточное давление – я устранил его тем же способом, как и в первый раз. Теперь я наконец нашел время, чтобы снять с левой ноги валенок и осмотреть свою рану.
Рана голени все еще сильно кровоточила, но кость была лишь слегка задета. Из-за кровотечения рана выглядела серьезнее, чем была на самом деле. Мне повезло: это оказалось лишь легкое ранение мышц. Судить о тяжести второй раны было сложнее. Осколок мины все еще торчал в ахилловом сухожилии, и боль в ступне становилась все острее и острее. Для начала я мог сделать себе только противостолбнячный укол и попросить Генриха перевязать мне голень и лодыжку. Надо было немного подождать.
Вечером обстановка на фронте оставалась относительно
– Играйте, Хаапе! Ваш ход! – напомнил Клостерман.
Я рассеянно вытянул карту и бросил ее на стол с таким видом, словно она действительно могла быть опасной для моих партнеров:
– А если вот так, господа!
С довольной ухмылкой Клостерман открыл свою карту и облегчил мой кошелек еще на несколько марок. Однако я нисколько не расстроился, а про себя подумал: «Продолжайте и играйте в свой дурацкий доппелькопф сколько хотите – а вот я в любом случае скоро окажусь дома!»
После игры я уже собирался посоветовать Клостерману поискать себе другого военного врача, но он опередил меня. Не успел я открыть рот, как он похлопал меня по плечу и сказал:
– Мы действительно очень рады, что у нас появился такой опытный военный врач! Уверен, что вскоре вы будете чувствовать себя у нас как дома!
Немного смутившись, я ответил:
– Меня очень беспокоит осколок в пятке, герр майор!
– Постарайтесь вылечить ее, пока вы у нас! – по-дружески предложил Клостерман. – Я распоряжусь, чтобы вам выдали пару самых больших валенок, чтобы вашей больной ноге было в них удобно!
Для перестраховки я ушел с командного пункта, хромая гораздо сильнее, чем это было действительно необходимо. Пока я, прихрамывая, брел к перевязочному пункту, мне вспомнился Мюллер. Я вспомнил, как он просил меня оставить его на фронте, хотя ему оторвало три пальца на левой руке. Но ведь с ним все обстояло иначе, подумал я. Ему было позволено остаться со своими старыми боевыми товарищами, в то время как нас отправили в совершенно чужое подразделение! Видимо, мои нервы действительно были измотаны.
Между тем Генрих начал готовить задний хлев к обороне. В разных местах с хорошим сектором обстрела он устроил с помощью толстых досок и бревен удобные укрытия и продолжал подносить все новые и новые прочные балки. На перевязочном пункте я встретил ординарца штабсарцта Лирова и спросил его о теле доктора. Я не на шутку разгневался на него, когда узнал, что он не ударил палец о палец, чтобы надлежащим образом предать тело своего шефа земле.
– Немедленно убирайтесь вон отсюда! – напустился я на него. – Переройте все, что осталось от старого перевязочного пункта, пока не отыщете его тело! И если от него остался только пепел, принесите и его сюда! Или еще хоть что-то! Принесите что угодно, но чтобы мы смогли похоронить его так, как он того заслуживает!
При этом я подумал о красивой жене Лирова и о его детях, фотографию которых он мне с гордостью показывал совсем недавно. Мы в долгу перед ними и должны достойно похоронить погибшего мужа и отца!
Через несколько минут вернулся ординарец Лирова.
– Я не смог ничего найти! – с хмурым видом доложил он.
– Пойдемте со мной! – приказал я.
Опираясь на плечо Генриха, я последовал за ординарцем к сгоревшему дому. Под кучей обугленных балок мы быстро отыскали тело Лирова. Теперь даже всегда спокойный Генрих не выдержал.