Пурпурная сеть
Шрифт:
— А как узнать, когда ближайшая игра?
— Я сделаю пару звонков. А теперь мне пора домой, меня ждут.
— Кто это тебя ждет?
Ордуньо растерялся. Марина успела занять в его жизни такое важное место, что он не представлял, как окружающие могли этого не замечать, не видеть, что он так и лучится счастьем. Отвертеться от любопытной Чески было невозможно, и Ордуньо робко, стесняясь Сарате, выложил все.
— Не знаю, в Марине ли дело или в разговоре с Марреро там, в самом центре острова… Но у меня вдруг открылись глаза. Мы столько времени проводим среди самых гнусных представителей человеческого рода, что уже забыли,
Глава 30
В трудные времена Элена обретала покой только в караоке-баре Cheer’s. В тот вечер в баре выступали лучшие певцы, и она предпочла тихо сидеть в кресле, слушать, пить граппу и думать о своем. Она чувствовала, что теряет контроль над подчиненными, причем как раз в тот момент, когда особенно в них нуждается: Ческа стала огрызаться, Ордуньо решил уйти из отдела, Сарате требовал объяснений, которые она не готова была дать, хотя он, конечно, имел на них право. Только Марьяхо и Буэндиа шли за ней безоговорочно. Расследуемое дело интересовало ее как ни одно другое за всю карьеру, но она чувствовала, что парализована, не знает, за какую нить ухватиться, и вместо того, чтобы опираться на коллег, отталкивает их от себя.
В бар вошел Сарате, и, хотя разговаривать с ним Элене не хотелось (как и ни с кем другим), она сделала вид, что рада.
— Ты надумал спеть? Видимо, осознал, что тебе нравится Камило Сесто.
— Я пришел поговорить об Ордуньо. Ты не можешь позволить ему уйти.
— Я никого насильно не держу. Хочет уйти — скатертью дорога.
— Объясни, как такая умная женщина, как ты, может быть настолько слепой? Отдел — это люди. Ты, Буэндиа, Марьяхо, Ордуньо, Ческа; разбрасываться такими сотрудниками нельзя, это стало бы одной из самых больших ошибок в твоей жизни.
— Ты пришел, только чтобы сообщить мне это? В таком случае можешь идти.
— Нет, я должен сказать кое-что еще: завтра на совещании мы предложим, чтобы подпольными играми Кортабарриа занялся я, а Ордуньо мне помогал. Сообщаю тебе это только для того, чтобы предложение не застало тебя врасплох. Можешь и сама его выдвинуть, как собственную идею. Тогда люди почувствуют, что ты с ними считаешься, что ты их ценишь.
— А если я не соглашусь?
— Ты начальница, и будет так, как ты скажешь. Но ты потеряешь хорошего сотрудника и, возможно, уважение остальных.
— Спасибо за совет. Надеюсь, он бесплатный. Или я тебе за него что-то должна? — В ее словах слышалась горечь.
Прежде чем уйти, Сарате добавил:
— Оставляю тебя одну, раз тебе так хочется. А, да: я уже сказал Ордуньо и Ческе, что заниматься делом Кортабарриа мне предложила ты. Так что не выставляй меня дураком.
В ту ночь пустота навалилась на нее всей своей тяжестью. Элена почти физически ощущала свои утраты: Лукас, муж, да и мать, с которой они не виделись почти год. Обычно эту пустоту что-то заполняло — но не теперь. Сегодня Элена наконец решилась дойти по коридору до комнаты сына. Открыла дверь, зажгла свет: в комнате все осталось так, как было, когда там жил Лукас. При виде его одежды и игрушек ее охватил озноб. Пустота стала еще невыносимей. Элена подумала о коллегах, которых считала друзьями,
На следующее утро Хуанито был в прескверном расположении духа. Это было трудно не заметить: он гремел тарелками, включал оглушительно гудящую кофемолку, отвернувшись, шмякнул на стол перед Эленой багет с помидорами и подал ей воду безо льда.
— Не жадничай, Хуанито, лед бесплатный.
— На дармовщинку ничего не бывает, все стоит денег.
— Возможно, в Румынии это так, но здесь лед в напитки кладут бесплатно. Что с тобой? Ты был единственным, кто не злился на меня на этой неделе.
— Я не на вас, а на шефа.
Хуана, начальника Хуанито, вряд ли можно было назвать самым приятным владельцем бара в Испании: иногда он не здоровался, мог наорать на официантов, зато ездил к ним на свадьбы в Румынию, крестил детей и помогал с документами, чтобы оградить подчиненных от неприятностей с властями. Элена считала его человеком грубым, но порядочным.
— Чем он тебе не угодил?
— Все должно быть, как он скажет. Даже если он не прав. Но ведь я каждое утро в баре. А то я не знаю, чего хотят посетители! Нет, упрется, как осел, и ни тпру ни ну!
Хуанито приводил Элену в восторг знанием выражений вроде «ни тпру ни ну».
— Вот что я вам скажу, инспектор: мне предлагают купить бар в Пуэбло-Нуэво. Если этот тип будет и дальше мне плешь проедать, я уйду. Он по мне еще наплачется.
Выезжая на «Ладе» из гаража, Элена думала о Хуане, Хуанито и баре в Пуэбло-Нуэво. О том, как будет плохо без Хуанито и Хуану, и ей. Она надеялась, что хозяин кафе не упрется и отпустит официанта с миром. Вот бы у Хуанито все сложилось хорошо; правда, тогда ей придется искать новое место для завтрака. Что ж, значит, в ее жизни появится еще одна брешь. Такие же бреши она сама оставляла в жизни подчиненных.
— Вчера вечером ко мне пришел Сарате и вызвался внедриться в игорную сеть. Сказал, что ты ему поможешь, Ордуньо. Идея была не моя, но Сарате меня убедил, так что давайте ее реализуем. Твое заявление я порвала.
Подчиненные промолчали, словно менять мнение было обычным делом для инспектора Бланко, но на всех лицах читалось облегчение.
— Нам повезло, — сменил тему Ордуньо. — Кортабарриа устраивает игру завтра, в четверг.
— Удастся получить для меня приглашение? — оживился Сарате.
— Без проблем: за вход требуют такие деньги, что тем, у кого они есть, чинить препятствий не будут. Речь о ста пятидесяти тысячах евро. Их нужно перевести на определенный счет и ждать, когда сообщат о месте проведения игры.
— А где мы возьмем сто пятьдесят тысяч евро? — задала ключевой вопрос Элена.
— В Мадриде на подпольную игру иначе не попасть: без денег тебя не возьмут туда даже официантом.
— Хорошо, предположим, мы достанем эту сумму. Что потом?
— Не знаю, надо подумать, — признался Сарате. — Покер нас не интересует, но нам нужно туда попасть, чтобы получить приглашение на другую игру.