Пусть поднимется ветер
Шрифт:
Что-то мощное.
Все тело дрожит, когда порыв выбегает с моим следующим дыханием, и я дрейфую с непреодолимым чувством спокойствия.
Я никогда не чувствовала себя настолько спокойно. Я именно та, кто я есть.
Но мои нервы вспыхивают, когда я слышу, как Гас ахает.
Я сажусь и обнаруживаю его неподвижным... слишком неподвижным.
Его пульс чувствуется сильным, а кожа - теплой. Выражение лица - мирное.
И тогда я понимаю...
У Гаса четвертый прорыв.
Мой Западный щит, должно быть, перешел к нему.
Я тяну
– Ты должен вернуться, - шепчу я.
– Возьми силу ветра и сделай ее своей.
– Так вот почему ты просилась сюда, - говорит Райден, просовывая руку сквозь прутья и хватая меня за лодыжку.
Он пытается подтянуть меня к себе, но я отшвыриваю его руку ногой.
– Думаешь, ты в безопасности от меня там?
– спрашивает он, когда я отползаю от него настолько, что он не может меня достать.
Он зовет охрану, и Буреносец со шрамами поднимается по лестнице.
– У нее только что был четвертый прорыв, - говорит ему Райден, - и, кажется, у него тоже.
Все внимание сосредотачивается на Гасе, как он судорожно дышит и перекатывается на бок, кашляя и трясясь.
Я обнимаю его настолько сильно, насколько могу, слишком радуясь, что он вернулся, что меня даже не волнуют Райден, выкрикивающий приказы Буреносцу.
Но когда мой Западный щит обволакивает меня, я слышу рык Райдена:
– Забери их в темницу! Подальше от ветра.
Прежде чем Буреносец может действовать, раскатистый взрыв встряхивает башню.
Дымный красно-оранжевый свет льется через окно — безошибочный жар неистового пламени.
Глава 17. ВЕЙН
Ну, огненный вихрь чертовки потрясающий.
Не могу поверить, что это не оружие Сил Бури.
Заметьте, во время создания они кажутся ничтожными, как крохотные пыльные вихри2, в которые я подкидываю несколько искорок.
А если я крикну: «Поглощай!», и жар смешается с кислородом? Он превратится в тридцатиметровую вращающуюся спираль смерти, во всех направлениях выстреливающую языки пламени, которые могут быть той самой причиной, по которой Штормы их не используют. Уверен на все сто, что сжег бы все вокруг, если бы руководил вихрями.
Но Астон профессионал, когда дело касается жестокости.
Он первым же ударом выводит из строя половину Буреносцев. Остальные сражаются лучше, но он все равно уничтожает их тремя порывами, чтобы использовать оставшиеся ветры для перемещения нас на несколько километров в сторону к верхушкам деревьев для перегруппировки.
– А ты неплохо держишься, - говорит он, глядя на меня, прищурившись.
– Особенно если учесть, что мы пахнем жаренными Буреносцами.
– Фу... ты не должен был так выражаться, - стонет Солана, оборачивая вокруг меня новый Южный, чтобы согреть.
Я начинаю дышать через рот, чтобы не чувствовать запах, но, если честно, я в порядке.
– Интересно, я порядке,
– Возможно, он знает мои пределы. Или, может быть, он знает, насколько у нас отчаянная ситуация. Или... я не знаю, возможно, я становлюсь жестче.
– Определенно не последнее, - говорит мне Астон.
– Но это прогресс. Отныне ты будешь спрашивать свои маленькие ветра, что они хотят от тебя, и повиноваться. Может быть, ты на самом деле пройдешь через это.
– Будем надеяться, - соглашаюсь я, призывая свежий Западный и запутывая его в другой щит.
– Что теперь?
– Теперь мы поиграем в хорошие новости, плохие новости, - заявляет Астон.
– Хорошие новости- мы пережили ловушку Райдена. Я уверен, что мы также успели по-царски его разозлить. С дымом и ярким светом от огней ему будет намного сложнее следить за вами.
– А плохие новости?
– спрашивает Солана.
– Да, и что это «за вами»?
– добавляю я.
– Ты хотел сказать «за нами»?
Астон упорно смотрит на свои израненные руки:
– Плохая новость... моя часть в этом небольшом приключении закончилась.
Миллион различных реакций вращается в моей голове — большинство из них включают еще один пинок по его шарам.
Но потеря самообладания не заставит его остаться.
– Ты сказал, что поможешь нам спасти Одри и Гаса, - напоминает ему Солана.
– На самом деле, я сказал, что помогу придумать план. И я все еще сделаю это.
– Ты пытаешься выкрутиться?
– рявкаю я.
Его глаза сверкают, и я могу сказать, что он готовит ехидный ответ. Но через какое-то время, когда он говорит, это тяжелое признание.
– Правда состоит в том... что пока мы были в туннеле, я слопал большую тарелку реальности, - бормочет он.
– И я должен признать, что не могу рисковать тем, чтобы Райден схватил меня. Не потому, что я боюсь, что он сделает со мной. Я боюсь того, что сделаю я. Райден, как наркотик, как сила боли. Чем дольше ты рядом с ним, тем больше видишь логику его решений до тех пор, пока ты не можешь вспомнить, почему ты вообще ему сопротивлялся. В прошлый раз я почти позволил ему превратить меня в свой новенький сияющий инструмент, и если он снова схватит меня, я не уверен, что я сделаю. Таким образом, ты можешь ненавидеть меня за отказ... но я обещаю, лучше я оставлю тебя сейчас, чем закончу тем, что буду бороться против тебя.
Это самое смиренное и искреннее, что Астон сказал за все наше путешествие... и я не могу винить его.
Но я очень привык к тому, что он рядом, борется со всеми Буреносцами, когда нужен нам...
Я глубоко вздыхаю:
– Отлично. Мы можем сделать это без тебя.
– Ты можешь, - соглашается Астон.
– И также ты можешь сделать это без нее.
Он хватает Ареллу за руки, связывая ее ломаным ветром.
– Если ты думаешь...
– Давай я не позволю тебе ляпнуть какую-нибудь глупость, - перебивает меня Астон, - и напомню, что ей нельзя доверять, когда рядом Райден.