Пушинка в урагане
Шрифт:
– Ого!
– Кроме того, мы продали тысяча двести три самолётных винта по цене две с половиной тысячи рублей за экземпляр.
– За что такие деньжищи?
– Мы научились изготовлять металлические винты. Они прочнее, надёжнее, долговечнее и легче деревянных. Собственно, винты нашей выделки такого высокого качества, что могут прослужить весь цикл жизни самолёта, поэтому они дороги. Во всяком случае, мы даём на винты гарантийное обязательство на десять лет.
– Чем ещё удивите?
– Приборостроительный завод наладил массовый выпуск приборов для самолётов и иной техники. Эти приборы не так дороги, зато пользуются огромным спросом. В Европе и САСШ начался бум изобретений самодвижущихся экипажей, и для всех нужны приборы управления.
– А что с вашими мотоциклами?
– С ними всё прекрасно. Кстати, приглашаю всех спуститься во двор, там вас ожидает небольшой, но, надеюсь, приятный сюрприз.
– С удовольствием. – сказал, поднимаясь император.
Все дружно спустились во внутренний двор, где стояли три больших легковых автомобиля.
– Что это?
– Это, Ваше императорское величество, подарки, предназначенные Вам, Вашей августейшей супруге и германской кайзерской чете.
– Господи, Пётр Николаевич, когда же Вы всё это успели?
– Помилуйте, Ваше императорское величество, мне ли Вам объяснять, что руководитель должен отдать правильный приказ, а потом лишь проконтролировать исполнение?
– Да-да, я всё время забываю, что Вы очень необычный человек, а Вы всё время мне напоминаете об этом.
– Перед вами самодвижущиеся экипажи, которые мы назвали автомобилями. Водители автомобилей подготовлены и могут сейчас же отвезти Вас, куда прикажете.
– Прикажу, отчего же не приказать. Не съездить ли нам в Аничков дворец, где Вы, Пётр Николаевич, лично вручите свой подарок? Только… какой из автомобилей предназначен мне?
– Взгляните на двери, Ваше величество…
– Ох, и верно!
На дверях двух автомобилей были закреплены гербы России и вензели Александра II и его жены, а на двери третьего – герб Второго Рейха.
Я повернулся к князю Гогенлоэ:
– Прошу, Ваша светлость, принимайте подарок Вашим повелителям.
– Дозволено ли будет мне совершить поездку на этом автомобиле?
– Разумеется. Вы же должны убедиться в качестве и безопасности новейшего средства передвижения? Кроме того, если Вы увидите какие-либо недостатки, то мы успеем их исправить до отправки автомобиля их величествам.
И мы поехали в Аничков дворец.
***
На следующий день я снова был в кабинете императора. Мой родич сидел над разложенными по столу документами и был мрачен как могильный склеп.
– Пётр Николаевич, – после продолжительного молчания заговорил он, наконец – несмотря на юный возраст, Вы зарекомендовали себя мудрым советником. Как Вы видите, я сижу над ежегодным статистическим отчётом, и пребываю в великом недоумении. Скажите, Пётр Николаевич, не задумывались ли Вы, какая из стоящих перед Россией проблем самая тяжёлая?
– Я много над этим думал, Александр Николаевич.
– И к какому выводу Вы пришли?
– На мой взгляд, государь, перед Россией стоят не менее трёх важнейших проблем, а именно: первая, и главная это регулярный голод и хроническое недоедание подавляющего большинства русского крестьянства. Вторая по значимости проблема представляет собой всё нарастающее отставание России в плане промышленного производства. Третья проблема – всё нарастающая угроза социальной революции. Впрочем, если решить первую проблему, третья значительно потеряет свою остроту.
– И каким образом, по Вашему мнению, можно решить проблему голода?
– Таким образом, что, решая первую проблему, мы одновременно решаем вторую, и значительно ослабляем третью.
– Экий Вы лихой кавалерист, Пётр Николаевич!
– Просто, на мой взгляд, Александр Николаевич, все проблемы в этом мире взаимосвязаны.
– Полагаю, что Вы правы – улыбнулся царь – но всё же, как решить проблему голода?
– Я предлагаю следующий план: на удельных и кабинетных землях, то есть, находящихся в прямом подчинении Двора, начать создание хозяйств, в которых землю обрабатывают сообща, не дробя её на наделы. Такая мера позволит, во-первых, убрать межи, занимающие сейчас, если брать в совокупности, огромные площади, иногда до пятой части пахотного клина. Во-вторых, появится возможность внедрить правильный севооборот и регулярное удобрение полей. В-третьих, это даст возможность применить механизацию сельского хозяйства.
– Что Вы имеете в виду, Пётр Николаевич?
– Я уже представлял Вам колёсные трактора, для буксировки артиллерии.
– Помню, отличные машины.
– На заводах в Твери и в Сормово начат выпуск таких тракторов. Для Военно-Воздушного флота требуются тягачи и заправщики, так что часть продукции пойдёт туда. ГАУ заявило о принятии на вооружение тракторов, в качестве тягачей для артиллерии, но не уверено в потребном количестве. Кстати, один трактор заменяет десять лошадей, и в обслуживании обходится значительно дешевле, чем они. Но дело не в этом. На тех же заводах начат выпуск плугов на три-четыре лемеха, борон, сеялок, жаток и прочего прицепного оборудования для тракторов. Ведутся работы по проектированию комбайна для одновременной уборки и обмолота зерновых. Проектируются также косилки и ворошилки для заготовки сена, а также машины для тюкования сена и соломы.
– Простите, Пётр Николаевич, недослышал, для чего машины?
– Для тюкования. Трактор буксирует машину, а она собирает сухое сено или солому, и увязывает его в тюки. Таким образом, фураж легче перевозить, он меньше теряется. К тому же, упакованный в таком виде фураж удобнее хранить и использовать.
– Но крестьянин по своей натуре единоличник, он желает лично работать на своём поле и самостоятельно распоряжаться полученным урожаем.
– Это верно и неверно, Александр Николаевич. С одной стороны, все мы привыкли грести под себя. В этом отношении последний крестьянин ничем не отличается от великого князя.
– Кроме Вас, Пётр Николаевич.
– Как говорят в народе: в семье не без урода.
– Это верно. – засмеялся собеседник – Однако, откуда эта странная идея общественных работ?
– Из самой сути крестьянской общины, Александр Николаевич. Насколько я знаю, мужики очень часто делают самые различные работы сообща. Собственно говоря, только вспашка земли производится лично, да и то, только потому, что тяглового скота у мужиков крайне мало, да и время весной очень ограничено. А остальное: уборка зерновых или сена, по возможности, делается сообща. Посмотрим на это и с другой стороны: никому не придёт в голову поручить изготовление сложных машин мелким ремесленникам.